ГОРИЛКУ -- КАЖДОМУ ВСТРЕЧНОМУ И ПОПЕРЕЧНОМУ

Думаете, великие люди не ходили на рынки? Откуда тогда упоминания о киевских базарах в письмах и произведениях Пушкина, Бальзака, Шевченко, Гоголя... Нет, такие колоритные места великие не могли обойти вниманием.

Взять те же Контракты. "Я записал 77 способов изготовления хлеба, что показывает огромную способность народа комбинировать, казалось бы, простые вещи", -- писал из Киева друзьям в Париж автор "Человеческой комедии". А Шевченко в повести "Близнецы" рассказывает о прямо-таки анекдотическом случае, происшедшем накануне Контрактов: "Помещик Свичка из Городища, начинивши вализы ассигнациями, поехал в Киев и перед съездом на Контракты скупил в Киеве все шампанское вино. Так что, когда начались балы во время Контрактов, хвать! -- ни одной бутылки шампанского в погребах. "Где девалось?" -- спрашивают. "У полковника Свички", -- говорят. Все к Свичке -- а он не продает. "Пыйте, -- говорит, -- так, хоч купайтеся в йому, а продажи нема..."

В этом же произведении, кстати, Шевченко приоткрывает завесу загадки поэмы "Чернець". Как вы помните, "у Києві на Подолі козаки гуляли". Боевые друзья и соратники Семена Палия устроили пышные проводы славному казацкому ватажку, который остаток жизни решил провести в стенах Межигорского монастыря под Киевом. С подворья Братской обители двигалась шумная процессия вдоль подольских окраин. В то же время историки заявляют, что документальные источники не подтверждают факта пребывания Палия в Межигорье, хотя подобный эпизод в Киеве действительно имел место. Видимо, о нем и повествуют нам "Близнецы": "Однажды славные запорожцы, приехавшие на подворье свое в Киев провожать товарища своего Ермолу Кичку в Межигорский монастырь, устроили брату приличное прощание со светом, то есть закупили на Подоле горилку, разлили ее в ушаты и с музыкою пошли торжественно в Межигорье, потчуя встречного и поперечного братскою горилкою..."

Заглянем вовнутрь Гостиного двора, сквозь арки которого хорошо просматриваются колонны фонтана "Самсон". Именно здесь во времена Шевченко размещался популярнейший в Киеве Толкучий рынок. Киевляне же этот базар попросту называли "толкучкой" или "толчком". Один из биографов Марка Вовчка вспоминал: "Пойдет, бывало, на базар, да там целый день проведет с молодицами и бабками -- все расспрашивает, записывает, присматривается к одежде". Хотя Марковичи жили на Куреневке и, естественно, ближайшим к ним культурным и торговым центром был Подол, достоверно известно, что Мария Александровна собирала народные песни на Шулявке, Братской Борщаговке и даже в Броварах.

Описания киевских рынков и ярмарок можно встретить во многих произведениях классиков. Но вряд ли кто предполагал, что на рубеже веков самым перспективным станет Троицкий базар, расположенный на Новом Строении, в долине реки Лыбедь. Впрочем, название свое и даже назначение он потерял года за три до наступления нового ХХ века, когда на его месте и прилегающих к нему склонах Черепановой горы были возведены павильоны Всероссийских сельскохозяйственных и промышленных выставок 1897-го и 1913 годов. Выставка -- это та же ярмарка, только в более современной экипировке. Вот как описывает одну из них известный киевский поэт Николай Ушаков:

"В центре выставки -- грандиозный гейзер светящегося фонтана, по краям, в павильонах, крохотные фонтанчики одеколонов, паровозы, трехколесные автомобильчики -- циклонетты, молотилки, дисковые бороны, сепараторы, ульи с кипящими за стеклом пчелами, лаковые срезы отечественного мачтового леса, снопики льна, цемент, суперфосфат, автоматы, выдающиеся швейцарскую шоколадку...

Рядом -- "лабиринт", и за отдельную плату предоставляется возможность бродить в путанице натянутых на столбики бечевок. Для либералов легкого веса есть ленточный эскалатор, по которому необходимо взбежать на не такой уж недоступный холмик, а там, оглянувшись, купить шикарный стакан и вырезать на нем свои инициалы под дворянской, барской, графской, какой угодной короной. Для столпов общества, склонных к полноте, и для их супруг с ярусами подбородков имеется отполированный лоток, и на войлочном коврике они могут скатиться вниз, где графолог по почерку определяет характер и предсказывает судьбу... Сосиски на картонных тарелочках и пильзенское пиво сменяются трубочками со сливками и водами Калинкина, силомеры и кривые зеркала -- чертовым колесом..." ("Повесть быстротекущих лет".)