"МЫ ОБЬЕЗДИЛИ ДАЖЕ ТЕ СЕЛА, ГДЕ НЕ СТУПАЛА НОГА НЕМЦА"

...И долго потом еще утирали слезы сотрудники редакции. Ибо встреча с "народными кроликами Украины" проходила под лозунгом: "Так ржать нельзя!" Тем более, без тренировки. Спасибо вам, товарищи Володи Данилец-Моисеенко!

"ХОТЕЛИ МЫ КАК-ТО УДАЛИТЬ БОЛЬШИЕ ПАЛЬЦЫ НОГ..."

-- Вы у нас "засветились" в первом же номере газеты "Сегодня". Вообще, для вас важно появляться в прессе? Случалось специально для этого "уток" запускать?

Володя Данилец: -- Нам в последнее время везет быть первопроходцами: как только открывается журнал, газета, организация -- нас первыми бросают. И, как правило, им потом везет. Вот видите, я даже покраснел -- хвастаюсь. Но это факт.

В.М.: -- Мы ни разу не устраивали искусственных скандалов -- вроде, стыдновато как-то.

В.Д.: -- Да нам и не надо бедра себе вырезать или с геями сниматься.

В.М.: -- Собрались было объявить, что хотим удалить по большому пальцу ноги, чтоб не мешали работать. Да потом решили этого делать... Теперь мучаемся!

"НАШ АВТОР СБЕЖАЛ В ЯСНУЮ ПОЛЯНУ"

-- Смешить народ -- трудно?

В.М.: -- Тяжело. Но надо.

В.Д.: -- Надо, хотя и тяжело. Юмор стал другой, потому что жизнь другая. Люди не хотят думать. Побольше пошлости, шуток "ниже пояса" -- за счет этого вызывается смех. И человека, который заплатил, скажем, свои 100 гривен или 100 долларов, обязательно надо рассмешить на 200 и на 300. На меньшее он не согласен. Еще года три назад люди смеялись гораздо охотнее.

В.М.: -- В Москве, Питере пошла тенденция "юмора ни о чем". Видимо, это связано с тем, что автуры нет. Люди, которые могли бы что-то написать -- пишут для себя. Многие наши молодые коллеги уходят в клоунаду. Есть такой потрясающий парень из Санкт-Петербурга Юра Гальцев (он когда-то работал в "Лицедеях"). Ну оч-чень смешной! Мы с ним вместе снимались в Москве и на фестивале "Море смеха" (Рига -- Вильнюс -- Таллинн) работали. Потом сели в поезд: "Че там у Юрки-то было?" Смеялись -- дико! А о чем? Что говорил -- вспомнить невозможно.

-- А у вас, видимо, и у самих -- проблемы с автурой?

В.Д.: -- Нет, к нам вернулся наш любимый автор Владимир Перцов! Он десять лет с нами работал, а в 1997-м решил от нас отказаться.

В.М.: -- И уехал в Ясную Поляну.

В.Д.: -- У него своя Ясная Поляна -- где-то под Минском. Село такое.

В.М.: -- Не село, а городок.

В.Д.: -- Ну городок. Сельского типа. Когда он от нас ушел, мы остались у разбитого корыта. Десять лет играли только Перцова, запас исчерпали, а нового ничего нет. Слава Богу, возникла программа "Проснись и пой" на Интере. И хорошо, что в это время был более-менее свободен Гарик Конн -- он написал нам программу и пару концертных номеров. Несколько номеров предложил молодой автор из Черкасс Сережа Карпов. Передача "Проснись и пой" просто не дала нам исчезнуть. Не позволила, чтобы нас забыли.

-- А что, была такая угроза?

В.М.:-- Так мы же остались без репертуара! Старый "откатали" везде, где могли -- Россия, Украина, Белоруссия. А появляться снова с тем же концертом -- неловко.

В.Д.:-- Мы люди гордые.

В.М.:-- Когда из зала начинают подсказывать, что будет дальше -- это ужасно.

В.Д.-- Слава Богу, Володя Перцов вернулся. И в новой программе "Крыша приехала", которая будет показана во Дворце "Украина" 18 и 19 ноября, 90% номеров написал Перцов. Программа для нас очень сложная. Знаете, когда машина трогается, сначала включается первая скорость, потом -- вторая, третья, четвертая. Так вот, у нас надо начинать сразу с четвертой.

В.М.:-- Все-таки лучший режиссер -- это публика. Зритель моментально расставляет все на свои места. И очень неблагодарная вещь -- прогнозировать, где будут смеяться. Мы всегда с умилением смотрим на сценарии с ремарками: "Смех в зале". Как когда-то на партийных съездах: "По залу пройшла хвиля обурення. Відповідальний за хвилю такий-то..."

-- А вы-то сами в зал таких "відповідальних за хвилю" не подсаживаете?

В.М.: -- Ник-когда!.. Просто родственников много приходит. ("Хвиля" хохота.)

"ПРОСНИСЬ И ПОЙ" ИЛИ "ЗДРАВСТВУЙ, ХИЧКОК"?

-- Какие ощущения остались после общения с телевидением?

В.М.:-- Если сравнить наши первые программы и то, что мы делаем сейчас, -- это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Нам эта работа пошла на пользу. Если о сцене говорят "не наиграешь -- не сыграешь", то здесь "наиграл -- убил программу". Но главная проблема -- это катастрофическая нехватка времени. Мы за двое суток должны снять четыре передачи на месяц, потому что проплачено ровно два дня съемки. А с учетом того количества грима, переодеваний и перестановок декораций...

В.Д.:-- И того мороза, который стоит в павильоне...

В.М.:-- Ну да, зимой в павильоне --3, а мы лежим раздетые "на песочке", а рядом операторы в ватниках -- картина вырисовывается достаточно интересная. Перерывы делаем только тогда, когда уже губы теряют эластичность и буквочки не выговариваются.

В.Д.: -- Только однажды мы вмешались в музыкальную часть программы: посмотрели пару программ, а там -- сплошная "клипная реанимация": у Саши Пономарева откачивают умирающего мальчика, Света Билоножко на операционном столе, у Таи Повалий закалывают барышню штыком...

В.М.: -- Короче, вес-селая утренняя развлекательная передача! Триллерок такой с утра. Здравствуй, Хичкок.

В.Д.:-- Мы сказали: "Ребя-ата! Ну что ж вы делаете? Хоть разведите их как-то!"

-- А вы не пытались, пользуясь служебным положением, "пропихнуть" туда своих друзей с их клипами?

В.Д.:-- (Простодушно.) Ну есть такие попытки... Знаете, я же тоже пишу песни, но никогда их туда не проталкивал. И никогда этого не сделаю. Что же касается друзей, творчество которых ценим -- то буквально один-два раза этим воспользовались.

"ВЫ ВЕДЬ ДО УЧИЛИЩА БЫЛИ КАМЕНЩИКОМ, А СТРАНЕ НЕ ХВАТАЕТ КВАРТИР!"

-- Сколько часов в сутки вы работаете?

В.Д.:-- Репетиция в чистом виде -- часов 10--12.

В.М.:-- А потом приходишь домой и еще текст зубришь.

-- Не надоедает?

В.М.:-- А мы ничего делать больше не умеем!

-- Как это? Мы же знаем: Данилец песни пишет, Моисеенко когда-то в баскетбол играл...

В.М.:-- Ну, это было еще до нашей встречи. А встретились мы в 1978 году, когда вместе поступали в эстрадно-цирковое училище. Чтобы абитуриенты успокоились, нас по 10 человек (вокалисты, фокусники, танцоры, разговорники, хулахупщики какие-то -- всех вместе) загоняли в махонькую комнату, где-то 3х3 м.

В.Д.:-- Этакий распределитель.

В.М.:-- Накопитель. Можете себе представить, как там десять человек "успокаиваются"?! И вот мы на первом туре вместе попали в такой "успокоитель". Вышли уже вдвоем. Поступили вместе, но Володя сразу на первом курсе ушел в армию.

-- Господин Данилец, а ведь вы поступали на вокальное отделение!

В.Д.:-- Да, а потом меня чуть не отчислили за профнепригодность.

В.М.:-- Можно, я расскажу, как это было?! Володя вернулся из армии назад на первый курс -- а я-то уже на третьем! (Вообще ситуация в училище была такая: первый курс -- как минимум, народный артист, второй курс -- заслуженный, на третьем -- все лауреаты, а на четвертом -- куда бы на работу устроиться?) И у нас, третьекурсников, самое любимое развлечение -- ходить смотреть первый курс. Экзамен по вокалу у первого курса. Заходит товарищ (жест в сторону Данильца). Хорошенький такой!

В.Д.:-- В красной рубашке. Я тогда был такой худой, что мне Вову в пример богатырского телосложения ставили.

В.М.:-- А "зажим" страшный. Он заходит на негнущихся деревянных ножках -- и к роялю. А еще была одна штука, которая оч-чень помогала всем, кто сдавал экзамен. Прямо напротив рояля висело зеркало. Страшнее ничего на свете нет!

В.Д.:-- Я как увидел себя: лицо под цвет рубашки, -- ножки подкосились, и решил сделать вид, что комиссию не замечаю. (Далее под аккомпанемент хохота и плача сотрудников "Сегодня" В.Моисеенко изображает, как В.Данилец пел "Однозвучно гремит колокольчик").

В.М.:-- Короче, после этой песни сделали перерыв. Ни комиссия, ни зрители не в состоянии были больше ничего слушать. У концертмейстера слезы капали прямо на клавиши.

В.Д.:-- После этого подходит ко мне завкафедрой Светлана Артемовна Ершова (царство ей небесное) и вкрадчиво так говорит: "Володя, я знаю, что вы до училища были каменщиком. Вы знаете... стране не хватает квартир... Там зарплаты очень приличные -- 300 рублей плюс халтуры. Идите! Стройте людям квартиры! Это, наверное, ваше!" Я говорю: "Светлана Артемовна! Я еще на барабанах умею играть!" Она за голову схватилась...

В.Д.: -- Мы с Вовой хотели сделать пару давно, но в "Киевконцерте" нам не давали. Отношение к молодым артистам было презрительное, нас выгоняли за профнепригодность, мы по четыре месяца дома не бывали, все села объездили с концертами -- даже те, где не ступала нога немца. А уже в 87-м в "Киевконцерт" пришел Евгений Викторович Перебинос, он нам и помог создать пару. Наш самый первый номер был -- "Индийский фильм". А когда приготовили сольную программу... ой, лучше не рассказывать, как ее "принимали". Из 12 членов худсовета один Николай Мозговой сказал: "Я за то, чтобы эта программа была".

В.М.:-- Да, он тогда был секретарем парторганизации "Киевконцерта". И еще Борис Степанович Харитонов был "за".

В.Д.:-- Они приняли программу. Но... только литературный материал. Постановили: материал принять и раздать всем разговорникам. (Мы, конечно, никому ничего не отдали.)

В.М.:-- Они кричали: "Какой сольник?! Да им по 24--27 лет! Я 15 лет работал номером, 10 лет отделением, а потом уж ..."

В.Д.:Даже друзья, и те сказали: "Ребята, вы ж такие молодые! Вот когда у Фимы и Юры был сольный концерт!" (Это у Тарапуньки и Штепселя.) Тогда мы взяли отпуск за свой счет. Лето, жара, а мы в плавках... репетируем. Коллеги крутили пальцем у виска. А мы сделали программу, поехали с ней в Кисловодск, взяли "лауреатов Всесоюзного конкурса", после чего развернулись и ушли из "Киевконцерта". Был такой конферансье Гарик Кислюк, он кричал: "Вы не патрио-оты "Киевконцерта!" И через неделю уехал в Израиль.