ХОТИТЕ ВИДЕТЬ КОХА? ПРИХОДИТЕ В МУЗЕЙ АВЕРБУХА

-- Леонид Григорьевич, -- кричу в трубку, мысленно на чем свет стоит костеря телефонную связь, -- как там у нас с туберкулезом?

-- Процветает.

-- А борьба с ним?

-- Загнивает.

-- Вы, как всегда, шутите?

-- А вы как хотите? -- чисто по-одесски: вопросом на вопрос.

-- А я хочу, как говорится, отделить чахотку от бронхита. Где мы можем поговорить о туберкулезе?

-- Там, где ему самое место, -- в музее.

МУЗЕЙ В ПАРТКОМЕ

И вот мы беседуем с Леонидом Авербухом в его детище -- единственном в Украине, а, может, и в СНГ музее борьбы с туберкулезом. О том, что он нужен, говорили еще при советской власти -- тогда это было модно: каждая воинская часть имела свой музей, каждый завод... Но создать его смог Авербух, только когда Союз перестал существовать, причем в помещении, которое раньше занимал партком.

Доктор Авербух, посвятивший фтизиатрии 48 лет (признаем, есть более доходные медицинские специальности), и сам в некотором роде -- музейный экспонат. Я знала его больше как автора книги о разведчиках-евреях, коллекционера "одессики" и... чемоданных наклеек, автора классных, философски точных четверостиший, которые он сам и другие одесситы называют "ленчиками" (возможно, по аналогии с губермановскими "гариками"). Не могу удержаться -- приведу хоть один:

Хороший врач негодного полезней.
В чем дело, не поймешь ты сгоряча --
Ведь если не спасет он от болезней,
Спасет хотя бы от негодного врача.

Доктор Авербух -- одессит в седьмом поколении, о чем рассказывает генеалогическое древо, бережно хранимое в семье. Интересно, что его дядя Константин (Хаскель) Авербух, георгиевский кавалер, произведенный в офицеры лично Керенским зимой 1917 года, был первым в русской армии строевым офицером-евреем.

Доктор Авербух в совершенстве владеет украинским языком, хоть изучал его всего два года в глубоком детстве, в какой-то мере покорились английский, польский, но любит читать и на незнакомых, и очень рад, когда получается.

В свои без малого 70 лет, а 31 октября ему таки "стукнет", хоть в это и трудно поверить, дружен с физкультурой -- именно с ней, не со спортом, специально подчеркивает. Гири, плавание, пешие прогулки, турник -- повседневная потребность.

ПЕРЕД ШИЛЛЕРОМ ВСТАЛ НА КОЛЕНИ НОБЕЛЕВСКИЙ ЛАУРЕАТ

Понятно, что такой человек, задавшись целью, конечно, создаст музей. Вот ксерокопия газеты, где впервые сообщено об открытии Робертом Кохом возбудителя туберкулеза. Тут же фото мемориальной доски к 100-летию Коха на стене больницы "Шарите" в Берлине. Она хорошо узнаваема всеми, кто смотрел "Семнадцать мгновений весны" -- именно в ней рожала Кэт, а у Коха там была лаборатория. Вот и сам Роберт Кох, точнее, его скульптурный портрет, выполненный по просьбе Авербуха в подарок музею одесским мастером Михаилом Нарузецким, ныне живущим в США.

С портрета смотрит на нас Игнатий Шиллер, который справедливо считается первооткрывателем антибиотиков. Он выращивал картофельную палочку и туберкулезную в одной питательной среде и выяснил, что первая губит вторую. Это явление Шиллер назвал "направленный, или искусственный, антагонизм микробов". Он, доктор Базельского университета, не имевший никаких наших степеней и званий, работал в Одесском туберкулезном институте простым научным сотрудником. И вынужден был на свою премию, полученную за границей, покупать "керогаз" для лаборатории. Это перед ним встал на колени нобелевский лауреат Зельман Ваксман, открывший в 1944 году стрептомицин, когда узнал, что на съезде в Москве, куда он прибыл, присутствует и Шиллер. Было возбуждено ходатайство о присуждении Игнатию Горациевичу степени доктора без защиты диссертации, на основании научных трудов. На что ВАК ответил: он ведь не сдавал кандидатских экзаменов!

БЕЛЫЙ ЦВЕТОК "РАСПУСТИЛСЯ" В XIX ВЕКЕ, А "ЗАВЯЛ" НЕДАВНО

Мы остановились у стенда, рассказывающего о создании на рубеже веков первой в Одессе амбулатории-попечительства "Белый цветок". Белые цветы были тогда символом борьбы с туберкулезом. А в этом южном городе их легко раздобыть -- с ранней весны до поздней осени, от подснежников до хризантем (впрочем, годились и искусственные). Цветы продавали дамы-патронессы на разных мероприятиях и студенты прямо на улицах в дни массовых гуляний. Вырученные средства шли в помощь больным туберкулезом. Лечение в городских больницах проводили бесплатно, частично и за счет средств, собранных "Белым цветком". На эти же деньги по крайней нужде даже покупали простыни, отделявшие в домах бедняков, как ширма, больных от здоровых. Был и санаторий "Белый цветок". Недавно, к сожалению, он перестал существовать.

А вот и Пирогов, который предсказал, что практически все взрослые люди инфицированы туберкулезом, когда еще никто об этом и не догадывался. Он вскрывал трупы убитых в Севастополе солдат -- крепких, здоровых парней -- и почти у каждого находил следы туберкулезной инфекции. Гораздо позже явление инфицирования подтвердил французский ученый Негели.

-- Научные работы, изданные Одесским институтом фтизиатрии, сам собрал, -- говорит Леонид Авербух, -- с материалами народ не очень-то стремится помочь. А в этом сейфе держу, что называется, еще один музей. Музей же не книга -- он никогда не бывает закончен.

Книги -- больная тема для Леонида Григорьевича. Неделю ходил чернее тучи, когда, вернувшись из отпуска, обнаружил практически пустой шкаф -- сожгли уникальную старинную литературу по специальности. Уцелевшее хранит, как зеницу ока.

-- Какой экспонат, по-вашему, был бы самым ценным в этом музее?

-- Фотография последнего одессита, переболевшего туберкулезом, чтобы с этой болезнью знакомились только здесь.

-- Это реально?

-- Стремиться к этому надо, -- лукавый взгляд доктора Авербуха сделался серьезным. -- Есть проект национальной программы борьбы с уберкулезом. Вообще-то этот разговор не простой и не короткий -- пройдемте в кабинет.