ЧИСТО ДЕРЕВЕНСКОЕ УБИЙСТВО

Вспоминая о случившемся, жители села осеняют себя крестным знамением. На святой праздник Храма -- и такая дьявольщина. Жены опасливо поглядывают на мужей, дескать, не приведи Господи! Мужики не упускают повода заметить: а вот выпили б тогда Горюновы как люди, глядишь, и заснули бы с миром...

Чем дальше от столицы -- тем жиже криминал. В райцентре Мироновка (Киевская область) на рынке нет рэкета, а в милиции сокращена патрульно-постовая служба. Как стемнеет и лениво оживут пара-тройка местных ресторанчиков да дискотек, представители руководящего состава райуправления лично обходят "пятачки риска". Понадобится -- натягивают бронежилеты и спешат ловить бандитов. Только крутые разбои либо грабежи здесь такая редкость, что о давнем эпизоде "с пистолетом" вспоминают, словно о свежем приключении. Организованная преступная группировка на весь район одна, да и та была. Причем местным "браткам", некогда добропорядочным селянам, пришлось разделить криминальную славу с уроженцами других областей. Промышляли они тем, что скотинку по ночам у земляков уводили и сбывали мясо киевским коммерсантам.

Словом, тихий провинциальный район. Вот только с убийствами в этом году неприятность вышла: показатель на 300 процентов возрос. В 1999-м всего одно случилось, а в 2000-м -- четыре, из которых два двойных. Одно наверняка по причине изобилия самогона, а второе... Получается на почве нехватки? Ведь пришла экспертиза к выводу, что 46-летний ранее судимый Владимир Горюнов (фамилия вымышленная) не пьяный в дымину был, а едва выпивший, когда рубил топором жену и тещу.

В селе, где Владимир жил с супругой Катериной, дочкой-разведенкой и маленьким внуком, царил общественный порядок. Участковый капитан милиции к безобразиям вроде появления в нетрезвом виду в публичных местах (то есть на деревенской улице) был нетерпим. А поскольку Владимир таким грешил, то три протокола на него пришлось составить. Чтобы жену смертным боем бил либо дитя тиранил -- такого люди не припомнят. Однако про мир да любовь в семье Горюновых тоже не говорят.

Оба супруга работали в местном КСП. Владимир считался неплохим механизатором, но сегодня что плохим, что хорошим платят одинаково -- почти никак. Труд в колхозе -- он больше для самоуважения. И стянуть какую-то мелочь удается. Вот тут Горюнову не повезло. Владимир связался с людьми, которые облизнулись на крупную партию гербицидов и попросили у него тачку напрокат (не машину, а тележку на двух колесиках с ручками). Через пару месяцев Горюнов был осужден за содействие расхитителям коллективной собственности с отсрочкой исполнения приговора. Практически сразу оказался безработным.

Участковый капитан милиции, отдадим ему должное, пытался втолковать председателю КСП, что условно осужденные трудом должны перевоспитываться, а не бездельем. Но местный голова сказал, как отрезал: "У нас должностей честному народу не хватает, а воры подавно не нужны!" Так уж вышло, что вместе с Горюновым пришлось уйти с работы и его жене. Всей семьей перебрались в соседнее село к 76-летней матери Катерины. Старуха нерегулярно, но все-таки получала пенсию. В новой деревне за порядком следил старый участковый. Владимир его уважал и наставления помнил: держаться, не пить, а то еще два прокола -- и прямая дорога в тюрьму. Только Бог да Катерина знают, какими силами он держался! До такой степени держался, что капитан милиции даже рапорт начальству составил: исправляется наш поднадзорный, молодец мужик!

И тут случился праздник Храма. В украинских селах его отмечают почти как Рождество -- утром народ собирается в церкви, а днем растекается по домам, где столы до вечера обязаны ломиться от еды и водки. Женское окружение Владимира -- жена, дочка да теща -- о первом позаботились, а со вторым поосторожничали, чтобы кормильца до греха не довести. Грех явился в образе красноносой соседки, притащившей литр самогона в трехлитровой банке. Вряд ли следствие станет вникать в психологические тонкости, но рискнем предположить, что на треть заполненная вожделенной жидкостью стеклянная посудина породила у Владимира острое ощущение дефицита. Он лихорадочно наполнил стакан до краев... Катерина воспротивилась... Пенсионерка бросилась разнимать сцепившихся супругов... Дочь схватила малыша в охапку и побежала прочь от намечавшегося кошмара...

Под утро соседи позвонили в милицию. Рассказали, как к ним пришел Горюнов и путано объяснил, что с женой и тещей случилось неладное. Он, дескать, поругался, слегка подрался и ушел из хаты. А когда вернулся -- увидел, что кухня и комната в крови. Еще успел заметить мелькнувшие за тыном тени незнакомцев. Эту же "легенду" Владимир изложил в Мироновском райотделе милиции. Сначала запинался на каждом слове, а потом как-то сник, ссутулился и во всем признался -- как самогона хотел, как топором женщин рубил...

Следователь районной прокуратуры Геннадий Рыбка во встрече с подозреваемым корреспонденту газеты отказал. Не потому, что говорить с человеком, взявшим на совесть гибель двух родных людей страшно, а потому, что он может замкнуться и замолчать.

-- В этом году я уже расследовал дело одного двойного убийцы, -- рассказал Геннадий Иванович. -- Так у него глаза совсем иные были -- стальные, жесткие. А у Горюнова никакие. Ни раскаяния в них, ни зла, ничего нет. На вопросы отвечает по существу, но как-то индифферентно. Все время просит курить...

Не в тему, конечно, но самоубийства на мироновской земле в этом году тоже словно эпидемия. За один ноябрь два или три случилось. Может, и четыре. Стражи порядка сразу не вспомнят -- все дела-то в отказ идут.