НЕ ОДИН ХИРУРГ СЛОМАЛ ШЕЮ НА ШЕЕ!

Это случилось с Валерием в считанные секунды. Вот только что ехал на мотоцикле -- и все, провал, темнота. Очнулся в больнице с дикой болью в горле, из которого почему-то торчала какая-то трубка. Позже врачи расскажут ему, что он на полном ходу налетел на цепь, натянутую поперек дороги. Неведомые негодяи развлекались таким вот жутким образом.

ЛОВУШКА ДЛЯ МОТОЦИКЛИСТОВ

Валерию почти отрезало голову -- перебило гортань, разорвало трахею, повредило нервы, дающие подвижность голосовым связкам. В больницу небольшого райцентра он попал, похожий на надутый шар, потому что через дыру в разорванной гортани воздух свободно попадал под кожу в средостение. Чтобы спасти парню жизнь, срочно разрезали трахею и вставили в нее трубку, иначе Валерий не смог бы дышать.

А говорить он не мог -- голосовые связки срослись. Спустя полгода заросла гортань и трахея выше трубки... Крепкому 35-летнему мужчине грозила жестокая инвалидность. Кто-то из знакомых сказал ему, что в Киеве есть клиника, где могут помочь. Так Валерий Боднарук попал к профессору Тышко.

-- Такие повреждения мы называем "травма мотоциклистов", -- говорит директор городского центра восстановительно-реконструктивной и пластической хирургии ЛОР-органов и пограничных областей головы и шеи при больнице №12, профессор Федор Тышко. -- Я впервые столкнулся с ней еще совсем молодым врачом. Как сейчас помню, молодой парень, красавец, под два метра ростом, ехал на мотоцикле на собственную свадьбу. И вот так же наткнулся на железную проволоку. Перерезало ему гортань, трахею, пищевод почти пополам. Вместо свадьбы -- несколько лет по больницам. Сделали мы ему тогда множество операций и в результате спасли. И говорил, и дышал, и ел самостоятельно.

С Валерием тоже пришлось повозиться. Работа хирургов осложнялась множеством застарелых рубцов и сращений. Функции гортани и трахеи были нарушены.

-- Прежде всего мы поменяли трубку, а потом в течение двух недель лечили воспаление слизистой оболочки бронхов, -- говорит Федор Алексеевич. -- Дело в том, что через такую трубку человек дышит не очищенным, не согретым и не увлажненным воздухом, как при нормальном дыхании.

И только после сложной пластической операции Валерий впервые за долгие годы сказал несколько слов. И понял, какое это наслаждение -- дышать, как все люди.

"ЧТО ВЫ МЕНЯ, КАК СОБАКУ, ГОНЯЕТЕ"

Лидия Тимофеевна, легкая, словно одуванчик, 75-летняя женщина, на мотоциклах не ездит -- хоть бы на своих двоих дойти. Но и они привели ее непростой дорогой в центр хирургии ЛОР-органов.

-- Приехала я к дочке в Киев погостить, -- рассказывает Лидия Тимофеевна, -- да что-то разболелась. То в боку колет, то желудок побаливает. Дочка и уговорила меня пройти обследование.

Глотать японский зонд непросто, думала Лидия Тимофеевна, поэтому даже когда почувствовала боль, не жаловалась. Забеспокоилась, когда зонд вынули, и она, приложив платок ко рту, увидела на нем кровь. После фиброскопии едва дошла домой. Начались сильные боли, кровотечение, поднялась температура. Дочь вызвала "скорую".

-- Я за три дня больше больниц прошла, чем за всю жизнь, -- вздыхает Лидия Тимофеевна. -- В конце концов говорю: "Что вы меня, как собаку, гоняете?" Тогда мне врач какой-то и посоветовал: "Поезжайте, бабушка, к Тышко".

В его клинике у Лидии Тимофеевны обнаружили разрыв стенки пищевода, гнойное воспаление на шее и в средостении (то есть в той части грудной полости, где расположены сердце, трахея и пищевод).

-- Честно говоря, это просто чудо, что все обошлось, -- считает Федор Тышко. -- В таких случаях и два часа могут оказаться роковыми, а здесь после травмы пищевода прошло четыре дня. Оперировать пришлось ночью.

Врачи вскрыли и вычистили места воспалений, "заштопали" дырку в пищеводе. Заживало, правда, все очень долго, но сейчас бабушка готовится к выписке.

ВРАЧ -- ОН ТОЖЕ НЕМНОЖКО НАПОЛЕОН

Юре было всего два с половиной годика, когда он сильно простудился. Начавшийся из-за этого отек гортани грозил удушьем. Мальчика лечили в одной из больниц Донбасса.

-- В палате с нами лежали еще двое таких же малышей, и оба умерли, -- говорит его мама Нина Островская. -- Юру спасли, вставили ему трубку, через нее он и дышал.

Радуясь, что сын остался жив, она не знала, что ему предстоит ходить с трубкой долгие годы.

-- До семи лет Юра не говорил ни слова, дышал через трубку, -- вспоминает она. -- В 1986 году, ему три годика было, приехали мы в Киев, в "Охматдет". Все тогда из Киева бежали -- Чернобыль, а нам все равно. Хуже, думаем, некуда. Ребенок задыхается, синеет. Сделали ему операцию, вынули трубку, оставили стому (проще говоря -- дырку в горле. -- Н.Д.). Я с тех пор спала вполглаза: чтобы Юра не задохнулся, с мужем по очереди раздвигали ему эту дырку пальцами. В школу он у нас ни дня не ходил, занимались с ним на дому.

Только в 14 лет в одной из киевских больниц Юре сделали пластическую операцию на гортани и трахее. Сейчас ему 16. Он говорит и дышит с трудом, но сам -- правда, тяжело и очень шумно. Долго ходить не может, устает.

Как специалист высочайшего класса, профессор Тышко считает, что операции на гортани следует делать, хорошо все взвесив: подобное вмешательство -- одно из самых сложных в хирургии.

-- Посмотрите, как здесь все тесно переплелось, -- говорит Федор Алексеевич. -- И дыхание, и голос, и функции глотания. Надо просчитать все случайности. Известный хирург, лауреат Ленинской премии профессор Федор Михайлович Хитров говорил так: "Не один врач сломал себе шею на шее".

"Федор Алексеевич у нас -- как Наполеон, -- шутят коллеги. -- Не боится бросаться в атаку, обдумав все ходы и выходы..."