"ЖВАНЕЦКИЙ! НЕ КОНЧАЙ БЫСТРО!"

Чтобы Михаил Жванецкий давал пресс-конференцию? Такого не помнит никто, и он сам -- тоже. На это мероприятие можно было продавать билеты, причем подороже, чем на концерт. Журналисты расползались оттуда с болью в скулах и слезами на глазах. Главным поводом для встречи стал выход в свет четырехтомника произведений Жванецкого. "Рисунки Резо Габриадзе здесь соперничают с текстами. Очень соперничают и очень часто выигрывают", -- с тихой гордостью заявил автор.

"РУКОВОДСТВО ЗООПАРКА МЫ НЕ ВИДИМ"

-- Когда я писал для Райкина, у меня даже не было пишущей машинки. Писал, отдавал -- а попробуй, забери у него назад! Как ты ему об этом скажешь? Многое потерялось. Хорошо, что в Нижнем Тагиле есть такой человек Саша Сысоев, мастер мартеновского цеха, который все это собирал. Он расшифровал с пленок 30 томов! Мне когда-то говорили в Союзе писателей: "Это плохо читается глазами". Я спрашивал: "А чем еще можно читать?" Ничего, нормально читается. Вчера в Москве я был в магазине "Библио-Глобус": там есть такая церемония, когда автор подписывает свои книги. Очередь стояла. Приятно, что не пришлось ждать.

-- Все-таки на бумаге действительно многое теряется. Может, имеет смысл сделать "Полное собрание сочинений" на видео?

-- Наверное. Ну вот, НТВ выпустило цикл "Весь Жванецкий"...

-- Кстати, об НТВ. Вы с ними работали, а потом разошлись. Как вы сейчас относитесь к ситуации вокруг канала?

-- Мы с ними связаны очень сложно. Сначала Парфенов мне предложил сделать сериал "Весь Жванецкий". Потом они же мне ни за что "дали кувалдой по голове". Я написал статью о том, что мне хочется, чтоб на экранах было меньше крови, меньше катастроф... Ну мне так хочется! Потому что мне кажется, что мы этим самым тащим людей назад, в светлое прошлое. И вдруг -- бах! -- в "Итогах" на меня обрушились!.. А я человек обидчивый. Поэтому, если бы я сейчас так уж кричал о любви, я был бы слишком кокетлив. Да, я поддерживаю трудовой коллектив НТВ. Другое дело, что мы видим очаровательных и талантливых журналистов -- мы все-таки видим зоопарк. Руководство зоопарка мы не видим. С нами разговаривают чуткие, замечательные люди -- те, кто всегда с нами говорил. Но они-то ничего не решают! Да, такой канал должен быть, но если мы говорим о собственности... Что будет разбирать суд? Настоящий суд будет разбирать деньги, долги, акции -- то, чего мы не понимаем. Это и есть предмет спора. А мы вцепились в другое. И мы все ходим, ничего не соображаем в том, где есть истинный конфликт, и нас довольно ловко отводят от этого. И мы страшно переживаем за этих ребят -- за наших любимых "кошечек" и "собачек", девочек и мальчиков, а там (указывает наверх) сидят серьезные люди, которых я знаю. Те гораздо похуже. Там очень крепкие люди. И их не хочется так сразу защищать. Они-то не показываются на экране. Но! Правительству и президенту страшно полезно увидеть, как население поддерживает такой свободный канал... А дальше -- я думаю, все у них будет хорошо.

-- Вы говорите, что обидчивы... Когда-то вы работали эксклюзивно на Райкина, и ваше имя нигде не упоминалось. А потом попытались работать на других, и Райкин сказал: "Либо на меня -- либо вообще ни на кого". Как вы к этому отнеслись?

-- Согласен был работать на него и дальше -- а как же иначе? Это он сам потом решил меня выгнать. А я был мал. И нерешителен, как и сейчас. Что артисты, что женщины -- всегда решают за меня в этих вопросах. "Мы с тобой рвем", -- говорят мне. И все. И я остаюсь оборванный. А я еще так никому не сказал, потому что нерешителен.

"ХОРОШЕМУ ЧЕЛОВЕКУ ПИСАТЬ НЕ О ЧЕМ"

-- У вас есть два эротических романа. Почему они не вошли в четырехтомник?

-- Эротических романа?! (Очень оживляясь.) Если вы имеете в виду не написанных, а прожитых -- такие есть, и даже не два. (Сладострастно.) Ой! Ес-сли б я их у себя обнаружил! Точно где-то спрятаны. Я все-таки перерою постель -- может быть, они там! Смятая простынь... Ух! Утром просыпаешься: Боже, это ж был эротический роман!

-- Говорят, вы женились, и ваша жена лет на 30 младше вас, и вы даже жалеете об этом...

-- Как я могу об этом жалеть, если там такая разница? Наоборот... У меня даже есть высказывание на эту тему. Один друг говорит другому: "Я уже слышал о такой разнице. Кто-то из них уже умер".

-- Проверяете ли вы ваше творчество на жене, на близких?

-- Я проверяю на друзьях. Но конечно, я бы не женился на такой, которая не понимает. И на которой невозможно ничего проверить. Я проверяю на ней все: свой характер, свои возможности заработать деньги, всякие гадости. Ей достается очень много. У меня же внутри все время идет "выедание". Почему я пишу? Потому что жуткий характер! Человек с хорошим характером -- скромный, героический, положительный, честный -- ничего не напишет. Ему не о чем. А я перевоплощаюсь в каждого. И когда я прихожу домой в жутком состоянии... потому что увидел чье-то удачное выступление... то это все достается моей жене! А потом уже выкладывается на бумаге.

-- Михал Михалыч, вы ведете дневник?

-- Я не веду дневник, я записываю мысли. Хотя, может, это и дневник. Ну что я буду писать: "Выпил газированной воды, вышел, лег, встал, пришла Катя, поговорили..." -- что тут интересного? А вот мысль -- это да! Идешь по переулку навстречу морю в Одессе, оно нависает, и пароходы -- выше головы. "Почему не проливается в переулок?" -- пишу я. Мне это интересно! Почему люди хотят жить возле моря, что в нем такого? Почему рядом с такой личностью, как море, ты чувствуешь, что счастлив?

"Я В ОДЕССЕ ВСЕЙ ЗАДНИЦЕЙ СИЖУ"

-- Ваши впечатления от последней Юморины?

-- А я там не был. Я только прилетел из Америки, и что-т-то меня прихватило. Я лежал с животом, глотал кишку и меня тошнило -- видно, съел чего-то там, в Америке. Когда тошнит, очень трудно выступать. Меня часто тошнит, но... во время выступления других юмористов. Сейчас я Одессу не очень люблю во время Юморин. Потерялся юмор у населения, все привозное -- из Москвы. Ведь Юморина начиналась как "нижнее дело, которое поднималось наверх". А сейчас это -- "верхнее дело, которое спускается вниз".

-- Ностальгия по Одессе не мучает?

-- Мучает, потому и построил там дом. Я там не просто ногами стою -- я там всей задницей сижу! Вот и сейчас через Киев -- в Одессу.

-- Когда вы последний раз вышли на улицу -- и вас не узнали?

-- Последнее время я, конечно, много теряю из-за узнаваемости. Раньше я шел на Привоз, крутился возле продавщиц, слушал их... Сейчас народ стал настораживаться, говорить официальные вещи: "О! Михал Михалыч, здравствуй, давай я тебе рыбку почищу!" -- и пытается содрать с меня подороже. Народ хитрит, видя меня. Шутить перестали, а вот содрать подороже -- это да!

-- Есть все-таки молодые юмористы, от выступлений которых вас не тошнит?

-- Меня тошнит, в основном, от "Аншлага". От этого стада. И от "погонщицы". 50% неудач связаны именно с погонщицей. Я в стаде вообще не могу выступать... Но вот у нас в премии "Триумф" было выдвижение молодых, до 35 лет -- и я выдвинул Евгения Шестакова. Мне нравится, как он пишет. Это из области осмысленного юмора. Максим Галкин хорош. Андрей Данилко мне оч-чень симпатичен! Но я хотел бы его попросить, чтобы он как-то сыграл мужчину. Вот я б к нему пришел и попросил: "Сердючка! А мужчину сыграть -- можешь?" Вот это было б ничего. Если он, конечно, не "заехал" полностью в женский образ. Он очень талантлив. Я видел его "Милиционера" -- я в восторге. Вот это -- мое.

"ПОДИ РАЗБЕРИСЬ, ЧТО ИДИОТ -- ЭТО МАСКА!"

-- Как вы встретили 1 апреля?

-- Дописывал эротический роман. (Всеобщий хохот.) Ну я ж говорю -- меня тошнило, и мне было не до шуток.

-- Никто вас не разыгрывал?

-- Не-ет, сейчас никому нет до этого дела. Особенно братья юмористы -- они настолько серьезные люди! Они заняты другими делами. Они трудятся юмористами. То, что они пишут и говорят со сцены, и то, что в жизни -- совершенно разные вещи. Самое страшное, что человек на сцене перевоплощается. Если это артист, такой, как Данилко -- другое дело. А человек, который говорит как бы от себя, но выходит на сцену и становится другим -- тогда мы и слышим юмор, который вызывает тошноту. Окуджава не становился другим, Высоцкий не становился другим. Извините меня, я -- не становлюсь другим. Я могу шутить, оставаясь самим собой. А то потом получается: "Боже, я с ним поговорил -- какой умный человек! А шо ж он тогда говорит? А шо ж он тогда поет?"

-- Вы последнее время часто обрушиваетесь на современную музыку, в частности, на группу "Ляпис Трубецкой". А ведь они, по сути, ваши коллеги -- это сатирическая группа. Да, у них маска такая -- скажем, полужлобская. Но это же маска!

-- (Пожимая плечами.) Может быть, вы и правы. Единственное, я не обрушивался на группу "Ляпис Трубецкой", поскольку не знаю, кто это... Может и маска... Я ж не знал! Но если мне что-то не нравится -- я так и говорю. В конце концов, я что, должен молчать и терпеть? Иди разберись, что это -- маска! Ну, маска... А может, я встретил идиота, а мне говорят: "Он на самом деле -- умный, это его маска!" Да он в этой маске уже тридцать лет!

"ФИЛИПП -- ОЗАБОЧЕННЫЙ, А МЫ С АЛЛОЙ -- НЕТ!"

-- Правда, что Пугачева звонит вам и говорит: "Миша, поговори со мной -- я тупею"?

-- Правда. И я с ней говорю. Тут у меня 6 марта был день рождения, она была. Филипп пришел позже, страшно озабоченный. Он все время озабоченный. Потому что у него задача -- идти дальше! А у нас с Аллой такой задачи нет. Поэтому мы не озабоченные. Она замечательно сказала речь: "Почему Жванецкий -- сатирик? Что такое "сатирик"? Маленький какой-то -- "сатир-ик", "очкарик"... Он САТИР!" Гениальная женщина, умнейшая женщина. Сколько у нас в стране таких? Одна, две, три... Может быть, Хакамада. Вот Алла. Была Старовойтова. Честно говоря, я больше даже не знаю. Внешне мне еще нравится такая тетя Парамонова, замдиректора Центробанка. Но она молчит... У Аллы -- королевский характер! Я звоню: "Алла, у тебя день рождения?" -- "Да, я присылаю за тобой машину". И наш народ чувствует этот королевский характер и подчиняется. Алла встанет -- и все встают. У Райкина так же было: он входит -- все встают. Что происходит с человеческим телом -- неизвестно!.. Алла мне говорит: "Вот подожди, кто-нибудь помрет -- и мы с тобой поженимся!"

-- Михал Михалыч, а у вас -- королевский характер?

-- Нет. (После паузы.) Принц.

-- Как вы относитесь к такой категории, как возраст?

-- Хо-ро-шо. Я наслаждаюсь своим возрастом. Я наконец приобрел спокойствие и благородство, я перестал суетиться. Я сейчас лучше, чем тридцать лет назад -- это сто процентов!

P.S. На концерте Жванецкий собирал записки. Просил не складывать их на сцену, а то, мол, нагибаться трудно: "В моем возрасте, когда нагибаешься, никогда не знаешь, что именно трещит. Хорошо, если штаны. Это лучшее, что может трещать в моем возрасте". Одна записка была просто волшебной: "Жванецкий! Не кончай быстро -- не могу наслушаться!" "Ну котеночек, что ж я могу сделать? -- подхватил САТИР. -- Это ж нервная система. Я бы и хотел продолжить, так он падает..." И точно: буквально к десяти вечера концерт закончился. Правда, потом еще с полчаса автор раздавал на сцене автографы на новенький четырехтомник. Пока администрация Дворца "Украина" не погасила прожектора. Тушите свет, граждане.