"МОЯ БАБУШКА-ГРАФИНЯ БЕЖАЛА С ИТАЛЬЯНЦЕМ"

Обычно у нас династии по мужской линии считают, а в этом роду знамениты именно дамы. Четыре поколения женщин этой семьи связаны с театром. Самая младшая -- Мария Левитская -- ныне главный художник Национальной оперы (ей Богу, не женская профессия!). Ее мама Ирина Левитская -- художник-монументалист. Ирина Георгиевна и рассказала о своих удивительных родственницах.

-- Моя бабушка -- Анна Тузинкевич-Егорова -- была графиней. В 16 лет она бежала из дому с итальянцем Теодором Борилолли, артистом -- вот так бабушка попала в театр. Они прожили вместе всего 4 года. В один "прекрасный" день он в бане ошпарился и умер. Долгое время мы тщательно скрывали наличие итальянских корней (мама восемь лет потом сидела всего лишь за то, что носила итальянскую фамилию). Бабушка окончила школу Лысенко-Матковского, на Большой Подвальной (ныне в этом здании располагается Театральный институт. -- Авт.). Музыку преподавал сам Николай Лысенко, а актерское искусство -- Григорий Матковский. Лысенко ее очень любил, называл "моя Галочка".

Бабушка никогда не обращала внимания на житейские неурядицы. Во время революции, когда было голодно, вся театральная богема приходила к ним "подкрепляться", Мария Заньковецкая у них бывала. Бабушка сбивала этакий шарик из старого сала, укропа и чеснока и заправляла им суп.

Вообще, актеры были спасены Луначарским. Он им разрешил указом иметь драгоценности. У всех были обыски с экспроприацией, а актер мог позволить себе иметь золото -- ну разве что, бандиты могли отобрать. Первое, что делалось при обыске -- подымалась крышка фортепиано. Если ты интеллигент, к тебе мог любой зайти и забрать все, что угодно. Скажем, у деда моего мужа в комоде было много носков (ну была у него такая слабость!), так один "бедный человек" с Подола к нему регулярно приходил и брал по несколько пар.

По тем временам (20-е годы) они каждую неделю получали анкету. Национальность бабушка всегда писала "русская", хотя была наполовину полькой, наполовину украинкой. А в маме еще добавилась итальянская кровь. В конце концов бабушка не выдержала и в очередной анкете написала: "Мать -- бандерша, отец -- вор, родилась в "малине". Больше ей анкет никогда не давали.

Познакомились они с дедушкой, вторым ее мужем, забавно. Балуясь гаданием в Сочельник, она в зеркале увидела капитана. Через полчаса в дверь постучал капитан, который ошибся дверью. И бабушка сказала: "Заходи, мужем будешь".

Весь свой архив она сожгла (а там, например, были письма Бориса Гринченко), потому что каждый день был возможен обыск. Она это называла "Жечь корабли". Все документы уничтожила, один паспорт остался.

Кино тогда почему-то снимали ночью. По ночам бабушка снималась в кино, а днем играла в театре. Приходила усталая, дедушка бежал на кухню и ей какую-то кашу на сале подогревал. И нес ей в постель -- вместо кофе.

Умерла бабушка в 1963 году в возрасте 90 лет. До 88 еще играла. Последний ее фильм был "Девочка ищет отца" на "Беларусьфильме". Она сломала шейку бедра и уже не встала. А с киностудии еще долго звонили и справшивали: "Когда она встанет?" Она никогда не болела. Могла поломать ребро, подвязать полотенцем -- и бежала на съемки.

Мама моя, Елена Борилолли, училась в балетной школе Брониславы Нижинской в Петербурге. Но как-то раз ее не поймал партнер, и после полученной травмы от балета пришлось отказаться навсегда.

Я тоже, можно сказать, "родилась в театре". Пришлось заменять суфлера в гастролях. Я ведь все время сидела на репетициях и запоминала все роли. Вот и пригодилась. Причем, это было еще до того, как я пошла в школу. И роли играла. Чаще всего -- Сережу в "Анне Карениной".

Я окончила Львовский институт декоративного и прикладного искусства по специальности "художник-монументалист". За 30 лет создала около двух сотен монументальных работ. Но в чем оказался парадокс монументального творчества: оно оказалось более хрупким и недолговечным, чем, скажем, живопись. Очень многие мои работы не сохранились, и раньше я очень переживала по этому поводу. На что моя мудрая дочь ответила: "А как быть театральному художнику? 10 спектаклей отыграли -- и все роскошные декорации уже во дворе мокнут, никому не нужные".

Не мы выбираем профессию, а время выбирает ее для нас. Когда я училась, вдруг произошел всплеск монументального искусства. Вокруг этого начала возникать нездоровая обстановка. Запахло деньгами, обыкновенный колхоз мог сделать заказ на мозаику для дома культуры.

Но самое главное для художника, чем он богат, что держит его на свете -- у него должна быть мечта. Я никогда не мечтала о наградах. Когда я на своей выставке в прошлом году в Мариинском дворце встретилась с Эдуардом Шеварднадзе и нашим Президентом, я "ничтоже сумнеяшеся" попросила заснять эту встречу на мой фотоаппарат. После некоторой заминки мою просьбу выполнили. Вся эта выставка, посвященная грузинским актерам, уехала в Грузию в качестве подарка, и я рада, что она попала по назначению.

Нет рецепта, как стать художником. Можно учиться, следовать советам, но нельзя стать вторым Леонардо. А завидовать в этом деле глупо. Все творческие индивидуальности -- разные, в этом и прелесть.