СЫН МАРШАЛА, ДО КОНЦА ОСТАВШИЙСЯ СОЛДАТОМ

Автору этих строк довелось в свое время учиться в военной инженерной Академии имени Дзержинского, которую за месяц до начала Великой Отечественной войны закончил старший сын Иосифа Сталина Яков Джугашвили. Сегодня ему исполнилось бы 94 года. Но погиб он, как известно, молодым. Интерес к трагической судьбе этого человека вел меня из архива в архив. В конце концов по крупицам удалось узнать то, о чем поведаю ниже.

19 марта 1907 года в грузинском селе Баджи недалеко от Кутаиси Екатерина Сванидзе, первая жена Сталина, родила сына Якова. Ее муж в это время находился в Бакинской тюрьме. Якову не было и восьми месяцев, когда умерла от тифа и невзгод его мать, сумевшая сохранить ребенка, но не уберегшаяся сама. Заботы о воспитании мальчика взяла на себя старшая сестра Екатерины Александра, ставшая ему второй матерью. Лишь в 1921 году Яков переезжает в Москву к отцу, где получает среднее образование. После этого по неизвестным причинам Яков покидает столицу и оказывается в Ленинграде. Там сначала работает на электростанции и одновременно учится на рабфаке, после окончания которого поступает в ленинградский институт, чтобы стать инженером-механиком. В это же время Яков женится вопреки желанию Сталина, что вызвало сильное недовольство отца, переросшее в неприязнь к старшему сыну, проявлявшуюся многие годы.

В 1938 году Яков, следуя родительскому наставлению, становится слушателем сразу 4-го курса тогда еще артиллерийской Академии имени Ф. Э. Дзержинского. С первых дней войны Яков в должности командира батареи на фронте. В Центральном государственном архиве МО России в Подольске хранится документ -- представление к награждению старшего лейтенанта Джугашвили орденом Красного Знамени. Но награду Яков не получил: в очередном Указе Президиума Верховного Совета СССР его фамилии не было, а сам он в это время находился в плену, после тяжелого боя на восточном берегу Западной Двины под Витебском, попав в неволю без сознания на 25-й день войны. Вместе с другими военнопленными сын Сталина был доставлен в сборный лагерь на Березине, где эсэсовский офицер принял его за еврея. Кто-то из стоявших рядом, чтобы защитить от верной гибели товарища по несчастью, крикнул:

-- Это грузин, сын Сталина!

Яков был немедленно доставлен на командный пункт генерал-фельдмаршала фон Бока, командовавшего в то время группой армий "Центр". Допрос записывался на магнитофон. Все предложения о сотрудничестве с гитлеровцами необычный пленный отверг, написать семье отказался, выступить по радио с посланием семье тоже.


ИЗ ДОПРОСА ЯКОВА ДЖУГАШВИЛИ:

-- Вы сдались добровольно или вас захватили силой?

-- Меня взяли силой.

-- Каким образом?

-- 12 июля наша часть была окружена. Началась сильная бомбежка. Я решил пробиваться к своим, но тут меня оглушило. Я бы застрелился, если бы смог.

-- Вы считаете плен позором?

-- Да, считаю.

-- Считаете ли вы, что советские войска еще имеют шанс добиться поворота в войне?

-- Война еще далеко не закончена.

-- А что произойдет, если мы вскоре займем Москву?

-- Я такого не могу себе представить.

-- А ведь мы уже недалеко от Москвы.

-- Москвы вам никогда не взять!

-- Для чего в Красной Армии комиссары?

-- Обеспечивать боевой дух и политическое руководство!

-- Вы считаете, что новая власть в России больше соответствует интересам рабочих и крестьян, чем в царские времена?

-- Без всякого сомнения.

-- Когда вы последний раз разговаривали с отцом?

-- 22 июня, по телефону. Узнав, что я ухожу на фронт, он сказал: "Иди и воюй!"



Тем не менее фашисты устроили провокацию. Сфотографировав Якова скрытой камерой, они использовали фото для листовки.

Следующий допрос был в штаб-квартире командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге, также не принесший фашистам планировавшегося ими результата. И все же попытки добиться своего продолжались. Необычного военнопленного привезли в Берлин и поместили в фешенебельный отель "Адлон". Им под надзором гестапо занялся департамент Геббельса. Последний рассчитывал, что уж ему-то удастся склонить Якова к сотрудничеству в пользу рейха. Не вышло. В конце декабря Джугашвили уже не "гость" Геббельса, а обычный военнопленный офицерского лагеря в Хаммельбурге.

В нем пленных советских офицеров склоняли к сотрудничеству. Отказывавшихся стать предателями уничтожали. Эпизод доставки Якова в лагерь остался в памяти случайно уцелевшего там капитана Советской Армии Александра Ушинского: "К нему (Якову) подошел один из лагерных охранников. Обмакнув кисть в ведро с красной краской, нарисовал на груди, спине, плечах и даже на брюках буквы "SU" (Совьетунион). Джугашвили обернулся к стоявшим рядом пленным и воскликнул: "Пусть малюет! Советский Союз -- это моя Родина". После неудачной подготовки к побегу, выданной провокатором, Якова перевели сначала в Нюрнбергский лагерь, затем в лагерь "Икс-Зет" под Любеком. В этом лагере содержались почти две тысячи польских офицеров. Один из них, Мариан Венцлевич, рассказывал встречавшемуся с ним историку и журналисту Семену Апту о том страшном времени.

"Весть о прибытии в лагерь сына маршала Сталина вызвала интерес у польских офицеров. 4 мая 1942 года трое вооруженных автоматами охранников и гитлеровский капитан ввели в наш барак пленного в советском обмундировании.

Этот тщательно охраняемый пленный и был старший лейтенант Джугашвили. Мы сразу узнали его: без головного убора, черноволосый, точно такой же, как на фотографии, помещенной в фашистской газете, которую мы как-то читали. Немцы приготовили для Якова Джугашвили специальное помещение. Его соседом был капитан Блюм -- сын председателя Совета Министров Франции Леона Блюма. Пленные польские офицеры имели право пользоваться услугами ординарцев. Как командир роты я прикрепил к Якову Джугашвили в качестве ординарца капрала Владислава Хмелинского -- под тем предлогом, что самому Якову было запрещено ходить на кухню, а краткие прогулки разрешались ему лишь в определенные часы и только в сопровождении охранника. Хотя немецкой комендатуре и не нравились наши контакты с советским пленным, запретить их официально они почему-то не решались. Я, воспользовавшись этим, все чаще находил поводы для посещения Якова Джугашвили. Старшему лейтенанту, как и другим советским офицерам, не полагались привилегии, предусмотренные Женевской конвенцией об обращении с военнопленными. Русские не получали продовольственных посылок, не могли ни писать, ни получать письма, не полагалось им, как полякам, французам, англичанам и денежное довольствие. Поэтому на совещании комендантов бараков польские офицеры решили, что Яков должен ежемесячно получать одну из посылок международного Красного Креста, предназначенных для нас, а также одну посылку с продовольствием, которую офицеры будут составлять для него в складчину. Однажды я спросил Якова Джугашвили, не нуждается ли он в чем-нибудь. Он попросил заменить ему сапоги, которые очень износились, и, если это возможно, дать новую шинель. Заказ в течение нескольких дней выполнили солдаты роты ординарцев, в прошлом сапожники, портные -- отличные специалисты своего дела...

Несколько раз мне удалось говорить с Яковом с глазу на глаз. Однажды он заговорил о том, что никогда не делал немцам никаких заявлений. И попросил, если ему больше не придется увидеть свою Родину, -- сообщить отцу, Иосифу Сталину, что он никогда не изменял: все, что состряпала фашистская пропаганда, от начала до конца -- подлая ложь. В лагере "Икс-Зет" Яков тоже был недолго. Польские офицеры предприняли попытку побега, включив его в группу беглецов. Нелепый случай сорвал план спасения. После этой неудачи Яков Джугашвили под усиленным конвоем был вывезен в лагерь смерти (Заксенхаузен) и помещен в особый лагерь "А", отделенный от общей части каменной стеной и проволочным забором под напряжением в 1000 вольт. Кроме того, вдоль проволочного забора фашисты набросили противопехотные препятствия -- "спирали Бруно". Совокупность конструкций и препятствий составляла "мертвую зону", появление в которой вызывало огонь охраны без предупреждения. Выйти из лагеря живым было невозможно. Эсэсовцы шутили: выход отсюда -- только через трубу крематория. Яков Джугашвили не искал другого. 14 апреля 1943 года вечером он отказался подчиниться приказу войти в барак и бросился в мертвую зону. Часовой выстрелил без промаха. Смерть наступила мгновенно.

Труп Якова швырнули на проволочный забор, находившийся под высоким напряжением. "Попытка к бегству" -- рапортовало лагерное начальство. Бывший узник лагеря, немецкий коммунист Гарри Науекс свидетельствует: "Яков Джугашвили постоянно ощущал безысходное свое положение. Он часто впадал в депрессию, отказывался от еды, особенно на него подействовало не раз передававшееся по лагерному радио заявление Сталина о том, что "нет военнопленных -- есть изменники Родины".

Последний шанс остаться живым был у Якова, когда фашистское командование направило Сталину письмо с предложением обменять его сына на фельдмаршала Паулюса. В знаменитом ответе Сталина, переданном гитлеровцам через председателя шведского Красного Креста графа Бернадотта, было сказано: "Солдата на маршала не меняю". Этим отказом отец подписал смертный приговор сыну. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 октября 1977 года Яков Иосифович Джугашвили был посмертно награжден орденом Отечественной войны первой степени "За мужество и стойкость, проявленные в боях с гитлеровскими захватчиками и в фашистских застенках". Награду передали дочери Якова -- Галине Джугашвили. Ее матери, второй жены награжденного Юлии Мельцер, уже не было в живых. Талантливая танцовщица Юлия, арестованная в 1941 году, около двух лет провела в одиночке, затем была освобождена и умерла в 1962 году...