НАША МОЛОДЕЖЬ НУЖНА ТОЛЬКО... МИЛИЦИИ

В углу огромного зала, под плакатом, где гуашью было написано "Нет", толпились подростки. В другом секторе, под надписью "Да" -- пару человек. До начала заседания клуба киевских школьников "Табу" в городском Дворце детей и юношества оставалось десять минут. И тут седовласый мужчина, возможно, один из организаторов, начал ненавязчиво направлять входящих ребят к пустующим стульчикам. Те нехотя рассаживались на указанные места и тихо возмущались. Вопрос, который собрались обсуждать ребята -- "Нужен ли я своей стране?" -- пожалуй, каждый уже для себя решил.

Тем не менее дискуссия длилась полтора часа. Но к концу программы никто из ребят так и не изменил своего мнения. А у журналистов появилась редкая возможность услышать "из первых уст" версии о том, нужно ли... будущее нашей стране.

"Если я появился в этом государстве, значит я ему нужен! -- гордо заявил симпатичный юноша в сером пиджаке и галстуке. -- А если не все устраивает, необходимо закатать рукава и делать все для того, чтобы устроило". Тут же в бой вступила миловидная девушка с серьгой в носу, авторитетно заявившая, что за семнадцать лет своей жизни ни разу не почувствовала заботы государства. Мол, даже учиться сейчас и то -- проблема. Поступить без денег в вуз невозможно, а прожить на стипендию -- вообще фантастика. "Чтобы стать студентом, нужны только знания и желание, -- возразил "серый пиджак". -- У меня вот родители -- простые, не "чины". Но я учусь в торгово-экономическом университете совершенно бесплатно". Девочка с серьгой, загрустив, подытожила: "А я все-таки надеюсь только на родителей".

"А меня родители бросили", -- тихо сказал коротко стриженый паренек. Оказалось Виталик уже три года живет в приюте. А до этого у его семьи была неплохая квартира в Фастове. Но папа пил, а мама разрывалась между работой и вечно голодными детьми. Когда переехали жить в частный дом в пригороде, отец пропал, а мама пошла по его пути -- теперь она думает только о водке. Виталик поселился на столичном вокзале. Говорит, что деньги имел всегда -- зарабатывал на оптовом рынке грузчиком и уборщиком в кафе. Через полгода стал токсикоманом. Дышал парами клея, чтобы заглушить боль от разлуки с родителями и одиночества. "В будущем мне "светит" только ПТУ, -- рассказывал своим одногодкам Виталий. -- Но я мечтаю стать бизнесменом и построить приют, где будут жить такие же дети, как я. И столько времени, сколько им нобходимо".

"Я бы для родителей, которые не заботятся о своим детях, строил такие приюты. И ограждал их колючей проволкой, -- зло сказал бывший майор милиции Сергей Михайлик. -- Сейчас кроме милиции дети никому не нужны.

По словам Сергея Николаевича, только "дяди в форме" учат писать и читать 16-летних недорослей. С их же подачи подростков иногда впервые в жизни обследуют в больницах. И нередко мужчинам при исполнении приходится делиться с брошенными детьми бутербродом.

"В милиции бутерброды не раздают! -- не согласился Виталик. -- А заставляют мыть полы в своих кабинетах и "метелят" дубинками. А если бы к нашему мнению прислушивались, а то и давали бы иногда "порулить", мы бы чувствовали свою значимость".

"А я бы поставил вопрос по-другому: "Нужна ли мне такая страна?" -- громко выкрикнул рыжеволосый мальчик в очках. Сразу же в зале появился "лес рук". И тут же зазвучала музыка, предупреждающая, что заседание близится к концу.

По дороге домой я вспомнила о своем знакомом удачливом бизнесмене, который недавно выехал на ПМЖ в Америку. На вопрос о причинах эмиграции он ответил: "В Украине нет будущего для моей Наташки". Наташка -- его тринадцатилетняя дочь -- некогда гордость одной их киевских школ, а ныне отличница пенсильванской школы для бедных.