ТАЙНЫ ЛАВРЕНТИЯ

При упоминании его имени вздрагивают даже обвешанные орденами фронтовики. Молодежь зачастую не знает, кем он был, но тоже вздрагивает. Это заложено в генах. Когда-то хватало одного его взгляда, чтобы человек понял: жизнь закончена... О нем многое известно. Но еще больше неизвестно. Берия умел хранить свои тайны.

ИЗ ГРЯЗИ В КНЯЗИ

В Сухумском начальном училище кражи и доносы записывались в "актив" именно этого прыщавого, но "перспективного" студента, которого все называли Лавриком. Похитив дневники наблюдений за поведением учеников, он "подставил" классного педагога, и тот был уволен. А потом Лаврик устроил распродажу документов... Вскоре он переехал в Баку, стал студентом технического училища, и в июне 1917 года был отправлен на фронт. Но рисковать жизнью не собирался: купив справку о нездоровье, вернулся домой.

В захваченном мусаватистами Баку находилось подпольное бюро партии большевиков. В один из теплых дней 1919 года в дверь конспиративной квартиры постучался юноша и сказал, что работает в мусаватистской охранке, но мечтает стать членом партии большевиков. Руководителю подпольщиков молодой человек не понравился, он отмахнулся, мол, у нас уже там есть свои люди (речь шла о Мусеви и Алиеве). Через два дня они были убиты за обедом в ресторане.

Вскоре Берия знакомится с Мир Джафаром Багировым (который позже станет первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана), а весной 1920 года перебирается в Грузию, где Советской власти еще не было. Вскоре его "вычислили" и арестовали меньшевики, предъявили обвинение в шпионаже. Но представитель Москвы Сергей Киров обратился к властям с просьбой быть снисходительным к судьбе молодого авантюриста. Выйдя из тюремных ворот, Лаврентий рванул на вокзал и сел в поезд, следовавший в Тифлис. Там он с ходу налаживает контакт с меньшевистской охранкой. Когда Киров узнает о темных манипуляциях Лаврентия, то приходит в ярость -- начальник особого отдела штаба 11-й армии получает телефонограмму: "Из Тифлиса бежал изменник Берия Лаврентий. Арестуйте немедленно. Киров". Душной летней ночью его сажают в пролетку три дюжих чекиста и через двадцать минут он в подвале ЧК. Но удача ему улыбнулась -- старый друг Багиров, к тому времени руководитель азербайджанской ЧК, приказал освободить Берию. Через два дня Лаврентий становится замом Багирова. Ему шел двадцать третий год.

ПРОЦЕНТ ДВОРЯН СВЕСТИ К НУЛЮ

Берия был мастером интриг и провокаций. Он знал, как поссорить соперников и произвести в нужный момент рокировку, расчищая себе лестницу вверх. В 1927 году Берия становится заместителем руководителя ГПУ Закавказья Станислава Реденса. И практически сразу начинает обдумывать, как занять место шефа. Но Реденса, женатого на сестре Надежды Аллилуевой, Анне, не так просто было свалить. Три года выжидал Берия, пока в один вечер, крепко напоив шефа, не отправил его к дому молодой сотрудницы канцелярии ГПУ. Был скандал, вызов милиции, понятых, при всех было извлечено удостоверение сотрудника ГПУ. В шесть утра Берия уже звонил в Москву и сетовал, что, мол, такое несчастье, что будем делать, Иосиф Виссарионович? Реденса отправили подальше, на пост наркома Внутренних дел в Белоруссию, а Берия стал наркомом Закавказской Федерации.

Лаврентий понимал, что приручение нации начинается с уничтожения национальной культуры вместе с представителями творческой интеллигенции. Именно с нее он и начал, поэтому ГПУ арестовывало всех, от кого пахло приличием. Камеры в тюрьмах были заполнены до отказа. Москвой была поставлена конкретная задача: "В Грузии проживает слишком много дворян... и их процент нужно свести к нулю". И хотя сам Сталин еще отказывался от явных репрессий в отношении российской интеллигенции, в западной Грузии чекисты забирали врачей, адвокатов, инженеров, искусствоведов... В то же время Берия занялся моральной перековкой кавказской интеллигенции. Под его "чутким руководством", например, выросла целая плеяда пролетарских писателей (Сталин высоко оценил поэму Леонидзе "Детство и отрочество вождя"). Берия и сам увлекся писанием статей, в которых вскрывал прогнивший слой старой грузинской интеллигенции...

МОДА ЦИТИРОВАТЬ БЕРИЮ

Вместо него, естественно, писали. Самый известный из подобных "шедевров" -- книга о первых большевистских ячейках Закавказья, в которой была освещена руководящая роль товарища Сталина. Берия обратился к нескольким известным литераторам Грузии с просьбой написать эту книгу, но те отказались... Самым покладистым был ректор Тбилисского университета Малакия Торошелидзе. Лаврентий сделал ему предложение, "от которого нельзя было отказаться". Через две недели Сталин вызвал будущего собственного историка в свое имение в Гаграх и подробно проинструктировал. Сбором материалов для книги занялись несколько аспирантов университета и одна молодая москвичка (позже все были репрессированы). Старики-революционеры, которые "вспоминали" о руководящей роли Сталина в революции, получали по 300 рублей и гарантию безопасного доживания до гробовой доски. После того, как была закончена и отредактирована рукопись в 250 страниц, Сталин прямо спросил у Торошелидзе: "Слушай, а как быть с авторством? Знаешь что, пусть автором будет Лаврентий Берия. Он молодой, растущий... Ты, Малакия, не обидишься?" Вскоре этот "труд" начали изучать в учебных заведениях и на заводах. Становится модным цитировать Берию.

"ОН ЗАЩИТИЛ ОТ СМЕРТИ КРАЙ РОДНОЙ..."

Берия усердно выполнял свою главную функцию -- охранять жизнь и здоровье Иосифа Сталина. Он создал грандиозную систему охраны. Еще в начале тридцатых Сталин ездил на легковом семиместном ЗИС-101 с усиленным кузовом и пуленепробиваемыми стеклами. После войны в 1948--49 гг. в СССР был привезен образец американского "паккарда", с которого в скором времени и был "слеплен" ЗИС-110. В этот раз кузов изготовили из бронированной стали, двойные бронированные двери были толщиной 40 мм, а стекла -- 10 мм. Машина имела двойное дно, двойной потолок и усиленную заднюю стенку. Весило стальное чудовище 10 тонн.

С годами у Сталина страх за свою жизнь стал просто патологическим. Когда после войны Коба снова начал кататься на юг, Берия снаряжал для охраны целые полки и дивизии. Вдоль трассы Москва--Сочи дежурили десятки тысяч милиционеров и работников госбезопасности. Под контроль были взяты все -- от диспетчера до начальников станций.

Сталин высоко оценил заслуги Лаврентия. Свой пятидесятилетний юбилей Берия встретил членом Политбюро, ближайшим соратником. В свой день рождения, 29 марта 1949 года, зампред Совмина получил орден Ленина. Юбилей шумно отмечался всем СССР. Со всех концов страны стекались поздравления и подарки. Художники рисовали его портреты, а скульпторы производили на свет бесчисленные бюсты мудрого наркома. Чего стоил стих поэта Киазима Агумаа: "О Берия поют сады и нивы, Он защитил от смерти край родной..."

Но Сталин уже не доверял Берии. Когда назначил на пост коменданта Кремля генерал-майора Петра Косынкина, охрана пищи и покоев Генсека ни Ежову, ни Ягоде, ни Берии не были подвластны. Обыску подвергались все, не исключая даже Молотова, Ворошилова, Микояна. В последние годы Сталин панически боялся, что его отравят. И прежде всего он опасался этого со стороны Лаврентия -- знал, кто отравил в 1936 году Нестора Лакобу, кто подсыпал яд в пищу бывшему советнику Мао Цзэдуна Петру Владимирову, кто устранил в 1927 году Владимира Бехтерева...

Интуиция не подвела Сталина. При очень странных обстоятельствах арестован начальник личной охраны Власик, уволен с должности генерал Поскребышев, 15 февраля 1953 года внезапно умер генерал Петр Косынкин. Последний оплот Кобы -- его верные медики -- уже больше трех месяцев сидели за решеткой, сознавшись в террористических планах и шпионаже. Коба чувствовал, кто режиссер этого, но ему требовались доказательства.

А дальше была та роковая суббота. 28 февраля Хрущев, Булганин, Маленков и Берия чудесно провели вечер за обеденным столом на даче Хозяина. Последний изрядно выпил, но был в хорошем настроении. Гости разъехались лишь утром 1 марта. Через 10 часов, вечером, Сталин потерял сознание, упал на пол и лишился дара речи. Охрана вызвала четверку приближенных. Без вмешательства медиков Сталин провел на койке... 13 часов. Охрана умоляла Берию вызвать врача, так как "вождь уже начал хрипеть", но тот в ответ сказал: "Ты что наводишь панику? Видишь, товарищ Сталин крепко спит"... Когда сердце Хозяина остановилось, Берия выскочил в коридор и срывающимся голосом закричал: "Хрусталев, машину!" Он мчал утренними улицами, зная, что теперь он полновластный хозяин Центрального аппарата.

ПРИГОВОР

Когда Хрущев узнал, что Берия потихоньку приводит в разных концах СССР силы безопасности в боевую готовность, он испугался, поняв, что Лаврентий уже не остановится, если его... не остановить. Перебежчики в лагерь Хрущева -- замминистра безопасности Иван Серов и министр ВД Круглов решили сдать Никите Сергеевичу своего всесильного шефа. Переговоры Никиты Сергеевича с Молотовым, Микояном и Булганиным прошли гладко. Они дали добро на устранение Берия. И тут Хрущев чуть не сделал ошибку, разрешив Маленкову попробовать поговорить с Председателем Президиума Верховного Совета Ворошиловым. Тот после первых слов Маленкова ужасно перепугался и завизжал: "Какой ужас вы мне предлагаете? Лаврентий Павлович замечательный ленинец!" Маленков, едва сдержавшись, чтобы не нагрубить, сказал Ворошилову: "Не горлань. Здесь никого нет, кроме нас с тобой. Ты же ничего не знаешь, с нами все члены Президиума. Если мы не примем экстренных мер, он передушит нас поодиночке, неужели непонятно?" Ворошилов как-то сразу обмяк: "Да, я давно опасаюсь этого человека. Он способен на все. Надо действовать".

День ареста Берии был назначен на 26 июня. Хрущев все правильно рассчитал -- как только на Лаврика накинут кандалы, по боевой тревоге будут подняты все военные училища и части, а в столицу войдут особо надежные дивизии. Дивизия же корпуса внутренних войск имени маршала Лаврентия Берия будет окружена по приказу министра обороны. Казармы, в которых размещался полк бериевских войск, будут заблокированы. Все члены Президиума ЦК знали о предстоящем заседании в Кремле, но только трое -- Маленков, Булганин и сам Хрущев -- знали о том, что произойдет на этом заседании.

В кабинете № 1 уже находилось человек 15--20 работников ЦК, несколько генералов и маршал Жуков. Берия явился на заседание одним из последних, занял свое место и спросил о повестке дня. "Вопрос, Лаврентий, у нас один, -- сказал Хрущев, -- о тебе". Пока Маленков читал доклад, Лаврентий Павлович сидел молча, черкая что-то на бумаге. Когда доклад был закончен, в комнату вошли военные. Берия только и молвил: "Можете меня не обыскивать. Оружия у меня нет".

Следствие по делу Берия было отдано Генеральному прокурору СССР Руденко. Следствие, в целях безопасности, проводили в бункере, окруженном плотным кольцом танков и бронетранспортеров. В оцеплении находились отборные части солдат. Берия был уверен, что мрачная репутация и зловещий авторитет его снова выведут, как тогда в 1919-м. Но он был "битой картой". Следствие длилось около шести месяцев, Берия вел себя нахально, на улики и доказательства реагировал неадекватно, понимая, что это уже формальности. Обвинительный приговор Берия отказался слушать, по-детски прикрыв ладонями уши. Берию казнили в том же бункере. С него сняли рубаху, связали сзади руки веревкой и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Пуля ударила в центр лба. Подошел врач, но ощупывать труп не стал: "Что его осматривать? Он готов. Я его знаю, он давно сгнил, еще в сорок третьем болел сифилисом". Тело Берия было отправлено в крематорий.