КАК СВЯЩЕННИК УКРАЛ ИКОНУ

Неказистые дома с покосившимися заборами и незапертыми калитками. Отсюда все бегут и редко кто возвращается обратно. 86-летняя бабка Лукия, как и прочие оставшиеся жители этого небольшого села, перебивается с хлеба на воду да уповает каждый год на урожай картошки. Хотя всем соседям известно, что в одной из комнат ее тесного полуразвалившегося домишки хранятся сказочные богатства -- старинные позолоченные иконы и книги.

ЧУЖИЕ ЗДЕСЬ НЕ ХОДЯТ?

Подъехать к дому Лукии Аврамовны даже на вездеходной "Ниве" непросто. Ранней весной превращаются сельские дороги в непролазную грязь. Но не успели мы с провожатым постучать в окошко, вросшее в землю, как хозяйка уже стояла на пороге. Приняла нас радушно -- к ней редко наведываются гости. В нехитром жилище нет ни телевизора, ни радио. Запыленные часы с боем уже давно свое отходили.

Пока мы разглядывали иконы, бабка Лукия отлучилась покормить домашнее хозяйство -- несколько курочек.

-- Да какой с них прок, -- жалуется потом нам. -- Так, от скуки их держу. Иной раз поругаю, а когда поласкаю. Все ж таки не одна. А чего мне еще надо? Вот это добро (показывает на иконы) сохранить бы.

Для опасений за наследство, оставшееся Лукии Аврамовне от церкви, которую разобрали после войны, есть причины. Одной из самых старинных икон -- Божьей Матери -- хозяйка уже лишилась. Местный священник год назад вызвался ее починить. А через пару недель его разжаловали в должности, и он из села сбежал.

-- Батюшка наш хорошо правил, -- рассказывал нам сосед бабки Лукии Николай. -- Только пьяница он большой. Вот, помню, пришли мы в церковь на Пасху, а отца Григория нет. Запил. Люди ему долго такие выходки прощали, а потом выгнали. Тогда он с собой ту икону и прихватил.

После невиданного происшествия зачастил к дому бабки Лукии милицейский "бобик". Долго мучили старушку расспросами. Та твердила, что все батюшке прощает, потому что если бы не он, кто бы в селе восстановил церковь... А в начале нынешней зимы всей округе довелось опять порядком поволноваться.

В тот злополучный вечер бабка Лукия уснула раньше обычного. И даже не услышала, как в комнате разбили окно. Воров заметили соседские мальчишки, которые и позвали на помощь родителей. Пойманные на горячем чужаки долго отпирались, мол, искали водку похмелиться. И затем преспокойно укатили на машине, которую загодя оставили недалече под лесом. Через неделю история повторилась. Правда, теперь Лукия Аврамовна сама услышала, как звенит стекло, падают на пол вазоны, и бросилась к окну. Увидела того, кто прячется под домом, и обомлела -- брюки точь-в-точь, как у отца Григория. "Это ты?" -- спросила тихонько. "Я", -- услышала в ответ. Когда прибежали люди, вор исчез.

Но самое удивительное, что вскоре появился в селе сам батюшка. Из сельсовета тут же позвонили в милицию, но там эта новость никого не заинтересовала. Видимо, припомнили, что бабка Лукия долго держать обиду не умеет. Икона так и не нашлась.

ПАРТЫ ДЕЛАЛИ ИЗ ИКОН

-- Меня часто попрекают: зачем держите в хате такое добро? -- говорит Лукия Аврамовна. -- Я недавно самое ценное соседям снесла, у них дома покрепче. А остальное со мной. Уже много лет. Я ведь еще помню те времена, когда в семьях хранились Божьи заповеди: не укради, не убий. И вороватый народишко был наперечет.

Село тогда было зажиточным, крепким, да и церковный приход -- небедным. В начале прошлого века в деревне имелись читальня, аптека, торговые лавки, мыловарня. В 30-х годах церковь закрыли, настоятеля вызвали в район и домой он уже не вернулся. Позже здание храма приспособили под клуб. Колокола и один крест сняли, а второй -- не смогли. Погнутый, он держался очень долго, как вечный укор тем, кто уничтожил многовековый уклад жизни, дабы установить новый. Иконы и книги, которые планировалось сжечь, местным жителям удалось выкрасть. Спрятали во ржи. Потом долго искали, потому что не приметили место. А как-то вернувшись с работы, Лукия Аврамовна увидела эту красоту, выставленную под забором в ее дворе. Перепрятала все на чердак. Лежало все богатство там очень долго.

-- А в соседнем селе церковь перестроили под школу, -- вспоминает бабка Лукия. -- И дети сидели за партами, сделанными местными плотниками из больших деревянных икон. Нашу же церковь, когда в войну пришли немцы, открыли. А в 50-х опять начались на нас гонения -- решили ее вовсе разобрать.

Никто из местных этого делать не решился, потому прислали чужих. Когда те приехали с кирками да лопатами, из домов никто не вышел. Прибежала одна Лукия Аврамовна. Помнит она, что шел тогда сильный дождь и "работники" спрятались под навесом. Сколько она ни кричала и ни проклинала их, вышел только один и, не поднимая глаз, сказал: "Если бы моя жена знала, на какую работу я пошел, домой не пустила бы". Потом в селе рассказывали, что у этого мужчины через год родился долгожданный первенец. Но прожил всего несколько дней.

В ЦЕРКВИ -- ТРИ ДУШИ

На месте разрушенной церкви с десяток лет назад открыли магазин, где, кроме черного хлеба и дешевой колбасы, ничем больше не торгуют. А на месте старого -- обустроили... церковный приход.

-- Когда председатель решил, что церковь в селе должна быть обязательно, я обходила все дворы, -- рассказывает бабка Лукия. -- Никто не захотел стать старостой. Правда, и сама сейчас редко хожу в церковь молиться -- ноги уже не те стали. Как-то знакомая говорила мне, что даже в праздник в церкви собирается три души. А раньше по большим праздникам к нам приезжали даже из других деревень. Батюшка открывал свои книги, и свет от них будто разливался по всему храму. Теперь вся эта библиотека пылится у меня в чемодане под столом.

...По-прежнему каждый вечер бабка Лукия запирает входную дверь на хиленькую защелку. Семьи у нее нет: дочка умерла в пятилетнем возрасте, мужа похоронила пару лет назад. Получается, никому ее богатства не нужны. Разве что ворам. Но их она не боится, ведь Бог все видит.