ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ, ЕМУ ПРИШЛОСЬ НАПИСАТЬ ПИСЬМО... СТАЛИНУ

Таксисты всегда жаловались на него -- слишком строго с ними обходился. Но начальство не шибко верило "пострадавшим". Все знали, что старшина Ягодка напрасно не наказывает. Проверено временем. С 1947 года...

Встреча с бывшим старшиной милиции Иваном Ягодкой подтвердила: даже в 80 лет "лучше ягодки нет". Бравый, голосистый, любящий покомандовать. Всегда был прямолинейным, а таких в советское время не жаловали. Но ему фартило. Даже когда написал письмо Сталину, перепрыгнув через головы всех своих командиров...

Родился Иван Петрович в марте 1921 года в селе Лозоватка Днепропетровской области. Мать умерла, когда ему было полтора. Отец женился на молодухе, которая пасынка и знать не хотела. Поэтому до тринадцати жил в интернате, потом сбежал. Подался в родные края к старшей сестре. От нее и в армию ушел в 1940-м. Служил в Полтаве в пограничных войсках. Во время войны участвовал в обороне Москвы, прорывал блокаду Ленинграда, на Орловско-Курской дуге получил контузию.

-- Помню, артобстрел продолжался три часа. На одном квадратном километре стояло 250 стволов, от залпов лопались барабанные перепонки, из ушей текла кровь, -- рассказывает Иван Петрович. -- Думал, совсем оглохну, но молодой был, здоровый. Да и сейчас не ношу слуховой аппарат. Вот только разговариваю громко, чтобы себя слышать (смеется).

Победа застала солдата в Прибалтике.

-- В городе Мадонне (200 км от Риги) служил в 228 отдельном оперативном полку по борьбе с бандитизмом. Познакомился с премилой латышкой Надей. Думал жениться, да воспротивились родители, -- вспоминает Ягодка. -- Когда демобилизовался, звал с собой, но она не согласилась. А через год получил письмо от ее сестры: Надежда погибла. Новый жених, получив отказ, застрелил ее вместе с братом прямо за обеденным столом...

Заканчивался уже 1946 год, но Ивана и не думали демобилизовать. Ему было известно об указе Сталина отправить по домам всех служивых, но местные командиры все задерживали -- новое пополнение не могли набрать. Ягодка возмутился, мол, уже шесть лет служу, пора бы и на гражданку. Не долго думая, черкнул Генералиссимусу письмецо. В ответ пришла телеграмма... Вызвали вояку в полк. Писали? Да. Почему не по субординации -- командир полка, дивизии и т. д.? Думал, что влепят гауптвахту. Пронесло. В родном селе два месяца Иван работал заведующим радиоузла. Но приехал сынок председателя сельсовета -- Ягодку "подвинули". Вызвали в райком комсомола и поставили перед фактом: едешь в Киев. Когда Иван отказался, сказали сдать комсомольский билет. А после вызвали повесткой в военкомат.

-- Когда поезд пришел в Киев, на перроне увидел людей в черных шинелях с красной окантовкой и кубанках. Подумал тогда, что это партизаны. Потом и мне пришлось "партизанить" в ОРУДе (отделе регулирования уличного движения). До этого регулировщицами служили только девушки. Но послевоенное время было очень тяжелым, бандитов развелось. Девчушек на машинах завозили за город, издевались, убивали... Поэтому Совет Министров выдал постановление набрать на службу в ОРУД мужчин.

Изначально их было 150 человек на всю столицу. Жили в общежитии, человек по 15 в комнатке четыре на четыре, спали на двухярусных кроватях. Днем дежурили, а ночью отправлялись расчищать Крещатик от руин.

-- Оклад был 410 рублей, а ведь тогда кирпичик черного хлеба на базаре стоил 150 рубликов, -- рассказывает Иван Петрович. -- Голодным и полураздетым приходилось топтаться на трассе в 30-градусный мороз по 18 часов. Прошла молодость, а я с женой ни разу по праздникам за столом не сидел.

Познакомился Иван Ягодка с Галиной Дмитриевной благодаря работе. Задержал однажды его товарищ нарушителя. Познакомились, а после и сдружились. Иван Петрович заметил, что коллега зачастил к своему "штрафнику": его заинтересовала вдовушка, живущая по соседству. А однажды позвал Ягодку с собой -- знакомить с будущей женой. Он пришел, увидел и... увел.

-- Галя была скромной и тихой. Муж ее первый погиб на войне, не успели и года вместе прожить. Мы как-то сразу сошлись, без бурных романов. Хоть и нелегко было, но жили дружно, родили сына... Уже два года, как Галины Дмитриевны не стало, болела долго...

Иван Петрович внезапно перевел разговор в другое русло:

-- Знаете, а ведь у нас оркестр был! Духовой. Он шел впереди нас, когда мы каждое утро отправлялись пешком от Смирнова-Ласточкина (где размещалось подразделение ОРУДа) по Большой Житомирской до пл. Калинина (ныне -- Майдан Незалежности).

Профессиональная вышколка наложила свой отпечаток на Ивана Петровича. Никому спуску не давал, но и справедливым был. Таксисты, по его словам, знали город и правила лучше гаишников, поэтому отвертеться от наказания редко кому удавалось. Но если видел, что человек первый раз в городе, ограничивался словесным предупреждением.

-- Бывало, останавливаешь сельскую тарантайку, а водитель сразу пятерку сует. Глаза большие, трясется. Посмотрю: что с него взять? Сам ведь из села, знаю, как легко растеряться в незнакомом месте. Тогда сельские шоферы ни за что не соглашались ехать в город, пока в кассе не получат 10 рублей специально на штрафы.

Нарушителей хватало всегда. Встречались среди них и люди известные. Однажды на Львовской площади остановил прилично одетую даму, которая переходила дорогу в неположенном месте. Когда старшина Ягодка назвал сумму штрафа (1 рубль), женщина достала кошелек. А в нем -- купюры по полста. "Берите", -- сказала. А когда Иван Петрович отказался, представилась -- Ванда Василевская.

-- Интересная была она, -- вспоминает отставной старшина. -- К тому же, не "настучала" на меня. Мы ведь не имели права ни штрафовать, ни даже останавливать депутатов Верховного Совета. Притормозил как-то возле Большевика зятя Хрущева за нарушение. Так он начал свой гонор показывать, еле успокоил...

При упоминании о Хрущеве Ивана Петровича, как говорится, понесло. Дежурил ведь по правительственной трассе: пл. Калинина -- Большая Житомирская -- Артема -- Мельникова. Дача генсека была возле кабельного завода (сейчас там Институт педиатрии, акушерства и гинекологии). Утром и вечером, когда Хрущев ездил на работу и обратно, к каждому постовому приставляли людей из КГБ. Старшина вспоминает, что генерального всегда сопровождали две машины, неслись на огромной скорости, так что дорога должна была быть пустой.

-- Однажды дежурил на углу Обсерваторной и Артема. Позвонили: Хрущев едет от Лукьяновского базара. Я сразу по стойке смирно, но откуда не возьмись -- две собаки. Выбежали прямо на середину трассы и, простите, начали совокупляться. Что делать? Рядом проходил 10-летний пацан, который за 20 копеек согласился отогнать бесстыжих тварей. Успел вовремя: перед самым носом машины. А то было бы неприятностей.

Доводилось Ивану Петровичу встречаться и с Корнейчуком, и Коротченко, и Щербицким. О последнем Ягодка вспоминает:

-- Работал я возле его дома на Десятинной. Человек был хороший, но жена его больно командовать любила. Как только люди в доме напротив гулять начнут, песни петь, тут же приказывала нам идти их успокаивать. Загазует какая-нибудь машина у нее под окнами, скандал устраивает, мол, почему не штрафуем. Месяца два простоял там, больше не выдержал -- попросил перевести.

Вот так и служил в ГАИ: сначала терпел, потом привык. Когда подошло время на пенсию выходить, мог остаться, но не захотел. Думал, хоть на старости лет отдохнет. Но попросили поработать в гостинице "Русь" швейцаром. Как раз шел 1979 год, СССР готовился к Олимпиаде. Иван Петрович должен был охранять приезжие команды футболистов. В итоге проработал в гостинице еще десять лет. И сегодня нет Ягодке покоя. Приходится рассказывать молодому поколению регулировщиков, как прослужить в ГАИ 31 год.