МЕНЬШИКОВА КУХНЯ ПОЛНА НИБЕЛУНГОВ

Если бы мне пришлось одним словом охарактеризовать спектакль Олега Меньшикова "Кухня", это был бы эпитет "странный". "А не странен кто ж?" -- возразите вы словами предыдущего меньшиковского героя, Чацкого. Но судите сами: действие пьесы Максима Курочкина (ура родной киевской почве, рождающей таланты!) происходит на кухне старинного замка, причем, явно в ультрасовременной России. Хозяин поднял мост, и персонажи оказались заперты в его стенах. И тут в уборщицу Надьку (Оксана Мысина) вселяется душа королевы Нибелунгов. Здесь же появляется ее муж (оживший покойник?) король Зигфрид, а убил его (то ли девятнадцать лет назад, то ли тысячелетие тому) хозяин замка, он же король Бургундии Гюнтер (Олег Меньшиков) вместе со своим помощником Хагеном Карловичем (Алексей Горбунов). Смешение времен и персонажей, коктейль из почти несочетаемых продуктов -- то опьяняет, то отрезвляет, то усыпляет.

Чтобы понять хоть что-нибудь, надо дожить до второго действия, в "исторически-нибелунгском" прологе которого Гюнтер-Меньшиков скажет: "Но далеко отсюда есть страна, в которой люди взяли за обычай говорить друг другу правду на кухне. И если я когда-нибудь попаду в эту страну и окажусь на кухне, мне тоже захочется рассказать правду о том, как погиб король Зигфрид". Так вот в чем дело! Просто у Меньшикова давно зрела мысль о спектакле, действие которого будет разворачиваться на кухне. С тем же успехом на этой кухне могла бы разыграться "вся правда" Гамлета, Русалочки, Христа, Сосо Джугашвили etc.

Мудрейшая мысль прозвучала из уст сценической жены Меньшикова Брюнхильды: "Я вам открою секрет: когда вы слушаете моего мужа, вы должны думать о своем, и тогда вы поймете, о чем он говорит".

...При появлении на сцене каждого персонажа публика пристально вглядывалась: не Меньшиков ли? Однажды даже раздался робкий аплодисмент, но тут же стих -- снова не он. Лишь через час после начала спектакля из-за кулис под овации появился главный герой. Тут же оказалось, что Олега Евгеньевича, в отличие от прочих артистов, не слышно, после чего он перешел к любимому приему страшащихся сцены первокурсников -- стал играть сидя, либо присев на сцену, и для большинства партеров стал к тому же невиден. Можете считать это брюзжанием профессионального критика.