"ВАШИ ЧАСТИ ВЫГЛЯДЯТ, КАК БЕЛЬЕ КУРТИЗАНКИ..."

Имя Григория Котовского уже много лет вызывает в душах земляков целую бурю всевозможных, зачастую противоположных, эмоций. Он прослыл героем гражданской войны и лихим рубакой. По утверждениям других, был отъявленным уголовником, но тоже отчаянной дерзости.

ПУТЬ В РЕВОЛЮЦИЮ НАЧАЛСЯ С... ЛЮБОВНОЙ ИНТРИЖКИ

Его предки были польскими аристократами. Дед помещик, полковник царской армии. Отец, правда, женился на простой бессарабской крестьянке. Их сын Григорий получил прекрасное по тем временам образование. Правда, поначалу из реального училища его исключили за буйный нрав. Отец отдал сына в сельхозучилище, где готовили управляющих для помещичьих имений.

Огромного роста, силач, красавец, начитанный парень, Гриша любил женщин и свободу. После смерти отца он устроился практикантом в богатое имение князя Кантакузино. На несчастье князя, у него была молодая красавица жена. Начало революционной деятельности Котовского положила любовная интрижка. Старичок, застукав парочку, замахнулся на парня кнутом. Гриша от души ответил, но прибежали слуги, с трудом связали верзилу, избили, ночью вывезли в степь и там бросили. Отлежавшись, Котовский вернулся, убил князя, поджег дом и бежал. Позже он вспоминал, что чувствовал себя Дубровским. Дорога назад была отрезана, и Гриша, сманив в лес около двенадцати мещан и крестьян, стал насаждать в Бесcарабии подлинный террор. Вскоре он был пойман и посажен в тюрьму, начальником которой был некто Фронцкевич. Режим в его заведении был очень мягким. После вступления приговора в законную силу Котовского заковали было в ножные кандалы, но он их тут же на глазах начальника снял, заявив, однако, что не причинит ему неприятностей по службе и не убежит. Фронцкевич знал, что Григорий слово держит.

Находясь в предварительном заключении, Котовский свел обширные знакомства с преступным миром, и выйдя на волю, организовал "шайку", наводившую ужас на весь Оргеевский уезд. Вскоре он снова был пойман, и в 1907 году получил 18 лет каторжных работ. Но в 1913 году ему удалось бежать. Скрываясь от властей, Котовский некоторое время жил в восточной России, а затем сумел пробраться в Бессарабию.

Помещики бросали свои имения и бежали от Котовского в Кишинев, но он доставал их и там. Появлялся Григорий Иванович и в Одессе, куда приезжал в собственном фаэтоне с личным кучером и адъютантом. Газеты не скупились на яркое описание грабежей.

Стоит отметить, что Григорий Котовский несомненно умел влиять на толпу, которая подчинялась ему беспрекословно. Кишиневский полицмейстер вынужден был доносить: "Котовский прекрасно говорит на русском, румынском, еврейском языках, а равно может объясняться на немецком и чуть ли не на французском. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного... В обращении старается быть со всеми изящен, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех, имеющих с ним дело".

По натуре Котовский был, конечно, типичным партизаном-анархистом. Но при этом вовсе не был аскетом. Он любил снимать лучший номер в самой шикарной гостинице города, покутить в ресторанах, посещал все спектакли, причем нахально брал билеты в первые ряды. Ему нравилось мистифицировать людей.

ПРИГОВОРЕН К ПОВЕШЕНИЮ

Побеги Котовского из тюрем приводили власти в бешенство. В конце концов он снова попал на каторгу и два года работал в шахтах, ни на минуту не переставая искать возможность побега. Однажды зимой он убил булыжником двух конвойных и скрылся в лесу. Четыре года жил нелегально -- работал грузчиком, бурлаком, а в 1914 году вновь появился в Бессарабии. Больше года служил управляющим имения по чужому паспорту, одновременно совершая налеты и грабежи.

25 июня 1916 года при задержании его ранили в грудь. Григорий был захвачен полицией. Его охраняли день и ночь. Но этому человеку удивительно везло.

На суде, который состоялся в феврале 1917 года, он держался спокойно и перед вынесением смертного приговора попросил лишь об одном: "Не вешайте меня, а расстреляйте!"

Но приговор гласил: "Дворянина Григория Котовского за содеянные преступления... к смертной казни через повешение..." Закованный в кандалы, узник упорно занимался гимнастикой. И не без оснований -- он знал, что в Одессе вокруг его персоны с каждым днем поднимается все больше шума. Генеральша Щербакова, генерал Брусилов и его жена, очарованные личностью Котовского, пытались его освободить. На аукционе в Оперном театре пошли за сумасшедшие деньги его кандалы. 3100 рублей заплатил за них известный в городе либеральный адвокат Гомберг.

В конце марта, когда власть в империи уже шаталась, в кафе "Саратов" 40 уголовников провели конференцию. Котовский сказал: "Мы из тюремного замка посланы призвать всех объединиться для поддержки нового строя. Нам надо подняться, получить доверие и освободиться. Никому от этого опасности нет, мы хотим бросить свое ремесло и вернуться к мирному труду. Объединим всех в борьбе с преступностью. В Одессе возможна полная безопасность и без полиции". К тому времени, как известно, уже произошла февральская революция, и в мае 1917 года Котовский был отправлен на фронт, где получил свою первую награду -- Георгиевский крест.

"ОТДАЙТЕ МНЕ ЖИЗНЬ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА!"

На глазах тысяч людей происходила трансформация ярко выраженного уголовника в героя-фронтовика. Котовскому нужно было как-то реализовать свою агрессивность. На фронте он стал добровольцем-разведчиком в 136-м пехотном Таганрогском полку 34-й пехотной дивизии. Быстро получив унтер-офицерские лычки и награду, Котовский вскоре организовывает летучий отряд, который подрывает железнодорожные пути и вступает в нешуточные схватки с оккупантами.

Вскоре Котовский с Якиром совершают знаменитый "поход на Север". Отряд к этому времени превратился в бригаду. Григорий оставляет эсеровские убеждения и вступает в партию большевиков.

Да, был он уголовником. Ну и что из этого? Может, потому и приняли его в партию Сталина?..

Первый прокурор республики, недоучившийся студент, прапорщик Крыленко писал: "В наших глазах каждое преступление есть продукт данной социальной системы, и в этом смысле уголовная судимость по законам капиталистического общества и царского времени не является в наших глазах тем фактом, который кладет раз и навсегда несмываемое пятно...".

Странным человеком был Котовский. Во время боев он занимался гимнастикой по системе Анохина, долго потом еще в штабах его корпуса висели фотопортреты комкора в трусах и майке. Он любил читать "Тарзана" -- это чтиво было по нему, а над историей партии, бывало, засыпал. Однажды в руки Григория Ивановича попали романы Пьера Бенуа (сейчас уже вряд ли кто-то вспомнит этого автора). Изысканный стиль француза удивительно подействовал на Котовского, и тот даже в приказах писал: "Ваши части после операции выглядели, как белье куртизанки после бурно проведенной ночи".

В 1920 году, получив контузию на Польском фронте, Котовский вместе с женой Ольгой Петровной уехал в Одессу. Здесь героя торжественно встретили, отвели ему особняк на Французском бульваре, обеспечили всем необходимым, в том числе драгоценными в то время продуктами.

Тут он встречается с поэтом Федоровым, у которого сын был арестован ЧК. Поэт попросил знаменитого "красного генерала" выручить парня. Котовский встретился с начальником ЧК Дейчем и сказал ему:

-- Макс, я достаточно сделал для большевистского правительства и требую подарить мне жизнь этого молодого офицера, отец которого в свое время сделал мне не менее ценный подарок!

Молодой Федоров был освобожден. История легла в основу повести Валентина Катаева "Уже написан Вертер".

Вскоре Котовский возвращается на фронт и видит, как советские военные чиновники крадут эшелонами, обрекая фронтовиков на вшей, голод и отсутствие боеприпасов.

Котовский немедленно завел у себя в дивизии полевые пекарни, мастерские по ремонту оружия и техники и т.п. Фактически он превратил свое соединение в этакий подвижный табор, самодостаточный во всех отношениях. (Недавно стало известно, что в то же время, на другом конце страны точно так же поступил другой легендарный герой гражданской войны -- Василий Иванович Чапаев.)...

КТО И ЗА ЧТО УБИЛ КОТОВСКОГО?

О Котовском еще много можно писать, выискивая в его жизни противоречия и загадки. Их было более чем достаточно.

Григорий Иванович был убит летом 1925 года в военном совхозе в Чабанке, куда приехал на отдых с семьей. Котовского якобы убил его адъютант Зайдер, бывший уголовник, который был "баландером" в Одесской тюрьме и передавал на волю записки Котовского. Потом этот самый уголовник стал начальником штаба в лихом 54-м полку Михаила Винницкого. Поговаривали, что во время разгрома полка бригадой Котовского Зайдер бросился к стремени комбрига и тот, помня добро, взял его к себе в бригаду порученцем по заготовке фуража.

Причины убийства до сих пор не ясны и вряд ли их уже когда-то кто-то узнает. При аресте Зайдер все время повторял: "На меня нашло затмение".

Вскоре после убийства котовцы осадили КПЗ на Преображенской, где содержался Зайдер, и требовали его выдачи. Пришлось усиливать милицейские наряды вокруг здания. Убийца получил 10 лет, но через два года был отпущен по амнистии к 10-летию советской власти.

Труп Зайдера с простреленной головой был найден под поездом. Предполагалось, что самосуд учинила группа котовцев во главе с Григорием Вальдманом, знаменитым в Одессе "медвежатником", который, командуя у Котовского эскадроном, заслужил три ордена Красного Знамени и чуть не получил четвертый.

Позже один профессор, заведующий кафедрой судебной медицины Одесского мединститута, поведал странную историю о том, что после вскрытия сердце Котовского, пробитое пулей, было заспиртовано в банке, а тело забальзамировано и похоронено в Бирзуле, позже городе Котовском. Перед эвакуацией в 1941 году с банок с препаратами содрали этикетки. Но румыны надругались над прахом своего лютого врага, взорвав его мавзолей.

Была еще одна версия гибели лихого комбрига. Григория Ивановича убил адъютант, который увлекся женой Котовского. Сын героя считает иначе: "Отец вместе с Михаилом Фрунзе был антитроцкистом. В 1925 году он должен был поехать в Москву и стать заместителем Фрунзе, председателя Реввоенсовета, но накануне отъезда, в августе, его убили. А в октябре погиб Фрунзе".

А НАРОД ЕГО ЛЮБИЛ...

Сын Котовского, Григорий Григорьевич, ставший позже известным востоковедом, профессором-индологом, лауреатом премии Неру, вспоминал : "А известно ли вам, что отец был основателем Молдавской автономной республики, сумев доказать Сталину, что молдаване -- это самостоятельный этнос? А еще он был восприимчивым к чужим страданиям. Мог расплакаться при виде нищего".

Это был действительно странный и никем не понятый человек. Когда в 1940 году Бессарабию присоединили к СССР, вдова и сын Котовского приехали на родину героя в Хынчешты. Многие старики целовали десятикласснику-сыну руки и вспоминали, кому Котовский корову дал, кому деньги, кому вернул долговые расписки от помещиков.

В том же году, когда советские войска вошли в Бесарабию, чекисты разыскали двоих стариков -- бывшего помощника пристава Петра Чаманского и городового Семена Никитина, участвовавших в аресте Котовского в 1916 году. Их расстреляли.

Куда благороднее поступил сам Котовский, когда в 1918 году в Тирасполе его отряд пленил бывшего пристава Хаджи-Коли. Тот упал на колени, вымаливая жизнь, но Котовский сказал: "Я не мститель. Уходите, пока живы, а то мои бойцы вас порубают".

Благородный уголовник ушел, оставив историкам и нам массу загадок.