КАК ИМПРЕССИОНИСТ СТАЛ ИКОНОПИСЦЕМ

Александр Бонар из тех людей, жизнь которых, как живописная палитра, насыщена красками и оттенками. "В прошлой жизни", как сам говорит, он был художником-импрессионистом, потом девять лет -- послушником-иконописцем. А недавно рукоположен в сан священника.

ЗАДАНИЕ ХУДОЖНИКУ -- КУПИТЬ РЫБУ

Впервые мы встретились давно. Когда я расписывал "ядовитой" краской панно "Пятилетку за три года", ко мне в мастерскую автопарка зашел молодой человек лет 25 с живыми любознательными глазами. Представившись -- Александр, заказал нарисовать номера для машины. Он работал шофером и, как позже выяснилось, готовился поступать в художественный институт на живописный факультет.

Александр стал заходить ко мне в мастерскую. Как-то он рассказал о своем учителе -- Якове Холоденко. Познакомились они случайно: часто по пути Александр из машины видел художника, который писал уютные подольские скверики.

-- Старик не делал этюдов, а работал сразу на больших холстах, -- сказал Александр. -- Я часами за ним наблюдал. Однажды он обратился ко мне: "Что, голубчик? Нравится? А сам не хочешь попробовать?"

Маэстро пригласил его к себе в мастерскую и дал первое задание: купить... живую рыбу. Получив пучеглазую, учитель выложил ее, еще трепещущую, на стол, поставил рядом удочки, предварительно "вооружив" Александра холстом, красками и кистями.

-- Рыба прыгала по столу, как бы подшучивая надо мной: "Ну, давай, рисуй!" -- вспоминал Александр.

МАСТЕРСКАЯ В ХРУЩЕВКЕ

Потом наши с Александром жизненные дороги разошлись надолго. Но однажды ко мне на лавочку в сквере подсел человек. Его лицо показалось знакомым. Хотя... Вроде монашеская одежда, борода. Только глаза остались прежними. По ним я его и узнал. Он тогда был послушником-иконописцем дальних пещер Киево-Печерской лавры.

Войдя в его келью-мастерскую, первые минуты я только молча впитывал запах ладана и масляных красок. Интерес вызывало все: и икона Спасителя с Иоанном Крестителем и Марией, и лик преподобного Арсения Трудолюбивого на мольберте -- работа по его реставрации близилась к завершению. Разговор пошел об иконах.

По преданию, первую икону написал евангелист Лука на доске стола, за которым трапезничало Святое Семейство. Эта святыня находилась в Иерусалиме, и лишь при императоре Феодосие Младшем ее перевезли в Константинополь. В начале XII века патриарх Лука Христоферг послал специальный список с нее в дар великому князю киевскому Юрию Долгорукому. В самой же Киево-Печерской лавре традиции иконописи были заложены византийскими мастерами, преемником и последователем которых был преподобный отец Алипий Печерский.

Мы говорили долго, и Александр предложил продолжить беседу в удобное для меня время у него дома. И вот я иду в его мирское жилище. Захожу в подъезд пятиэтажной хрущевки, поднимаюсь по узкой неуютной лестнице вдоль стен, выкрашенных в казенный цвет. Навстречу шумно скатывается карапуз, за ним, ворча на свою лохматую собачонку, не спеша идет старик... Последняя лестничная площадка. Захожу в квартиру. И вдруг передо мной открывается совершенно неожиданный мир. Горит свеча. В углу сидит Александр и пишет икону. Подумалось: как мало и в то же время как много человеку дано, чтобы творить в таких аскетических условиях. Заметив меня, он неохотно отложил кисть.

ДОСКА ДЛЯ ИКОНЫ СОХНЕТ 15 ЛЕТ

Стены его квартиры увешаны иконами, полками с церковной литературой, а работы "из прошлой жизни" -- пейзажи, портреты, натюрморты -- висят отдельно.

-- Я занимался живописью, графикой, выставлялся в Москве, Ленинграде, Пскове, Киеве, -- рассказывает Александр. -- Позже заинтересовался иконой и стал ездить по монастырям паломником. В Псково-Печерском монастыре встретился с иконописцем отцом Зиноном. У него была школа, 5--6 учеников. Туда на консультации приезжали иконописцы из всего СНГ.

В этой школе Александр много узнал. Раньше думал, что иконопись -- та же живопись. Оказывается, это совсем другая "наука". Обработанные доски должны сохнуть 15 лет! Все оговорено до мелочей -- каждый контур, каждый рисунок, цвет каждого элемента. И еще важный момент: перед работами даже самых талантливых художников останавливаются только те, кто их любит и понимает. С иконой иначе -- перед ней останавливается любой. Если она написана духовно, то неважно, кем и в каком веке, -- перед ней хочется молиться.

-- Отец Зинон и его ученики пишут иконы в традициях византийской школы XII века, -- продолжает Александр. -- Каждый все делает сам: готовит глину, доски, краски. За любую такую работу надо браться с чистой душой и молитвой. Если же согрешил и возьмешься писать, пока грех не замолишь, он войдет в твою икону. Но если получил благословение, то уже сам не осознаешь, кто рукой твоей водит.

В своем приходе под Киевом, в селе Катюжанка, Александр построил рядом с церковью небольшую иконописную мастерскую, где и работает, хотя служба священника требует много времени и усилий.