ОПЕР И ЗЭК -- ДРУЖБА НАВЕК

В пику упорно утверждающим, что раньше народ был честный, а теперь все воры, мы расскажем о судебном процессе по делу, завершившемуся приговором военного трибунала 28 декабря 1980 года -- то есть "раньше".

ХОЧУ НА ВОЛЮ

Летом 1977 года к начальнику исправительно-трудовой колонии в Донецкой области полковнику Небабе пришел заключенный Кобаидзе:

-- Слушай, нехорошо получается, гражданин начальник. Мне пора на УДО (для несведущих поясним: условно-досрочное освобождение), а кумовья (поясняем: сотрудники оперативной части колонии) тянут кота. Мы так не договаривались, начальник. Я бабки дал, как честный человек...

Гражданин Кобаидзе, стоматолог, сел за дела с золотом и в зоне пользовался большим авторитетом.

-- Автандил, -- сказал начальник колонии, -- ты меня знаешь, и я знаю тебя. Какие бабки?

Так начала разматываться цепь чудовищного взяточничества, процветавшего в колонии.

Погорели двое -- заместитель начальника по режиму и оперативной работе майор Тимченко и начальник оперативной части майор Евдокимцев. Но до сих пор ходят слухи, что в денежные отношения с зэками вступали не только два кума и что они были разоблачены не потому, что попались, а потому, что не делились.

СВИДАНКА

В июне 1977 года осужденный Карпец по-дружески, как мужчина мужчину, попросил майора Тимченко дать ему свидание с дамой. Желательно подольше. В качестве аргумента майор получил 85 рублей.

По-видимому, к Карпецу гражданин начальник испытывал теплое чувство, потому что список взяток, принятых майором от этого зэка, поражает скромностью.

За содействие в деле досрочного освобождения первый дал, а второй взял: вазу хрустальную, две рюмки хрустальные и два фужера хрустальных, а также 40 бутылок напитка "Аленький цветочек" и десять литров вина. У гражданина начальника дочь выходила замуж, и ценность взятки умножалась ее оперативностью.

Поскольку майор входил в состав комиссии, которая решала, кого придержать в колонии, а кого простить, то гражданин Карпец был прощен той же осенью.

Впоследствии выяснилось, что прощать его было не за что, он нарушал режим и вообще вел себя плохо. Надо думать, с целью его исправления кум Тимченко и разрешил ему длительное свидание с дамой, приехавшей, кстати, не с пустыми руками, а с хрусталем и "Аленьким цветочком".

Дама, заметим, приходилась Карпецу не родственницей, а знакомой по переписке. Он вообще до тюрьмы никогда ее не видел.

ВЗНОСЫ

После убытия из колонии гражданина Карпеца к товарищу Тимченко обратился осужденный Журавлев. Он тоже хотел на поселение. Но поскольку свадеб больше не предполагалось, то оперативность уже не имела значения. И зэку пришлось с октября 1977 года по ноябрь 78-го делать в бюджет майора взносы порциями: 300, 380, 100, 140, 230, 200 и 150 рублей.

Для этого матери осужденного пришлось продать корову и отдать сбережения. Но из колонии сын благополучно убыл.

От заключенного Спиридонова, которому тоже захотелось на поселение, Тимченко получил только 300 и 200 рублей, да еще от его матери 700 рублей в три приема. Впоследствии заместитель начальника роты охраны капитан Калина характеризовал Спиридонова, как злостного нарушителя. Но Журавлев был более страшен для общества, и облегчение его доли обошлось дороже.

А вот кто был особо ужасен, так это стоматолог Кобаидзе. Для его условно-досрочного освобождения начальнику по режиму и оперативной работе пришлось, стиснув зубы и поправ честь коммуниста и офицера, принять в течение 1978 года: в июле -- августе 100, 200 и 150 рублей, в сентябре 150 и 100 рублей, в октябре 100 и 300 и в декабре 150, 100 и 200 рублей.

Наступил 1979 год. Взносы продолжались. Январь: 300 и 250, февраль: 100, 100 и 150, март: 100, 150, 200 и еще раз 100, апрель: два раза по 200 и четыре раза по 150.

ХОРОШИЕ ЛЮДИ

Откуда стоматолог брал эти суммы? Люди привозили. Это были очень хорошие люди. Они водили майора Тимченко в ресторан, где сфотографировались с ним на память. Военный трибунал обозревал фото с чрезвычайным интересом.

В августе 78-го к Автандилу приехал гражданин Гвазалия, не имевший на то никакого права. Но раз человек тащился из солнечной Грузии в дымную Донецкую область, то начальник оперчасти майор Евдокимцев проявил гуманизм ценою в 50 рублей, и свидание, разумеется, длительное, состоялось.

К Автандилу то брат приезжал, то друг, и все везли продукты, чай (600 пачек за раз), вино, водку. Какую-то неустановленную гражданку для утешения тоже привозили.

Гражданку, вино и продукты доставляли в баню, украшавшую унылый пейзаж исправительно-трудового учреждения. Чтобы зэк и его гости не нарушали там режим, с ними парились и майоры.

К слову: когда майор юстиции Василенко, председательствовавший в суде, приехал в колонию, чтобы обозреть баню, где зэки и кумовья вели исправительные беседы, то бани на месте не застал. Ее снесли за одну ночь и на месте разврата разбили цветник.

Когда осужденный Кобаидзе вышел из парилки на территорию ИТК, его заприметил не в меру ретивый прапорщик, принюхался и немедленно отправил беднягу Автандила на кичму. По нашему -- в штрафной изолятор. Понятно, что майор Тимченко его оттуда извлек. Но душевная травма осталась.

Судя по всему, Автандил был человеком ранимым. Поэтому он не работал, а больше ходил в кабинет майора Тимченко. Думается, для душевных бесед о смысле жизни.

ОБЛОМ

Кобаидзе тоже злостно нарушал режим, но его взносы сработали в направлении смягчения нравов, и из дела зэка сведения о нарушениях куда-то исчезли, так что на заседание комиссии, которая должна была отпустить его, он явился чистым, как ребенок.

Но тут вмешался начальник колонии и все испортил. Тогда добрые майоры поставили вопрос иначе: перевести Автандила в другую колонию, ибо здесь у него возникли неприязненные отношения с заключенным Амирхановым. Это обошлось Автандилу еще в 300 и 100 рублей.

И тем не менее, из колонии его не выпустили, в результате чего на стол начальника ИТК легла жалоба заключенного Кобаидзе с перечнем того, что давалось и бралось.

Размеры газетной полосы не позволяют рассказать, как майор Тимченко бил по морде и драл за уши заключенного Бондаренко, требуя у того сто рублей. Как майор Евдокимцев брал с заключенных деньги и подделывал документы...

Майор Тимченко, награжденный пятью медалями, правда, юбилейными, и майор Евдокимцев, кавалер двух медалей "За безупречную службу", получили соответственно 12 и 6 лет. С них взыскали "неосновательно приобретенные" деньги и лишили воинских званий.

А ведь как все хорошо шло!..