НЕ НАДО ЖДАТЬ УДАЧУ, СИДЯ НА ПЕЧКЕ

ОЛЕГ ПИНЧУК -- один из самых популярных украинских скульпторов, признанный лучшим на Втором Международном Арт-фестивале, автор награды "Прометей-престиж" для ежегодной акции "Человек года".

Снобы считают, что он работает по законам западного рынка, зрители попроще любят его забавные аллегорические фигурки, которые каждый понимает по-своему. (Опять-таки, гостиную квартиры с евроремонтом может украсить.) Звенит бронзовый колокольчик, прикрепленный к усику непонятного зверя, созданного фантазией художника: то-ли рыба, то-ли кит...

Недавно Олег вернулся из Японии, где с успехом был представлен совместный проект "Украина: реальность мифов" в котором вместе с ним приняли участие Николай Журавель и Роман Романишин. Такого успеха в Стране Восходящего Солнца не ожидали даже сами устроители. Выставка показала, что в стране самураев начинают конкретизировать Украину и ее культуру и уже не отождествляют нас со "старшим братом".

Олег поразил японцев еще и своим ростом (190 см): люди подходили к нему и трогали руками, недоумевая: неужели бывают такие гиганты? Много чудного на далеких островах пришлось повидать и пережить: землетрясение, странная еда (горькие сливы и сладкая рыба), и даже в самой дорогой гостинице там спят на полу, на рисовых циновках.

Хорошая мастерская, успешно продающиеся скульптуры, успех и частые поездки заграницу... В его мастерской фантастическое зверье расселось в нишах. На плавниках рыбо-птиц можно исполнить тибетскую музыку, а в центре домашней экспозиции -- гигантские башмаки (собственность автора).

Интересно, когда же этот скромный гигант решил пойти по скульптурной стезе?

-- Мне кажется, что ощущение, что я скульптор, появилось у меня еще тогда, когда я был в животе матери. Я мечтал об этой профессии всю свою жизнь. Закончил профессионально-техническое училище, работал на стройке (первая профессия была далекой от искусства). Я начал по-серьезному лепить, когда мне было 15 лет. Это была маска философа, своеобразное подражание греческой скульптуре.

А потом закончил Киевскую академию и аспирантуру в Высшей школе визуальных искусств в Женеве, одной из самых старых и самых известных в Европе. В Киеве я получил превосходное базовое академическое образование, а в Швейцарии, я достиг настоящей творческой свободы.

-- Как вам удалось поступить в Швейцарии в аспирантуру? Это ведь дорогое удовольствие -- жить там и учиться?

-- Поступил я просто: подал документы. До Швейцарии добрался благодаря личной поддержке Джорджа Сороса, которому понравились мои работы. А зарабатывал искусством. Там меня пригласили оформить выставку фирмы "Картье" в Женеве, в 1994 году, многие работы были сразу куплены.

-- Вас считают удачливым скульптором. Что в вашем понимании удача?

-- Есть труд, и есть результат труда. Если человек сидит на печке и ждет удачи -- это не выход. Вместо того, чтобы много говорить, нужно что-то делать и шаг за шагом добиваться этой удачи. Так можно дойти до вершины большой горы. Я люблю все делать равномерно, спокойно, не растрачивая силы понапрасну. Делать только то, что дает возможность приблизиться к цели, ведь цель -- как мираж, она все время куда-то дальше уходит.

-- Что означают ваши дивные зверьки?

-- Это все аллегории, созданные под впечатлением готической скульптуры. Мне удалось больше года поработать в Тулузе (по приглашению филантропа мецената Жана Клода Де Круа) и это тоже повлияло на мое творчество.

-- Сколько вам лет и какой главный вывод вы сделали к этому времени из жизни?

-- Мне 40, и я понял, как много времени потрачено зря. Мне сейчас попала в руки книга "Философия искусства" Бранского, совершившая, буквально переворот в моем сознании. Прочитав ее, я осознал, что искусство не есть продукт коллективного сознания, это продукт индивидуальный и предметом искусства может стать любой предмет. Я долго не мог понять, будучи еще студентом как так получается, что я вылепил серьезную постановочную скульптуру, а после просмотра преподавателями она уничтожается, как отработанное сырье. А тут кто-то начертил две полосы -- и это считается произведением искусства. Если мы не знаем японского, язык ведь от этого не перестает быть языком, понятным людям, говорящим на нем. В искусстве многое зависит от интуиции. Осознание в творчестве, понимание -- это уже задачи искусствоведов. Для меня важно, когда человек пытается минимальными средствам выразить свою мысль.
Сейчас планируем большую выставку в Третьяковской галерее, Эрмитаже,Тейт Гэлери (Лондон) следующей осенью и в 2002 году в Метрополитен Музее в Нью Йорке.