"СДЕЛАЙ МЫ ПЕРЕСАДКУ ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД, ОН БЫ ВЫЖИЛ"

С кардиохирургом Борисом Тодуровым, который с коллегами сделал первую в Украине пересадку сердца, я встретилась 12 марта. Борис Михайлович был смертельно уставший и безмерно счастливый. Они это сделали! Была надежда: все будет хорошо. А на следующее утро пациент умер. Он прожил с чужим сердцем 10 дней.

КАК ЭТО БЫЛО

С тяжелейшей травмой головы 35-летний мужчина был при смерти в реанимации Института нейрохирургии. Специалисты, как могли, поддерживали его. Когда надежд не осталось, анестезиолог спросил родственников, согласны ли они отдать органы погибающего для пересадки больным. Для них это было шоком. Но так случилось, что его дядя недавно перенес операцию по пересадке почки. Его тоже кто-то спас. И родственники дали согласие. После того, как тесты подтвердили, что мозг погиб, и комиссия констатировала смерть, вызвали трансплантологов.

-- Мы работали двумя бригадами: я с анестезиологом и операционной сестрой брал сердце у донора, другая -- в клинике Института хирургии и трансплантологии готовила пациента к пересадке, -- вспоминает Борис Тодуров. -- Буквально каждые пять минут связывались по мобильнику, координируя действия. И в тот момент, когда мы сели в машину с драгоценным контейнером, в котором находилось сердце, вторая бригада уже начала операцию. Приехав, я быстро переоделся, помылся -- и в операционную. Там уже запустили аппарат искусственного кровообращения. Мы убрали родное сердце и вшили чужое. Все это произошло 2 марта с шести часов вечера до полуночи. В половине первого пациент уже был в реанимации. Донорское сердце находилось в контейнере со льдом три часа.

-- Что сделала болезнь с его сердцем?

-- На него страшно было смотреть... Сердечная мышца истончилась и расширилась настолько, что превратилась в огромный мешок, не способный сокращаться. У нашего пациента была дилятационная кардиопатия. Никто точно не знает, от чего эта болезнь случается. Лекарства не спасают. Во всем мире единственное лечение -- пересадить новое сердце. И мы решились. Этого часа 41-летний мужчина ждал полгода. Сделай мы пересадку три месяца назад, он бы выжил.

Его состояние все время было тяжелым. Да и препараты, препятствующие отторжению "инородного тела", токсичны для почек, печени, то есть возник замкнутый круг. Реаниматологи пытались его разорвать, но, увы, осложнений избежать не удалось.

-- Одновременно с операцией по пересадке сердца другая бригада взяла у донора почки?

-- Да, и до 8 утра их пересадили еще двум пациентам. Они чувствуют себя нормально. Я бесконечно благодарен родственникам, которые нашли мужество в горе принять такое ответственное решение.

ТРАНСПЛАНТАЦИЮ ТОРМОЗИТ ЗАКОН

-- Борис Михайлович, что ощущает хирург, впервые сделавший пересадку сердца?

-- Счастье, несмотря ни на что. Но такую операцию нельзя считать достижением кого-то одного. Это титанический труд десятков, если не сотен специалистов: хирургов, анестезиологов, медсестер, лаборантов. И пересадка -- не самоцель, просто еще один из способов лечения. Ведь сегодня от сердечных заболеваний умирает больше людей, чем от других недугов. Вспомните: за 10 лет войны в Афганистане погибли 15 тысяч человек, и это было национальной трагедией бывшего Союза. В Украине ежегодно умирают 30 тысяч больных от сердечной недостаточности. А делают всего 6 тысяч операций. Ежегодно рождаются 5--6 тысяч детей с пороками сердца. Оперируем 1,5 тысячи. Остальные умирают. Это нормально?! Мы в большом долгу перед больными.

-- Почему так мало делают операций?

-- Одна из причин, как ни обидно, -- непрофессионализм кардиологов на периферии. Если даже они не знают, что 90% сердечников можно спасти от смерти с помощью операции, то что говорить о пациентах?! Но самое главное препятствие -- отсутствие нормального закона о трансплантации. Тот, который есть, просто мешает работать. А ведь законопроект разрабатывали опытные специалисты. Выбрали лучшее из законов, существующих в мире, и подали на утверждение в ВР шесть лет назад. А когда принимали, один депутат сказал, что при таком законе людей будут убивать прямо на улицах, чтобы забрать у них органы...

-- А может, он прав?

-- Для того, чтобы взять орган, пересадить его, нужно пройти сложную систему тестов. Донор подбирается по весу, группе крови, возрасту, иммунологическим показателям. При выхаживании пациента нужны ежедневные обследования, прием лекарств, подавляющих иммунитет... Тайно провести операцию невозможно, поскольку к этому причастны много людей.

Но в законе сказано, что забор органов возможен только с разрешения самого человека или, если это происходит после смерти, его родственников. Думали, что так защитят пациента от незаконных действий. Но представьте ситуацию: человек попал в аварию, получил несовместимую с жизнью травму мозга. Утром родные проводили его на работу, а вечером к ним приходит врач и спрашивает: можно ли забрать его сердце, которое еще бьется? Это гуманно?! Они не врачи, не юристы. И просто рыдают от свалившегося на них горя... Неудивительно, что в 99% случаев получаем отказ. Если же удается уговорить, бывает слишком поздно. Нам просто повезло, что у родственника потенциального донора была пересаженная почка, и семья смогла понять беду другого...

-- А как все происходит в других странах?

-- В США, например, при получении водительских прав человек дает согласие (или отказывается) на то, чтобы его органы при травме, несовместимой с жизнью, использовали для трансплантации. То есть сам в полном здравии решает этот вопрос, проходит исследование, и его данные заносят в банк. Тогда все просто: если что-то случается, у него берут орган и пересаживают другому. Так делают в цивилизованных странах. А разговоры о том, что начнется охота на улицах, могут вести не очень грамотные люди. Закон о трансплантации практически остановил ее развитие в Украине. Самую отработанную операцию -- пересадку почки -- делают в основном с органами, взятыми у родственников, которые, в свою очередь, становятся инвалидами... А ведь трансплантация стимулирует развитие других наук: иммунологии, биохимии, совершенствование медтехники. Благодаря этому можно выполнять любые другие операции. И неправильно говорить, мол, раз пересадка стоит дорого (за рубежом около 100 тысяч долларов), лучше за эти деньги прооперировать 100 больных. Трансплантацию надо развивать -- и скоро эти технологии станут дешевле и доступней.

-- Что для этого делается?

-- Поверьте, мы не сидим сложа руки. В отделении института установлена компьютерная сеть, в которую входят различные клиники Киева. А благодаря компании "Киевстар" имеем мобильники. В дальнейшем, надеемся, будет создан координационный совет по вопросам трансплантологии с централизованной базой данных, куда войдут все ведущие хирургические центры.

-- В прошлом году у вас было шесть пробных операций на свиньях.

-- Свинки не зря страдали: на них мы отрабатывали технику пересадки сердца. Ведь их органы по строению похожи на человеческие.

-- Сложна ли пересадка сердца для хирурга?

-- Есть операции и посложнее. Некоторые врожденные пороки сердца требуют особенно тщательной, кропотливой работы. Я такие операции делал. Но тот, кто вам скажет, будто пересадка сердца -- это просто, пусть попробует сделать сам.

-- В вашем институте создан фонд развития трансплантологии и генной терапии. Многообещающий тандем...

-- Да, в этом наше будущее. Все современные медицинские разработки в основном в генетике. И заболевания, раньше считавшиеся неизлечимыми, с приходом генной инженерии переходят в разряд излечимых. Мы уверены, что трансплантология в симбиозе с генной инженерией сможет творить чудеса.

-- То есть "выращивание" органов -- не фантастика?

-- Конечно! Уже сейчас можно выращивать из клеток ткани и трансплантировать без опасений, что организм их отторгнет. Поджелудочную железу, другие органы можно имплантировать частями. Или, например, так: у новорожденного возьмут клетки, "вырастят" из них сердце, печень, почки и спрячут в холодильник. Вдруг катастрофа или болезнь -- и человеку пересадят родные "запчасти". Генной инженерии это под силу. Но в будущем.

-- Сколько живут пациенты с пересаженным сердцем?

-- Судя по мировому опыту, в среднем 8--10 лет. Есть и рекордсмены, прожившие 15 и даже 25 лет, причем как здоровые люди, -- даже олимпийские игры устраивают. Правда, десятая часть пациентов умирают на операционном столе.

-- И все же... Огромные затраты ради каких-то 8--10 лет?

-- Представьте, что близкий человек заболел неизлечимой болезнью, и есть возможность дать ему шанс прожить еще целых 10 лет! Никто не знает, что произойдет за это время. Кардиохирургия десятилетней давности и сегодняшнего дня -- это две разные науки. Все развивается такими быстрыми темпами, что в ближайшее время может случиться революция. А если через пять лет вырастят искусственное сердце? Разработают механическое? Или придумают новые лекарства? Это время станет мостиком в будущее. И пациент, которому мы дали шанс, будет жить долго-долго. Мы боремся до конца, потому что человеческая жизнь стоит любых затрат.

ПРИХОДИТЕ -- ПЕРЕСАДИМ

-- Какие операции делают в вашей клинике?

-- Любые. Мы оперируем пороки сердца, ставим клапаны, делаем аортокоронарное шунтирование, то есть практически все кардиохирургические вмешательства, которые разработаны в мире. Теперь и пересадку сердца.

-- Дорого ли лечиться у вас? Ведь медицина нынче на самовыживании.

-- Пациенты платят только за медикаменты. На простую операцию надо около 400 гривен, а на сложную, с использованием оксигенатора (аппарата искусственного кровообращения) -- до 1000 долларов. К сожалению, иногда врачи на периферии решают, что операция слишком дорога, так зачем же больному дергаться... Человек сам должен принимать решение. К тому же можно добиться, чтобы обладминистрация оплатила расходы на покупку всего необходимого -- оксигенатора, лекарств и других медикаментов -- хотя бы наполовину.

-- Кто может обратиться к вам? Пока я писала материал, позвонила женщина, у которой очень больной отец. Он хочет сделать пересадку сердца.

-- Мы проконсультируем любого. Адрес Института хирургии и трансплантологии: ул. Героев Севастополя, 30. Телефон отдела кардиохирургии: (044) 483-96-61.

P.S. В книге "Голоса времен" Николай Амосов признался, что задумал сделать пересадку сердца еще в 1968 году! Но..."Пока сердце работает -- человек жив". Амосов знал, что это предрассудок. И в душу не верил. Приготовился и... скомандовал: "Отбой". Не смог переступить через конкретную жизнь...

...Первый пациент с пересаженным сердцем умер. Неужели все напрасно: огромные деньги, труд сотен медиков, высочайшее напряжение нервов и бессонные ночи в реанимации?! Я не решилась прямо спросить у Бориса Тодурова -- жалеет ли он об этом. И не побоится ли снова прикоснуться к трепетному комочку, в котором еще теплится жизнь...

-- Мы будем делать пересадку сердца, -- ответил на вопрос, который я не задала, Борис Тодуров. -- Потому что для многих тысяч украинцев она -- единственный шанс выжить.