ВСЕ КАК В ЖИЗНИ

Полгода не дожил до своего семидесятилетия РОБЕРТ ВИККЕРС -- патриарх отечественного юмора. Вместе с Александром Каневским почти 30 лет он был неизменным автором легендарных Тарапуньки и Штепселя, создателем первых украинских телевизионных "Голубых огоньков", с его именем связано становление Укрконцерта, эстрадно-цирковой студии (ныне -- колледж), балета на льду, мюзик-холла... Отдельная глава -- создание юмористического журнала "БЛИН" и воспитание молодой поросли юмористов.

Ему везло на общение, как везет в жизни только одаренным творческим людям: в одном классе с ним учились будущий академик Чазов и постоянный автор "Литературной Газеты" Юрий Шанин, в десятилетнем возрасте он снимался в одном фильме с Соломоном Михоэлсом, Амвросием Бучмой и Натальей Ужвий, в армейской самодеятельности подружился с будущей звездой БДТ Георгием Штилем, в эвакуации под Новосибирском сидел за одной партой с будущим худруком театра Ермоловой, а затем и Малого Владимиром Андреевым, а в пионерском лагере подружился с Костей Степанковым...

Автору этих строк судьба подарила роскошь общения с этим светлым, веселым, необычайно требовательным как к себе, так и к коллегам по ремеслу человеком. Последние 10 лет мы общались почти ежедневно, и общение с ним было настоящим мастер-классом...

АРТИСТЫ КАТЕГОРИИ "ВЫГОНЯТ ИЗ ВЕЗДЕ"

-- Роберт Борисович, как вы относитесь к артисту N?

-- Безусловно -- это думающий артист: думает, что он артист. Пускай думает. Не будем его разочаровывать.

Однажды я присутствовал на прослушивании в оркестре Олега Лундстрема. Одна из вокалисток была явно на голову выше всех: голос, внешность, энергетика. Естественно, Лундстрем выбрал ее. Но один из концертных администраторов -- пожилой армянин сказал при этом удивительную фразу: "Классная чувиха! Выгонят из везде!". И как в воду глядел: ее вскоре выгнали из оркестра и впоследствии выгоняли отовсюду. Есть такая категория артистов: выгонят из везде!

Наши корифеи-франковцы были теми еще озорниками! Амвросий Максимилианович Бучма мог перед спектаклем по всей строгости отчитать молодого артиста за допущенную накануне неуместную импровизацию, а сам в трагической финальной сцене, лежа в гробу, проделывал в саване дырочку ниже пояса и высовывал оттуда пальчик. Склонившиеся над гробом Наталья Ужвий и Гнат Юра впадали в истерику, а зал от такого проявления скорби плакал навзрыд.

-- Значит, корифеям выпендриваться можно, а молодым нельзя? Когда же выпендриваться, если не в молодости?

-- По этому поводу есть хороший анекдот: летят в самолете лиса и волк. Смотрят в иллюминатор и видят -- на крыле сидит ворона. "Ворона, что ты там делаешь?". "Выпендриваюсь". "Давай выпендриваться вместе". Вылезли лиса и волк на крыло. Ворона подпрыгнула и взлетела. Лиса и волк подпрыгнули и камнем полетели вниз. Ворона смотрит сверху и говорит: "Сначала летать научитесь, а потом уже выпендривайтесь!"

Тимошенко умел слушать собеседника, и многие понравившиеся ему истории "без совести зазрения" перелицовывал под себя, спокойно меняя место и время действия и добавляя подробности. Иногда я не выдерживал: "Юрий Трофимович, все это было не так и не с вами!"

Однажды на трамвайной остановке слышал, как одна девица делилась с подругой впечатлениями от свежепросмотренного индийского фильма. "Ну, в общем, обычная бодяга: они полюбили друг друга, его оклеветали, разорили, посадили в тюрьму, она вышла замуж за другого, он влюбился в тюрьме в нищенку, она оказалась принцессой и получила наследство, его оправдали, он женился на нищенке-принцессе, она умерла, оставив ему наследство, он разоблачил всех своих врагов и женился на своей первой любви... Я не выдержал: "Ну, как вам может нравиться такая лажа?" Девица подняла на меня глаза, полные слез: "Ну, как же вы не понимаете? Там же все, как в жизни!"

Однажды в Черкассах я готовил стадионный праздник с народными артистами и лошадьми, посвященный очередной годовщине Октября, и меня поселили в одном номере с народным артистом, утвержденным на роль Ленина. В любое время суток, когда б я ни появился в номере, наш "Ленин" валялся мертвецки пьяный. И так целую неделю. Подошло время концерта. "Ленина" все в таком же бессознательном состоянии вынесли из номера, переодели, привязали к борту машины, чтоб не упал, руку прикрепили к древку знамени и в таком положении под овации стадиона, провезли по беговой дорожке. После этого я смог рассказывать всем, что неделю прожил в одном помещении с заспиртованным Лениным.

Аркадий Райкин, как все незаурядные люди, был человек непростой, имел тяжелый характер, а конкуренции просто не выносил. Когда он замечал, что номер в исполнении кого-либо из артистов его театра пользуется успехом, тут же забирал его себе. Даже у жены Ромы забрал интермедию с домработницей (помните: "Это я сказала, это я предупредила"?). Однажды артисты взбунтовались, стали чего-то требовать, даже угрожать. Райкин их молча выслушал и произнес одну лишь фразу: "Вы -- взбунтовавшийся гарнир!" -- и всех уволил.

Артисты-разговорники очень консервативны: хватаются до последнего за старые номера, если они принесли им успех, и панически боятся новых -- а вдруг не пройдет?.. Однажды меня командировали аж в Улан-Удэ -- написать для местного разговорника -- "первого хлопца" в Бурятии, новый репертуар.

Приехал я, написал, прочитал артисту. Он долго хохотал, благодарил, жал руку, потом ежедневно являлся ко мне в гостиницу, читал вслух то, что успел выучить... Премьера. Выходит он на сцену, спотыкается, падает, встает, отряхивается, говорит: "Чуть не упал!" -- и под радостное ржание зала шпарит весь свой старый репертуар.

Одну из эстрадных программ мы назвали "Смех -- дело серьезное". Юмор -- очень сложный жанр. Поэтому среди классиков серьезных писателей -- как грязи, а юмористов -- раз-два и обчелся. Ну, Чехов, ну, Шолом-Алейхем, ну, Гашек, ну, Марк Твен... Да зачем далеко ходить? Перечитал недавно "Войну и мир". Ну, не смешно! Юмористический рассказ не может быть длинным. Печатная страничка -- это идеально. Ну, две. Три -- это уже "Война и мир"...