ОНА РАЗОРУЖИЛА ИНТЕРВЕНЦИЮ

Эта женщина с сединой в густых каштановых кудрях, твердым взглядом из-под широкополой шляпы за один неполный месяц под носом у контрразведок 18-ти стран сумела "разоружить" знаменитую интервенцию в Одессе. Говорят, у нее был роман с самим Лениным, причем настолько тайный и тонкий, что не оставил видимых следов в истории. Многие считают Жанну Лябурб женщиной-легендой. Но она была живой и самой настоящей.

ОКАЯННЫЕ ДНИ В ОДЕССЕ

В 1919 году "жемчужина у моря" представляла нелепую смесь имен, лиц, племен, наречий, состояний и наций. Со всех концов России в Одессу собрались те, кому больше некуда было отступать. Позади -- Черное море, впереди -- Красная Армия. Аферисты и банкиры, уголовники и наркоманы, дипломаты и мещане -- весь "цвет" одесской публики пил, гулял, просаживая последнее. Пир во время чумы продолжался не день и не два. Алексей Толстой, Иван Бунин, Василий Шульгин описывали Одессу тех дней как город, где витал Ангел смерти.

По улицам Одессы слонялись французские, английские, греческие, польские солдаты. Зуавы и сенегальцы шокировали горожан своей чернотой и белозубыми улыбками. Здесь была создана так называемая особая Союзная зона. "Войска согласия, французские и польские, -- говорилось в расклеенных по городу листовках, -- принимают на себя поддержание порядка и спокойствия в центральной части города". Порядок этот скорее был похож на зверскую анархию. Интервенты словно стремились перещеголять друг друга в цинизме и жестокости. Одесситу ничего не стоило получить пулю в лоб, если он не мог ответить на вопрос французского матроса. Сенегальцы и зуавы заходили в первый попавшийся дом и тащили все, что приглянулось. Тех, кто пытался защитить свое добро, пристреливали на месте.

За четыре месяца оккупации интервенты убили 38 436 человек, изувечили 16 386, изнасиловали 1 048, арестовали и выпороли 45 800 человек. Это походило на конец света...

Интервентам нечего было бояться. В первый же день своего пребывания в городе командующий французскими войсками на востоке генерал Франше д`Эспере сделал следующее заявление: "Офицеров прошу не стесняться с русскими. С этими варварами надо поступать решительно, и потому -- чуть что, расстреливайте их, начиная от мужиков и кончая самыми высшими представителями их. Ответственность я беру на себя". Вот господа офицеры и не стеснялись. Под русскими они понимали всех жителей Южной Пальмиры -- гибли евреи, молдаване, арнауты и украинцы...

Но Одесса не была бы Одессой, если бы и в эти окаянные дни не спасалась музыкой, шутками, танцами -- всем тем, чем славилась. Французам особо полюбился открывшийся в дни интервенции кабачок "Дарданеллы". Его хозяин -- Мартин Лоладзе сумел угодить самым капризным гурманам, а поклонники Бахуса в один голос признали, что именно здесь самый лучший винный погребок. В "Дарданеллах" пели самые сексуальные шансоньетки города, исполнялись самые "колючие" куплеты и плясали канкан не хуже, чем в "Мулен Руж".

...И вот в один из февральских вечеров в "Дарданеллы" вошла необычной красоты и грации дама. Широкополая шляпа, из-под которой "стреляли" озорные глаза, легкая походка. Примолкнувший зал взорвался аплодисментами. Так, в измученном интервенцией городе появилась женщина, которая меньше чем за месяц сделала для Одессы столько, сколько иной не сделает за десятилетия.

И СЕРДЦЕ УЛЬЯНОВА ДРОГНУЛО...

Дама, покорившая публику одним своим появлением, была дочерью батрака. Сегодня мало кто об этом знает и не очень-то верит. Жанну видели не иначе, чем "примадонну". Многие считали ее дочерью парижского коммунара. Архивные же документы гласят: "Год тысяча восемьсот семьдесят седьмой, десятого апреля, в девять часов утра, передо мной, Жаком Эженом Сунье, заместителем, исполняющим по поручению мэра обязанности заведующего отделом актов гражданского состояния коммуны и кантона Лапалис (департамент Аллис), предстал Клод Лябурб, 37 лет, батрак-поденщик, проживающий в этом городе, предъявивший ребенка женского пола, родившегося восьмого числа текущего месяца в восемь часов вечера, по его заявлению, в его доме от него и Мари Лаббе, 31 года, не имеющей профессии, его супруги. Новорожденной по желанию родителей дано имя Мари".

Это акт о рождении Лябурб, как оказалось, совсем не Жанны, а Мари. Жанной она стала называть себя, вероятно, в честь Жанны д`Арк, мужеством которой восхищалась всю жизнь. О первом имени одесской героини знали немногие. Среди них был и русский революционер Владимир Ульянов-Ленин. Первая встреча дворянина Ульянова и простолюдинки Лябурб состоялась в Польше -- в небольшом городке Томашов, где француженка появилась совершенно случайно. Но отнюдь не случайно она оказывалась в эпицентре политических баталий, распространяла революционные листовки, с жаром дискутировала на собраниях, укрепляя мнение о себе, как об "истинной дочери парижского коммунара".

Революцию Жанна встретила в Москве. Казалось, она успевала всюду -- выступала на митингах, организовывала французское землячество, готовила статьи для газет и журналов. Среди ближайших подруг Жанны были Александра Коллонтай и Инесса Арманд.

19 августа 1918 года, как свидетельствуют строки 37-го тома Полного собрания сочинений Ленина, она встретилась с Ульяновым. Они беседовали о создании организации английских и французских коммунистов, целях их деятельности на территории Советской России. В этот же день Жанна получила от Ленина записку к наркому иностранных дел: "Тов. Чичерин! Подательница сего la camarade Jeanne Labourb, о которой я с Вами говорил. Примите, пожалуйста, ее и поговорите подробно. Ваш Ленин".

К сожалению, многие детали разговоров Лябурб с Чичериным и с Лениным остались тайной истории. Но из косвенных намеков, свидетельств очевидцев многие делают предположение, что Владимира Ульянова и Жанну Лябурб связывали не только деловые отношения. Говорят даже, что нежное чувство, охватившее их при первой встрече, "коллеги по революции" пронесли через всю жизнь, доставляя немало терзаний знаменитой пассии Ильича Инессе Арманд. Некоторые утверждают, что Жанна Лябурб вышла замуж за югослава Вукашина Марковича только затем, чтобы силой своей воли разбить этот любовный треугольник.

В первую мировую войну Вукашин находился в русской армии, воевал на Юго-Западном фронте, лечил раненых и больных. После революции он формировал югославские добровольческие отряды, воевавшие бок о бок с Красной Армией. Маркович по-настоящему любил Жанну, ценил ее истинно женскую нежность и мужскую отвагу. Догадываясь об отношениях жены и Ленина, мучался и страдал. Когда до него дошло известие о трагической гибели Жанны в Одессе, он немедленно сжег все письма, которые Жанна получала лично и хранила в резной шкатулке. Кто знает, возможно, там были письма и от самого Владимира Ильича?

Как предполагают некоторые свидетели, Лябурб, узнав о взаимоотношениях Арманд и Ленина, тоже терзалась. Она не могла оставаться в Москве. Безрассудство и страсть влекли ее туда, где можно было погибнуть, чтобы не мучиться сердечной болью. Письмами и телеграммами Лябурб бомбардировала Дзержинского, писала Чичерину, умоляя отпустить ее в Мурманск для ведения пропагандистской работы среди высадившихся на севере России интервентов. И всюду получала отказ. Почему? Ведь даже муж уже не возражал против ее командировки.

По словам Мари-Луиз Пети, хорошо знавшей Жанну в ее московский период жизни, Лябурб удерживали в Москве по личному указанию Ленина. Зная ее горячий, взрывной характер, он опасался, что Жанна погибнет. Так и случилось, но не в огне битвы, а у ворот еврейского кладбища на Люстдорфской дороге.

Сохранилась последняя записка Жанны: "Благословите же меня, самое трудное впереди, путь усеян терниями. Возможно, это последнее мое письмо к вам..." К кому она обращалась? Неужели к самому "вождю пролетариата"?

"ВЕДЬ УМИРАЮТ ЛИШЬ РАЗ!"

Это была любимая поговорка Жанны. Лябурб произносила ее всякий раз, когда ее предупреждали об опасности, умоляли быть осторожной, советовали не лезть в самое пекло. А именно таким и была Одесса в начале 1919 года.

Формально власть в городе принадлежала 30-летнему авантюристу, любимцу Колчака Гришину-Алмазову. Но фактическим властелином Одессы был французский генерал д`Ансельм. Одних только контрразведок в Одессе было 18 -- тут в "поте лица" трудились англичане, греки, поляки, сербы, румыны...

С появлением Жанны в городе активизировалось большевистское подполье. Созданная при Одесском губкоме партии "Иностранная коллегия" развернула бурную агитацию среди интервентов. Широкополая фетровая шляпа -- "визитная карточка" Жанны Лябурб весь день мелькала то в морском порту, то в ресторане, где кутили французские моряки, то в ателье, где работали портные из Франции. Шпики французской контрразведки так и звали Жанну -- "Шляпой". Друзья не раз советовали ей сменить хотя бы головной убор. Но Жанна только смеялась и чисто по-одесски замечала, что скорее французским генералам придется расстаться со своими штанами и головами, чем ей со своей шляпой.

За короткое время пребывания в Одессе этой удивительной женщине удалось сделать то, что было не под силу целому полку пропагандистов. Один за другим из повиновения командованию выходили экипажи кораблей, стоявших на рейде. Открыто заявляли о своей поддержке русской революции и сухопутные войска интервентов. Генерал д`Ансельм отдал приказ арестовать и обезвредить самых злостных агитаторов.

1 марта 1919 года в квартирке № 13 по улице Пушкинской, 24 были арестованы Жанна Лябурб, Стойко Ратков, хозяйка квартиры Рива Лейфман, три ее дочери. В подвалах французской контрразведки на Екатериниской, 7 их жестоко пытали, а ближе к ночи посадили в автомобиль и куда-то повезли.

Когда машина выехала за город, арестованные воспряли духом -- значит, везут в тюрьму, а не на Стрельбищное поле, где оккупанты расстреливали большевиков. Один из арестованных -- Стойко Ратков -- решил совершить побег. Ударив конвойного, он оттолкнул его в сторону и выпрыгнул из автомобиля. Конвоиры открыли стрельбу вслед, но Ратков скрылся в темноте. В ночной тиши до беглеца донеслись выстрелы, крики и стоны расстреливаемых...

Утром рабочие водопроводной станции обнаружили убитых. Все они были до неузнаваемости избиты, лица -- сплошное месиво. Жанну опознали по ее знаменитой шляпе, темным с проседью кудрям и коричневому пальто, сшитому в Париже.

Их хоронили на 2-м Христианском кладбище. 7 тысяч человек пришли проводить в последний путь непокорную Лябурб и ее товарищей. Даже контрразведка не рискнула помешать большевикам устроить торжественные похороны товарищей.

ЕЕ ПРЕДАЛИ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ

Долгие годы оставалось загадкой, кто же выдал контрразведке Жанну Лябурб. Провокатором называют немецкого офицера Манна, правую руку генерала Франше д`Эспере. По его личному заданию Манн вошел в контакт с одесскими подпольщиками, которым представился как член коммунистической группы "Спартак". А появление в Одессе объяснил необходимостью вести пропагандистскую работу среди немецких солдат. Перед своим отъездом в Константинополь Манн выдал французам все адреса явочных квартир, назвал пароли.

Непосредственным исполнителем казни был майор французской армии Андре Бенуа и еще три французских офицера. Так что Жанна погибла от рук своих соотечественников.

...Делегаты 8-го съезда РКП(б) стоя спели похоронный марш в память о Жанне Лябурб. Пел и Владимир Ленин. По воспоминаниям некоторых свидетелей, его щеки увлажняли слезы. О чем он думал? Быть может, о коротких минутах близости с Жанной, если они, конечно, были. Может, казнил себя за то, что разрешил этой удивительной женщине уехать из Москвы? Больше никогда и нигде он не вспомнил о француженке Жанне.

Могила Жанны Лябурб находится на самом почетном месте 2-го Христианского кладбища в Одессе -- прямо у центральных ворот. На стелле из черного мрамора скульптурный портрет неистовой француженки, которую до сих пор называют в Одессе Жанной д`Арк. Могила всегда ухожена, украшена свежими цветами, Жанну в городе помнят. Однако через 90 лет после гибели Лябурб получила новое название улица, раньше носившая ее имя. Сменил название и "ее" корабль. Увы, легенда не всесильна.