"ГАЙДАЙ СКАЗАЛ МНЕ ЗА РЮМКОЙ ЧАЯ: "НАДО БЫЛО БЕНДЕРОМ СДЕЛАТЬ ТЕБЯ..."

Личность этого актера притягивает, как магнит, не только падких на масть и шарм барышень, но и простых инженеров, водителей, художников. В связи с этим "Сегодня" (не без помощи портала Delfi) решила ознакомить вас с некоторыми мыслями Александра Ширвиндта.

О СКАНДАЛЕ ВОКРУГ ТЕАТРА САТИРЫ

-- Есть поговорка: "Театр не терпит суеты". Суетиться не нужно. В старинных публичных домах, не то в Одессе, не то в Киеве, висел лозунг: "Не суетись под клиентом". Что касается слухов вокруг моего назначения на пост худрука, они были раздуты усилиями журналистов. Валентину Плучеку 91 год, и последний год он почти не бывал в театре. Ну и началось: гонят, убивают, травят -- ведь без кисленького никто не будет читать... Единственное радует: в театре ничего этого не было.

О СПЕКТАКЛЕ "АНДРЮША"

-- Я доволен первым поставленным спектаклем -- как-то все объединились. Хотя был вопрос: что делать после юбилея, оставлять ли спектакль в репертуаре театра? Практика показала: простая публика принимает спектакль лучше интеллигентно-рафинированной. Есть надежда, что мы его еще поиграем.

О НЕСЫГРАННЫХ РОЛЯХ

-- Таких уже, наверное, не осталось. Мечтал сыграть Остапа Бендера, Кречинского, еще кого-то. Гайдай перепробовал на роль Остапа все мужское население страны. И меня пробовал. В конце концов, влюбился в Гомиашвили и снял с ним фильм. Потом уже, за рюмкой чая, сказал: "Надо было тебя снимать". А Кречинский... Козаков ставил спектакль "Игра": мы репетировали, кричали, устраивали истерики! А потом он вдруг уехал в Израиль...

О НОВЫХ ФИЛЬМАХ

-- Как-то времени нет сниматься. Да и в кино почти не хожу. Только на премьеры к Рязанову -- по необходимости дружбы. А влезть в какой-нибудь сериал сейчас не имею права. Я считаю: человек, который смотрит сериалы, -- либо нездоров, либо бездельник. Надо пытаться воткнуть мысль и художественную позицию в час или час двадцать. Или в несколько серий, в конце концов. А если там сотни серий, смысл быстро теряется... Сейчас снять фильм по степени воздействия, как "Ирония судьбы...", очень трудно. Ведь сегодняшние внутренние ритмы человека предполагают некую "клиповость" мышления. Раньше игрались спектакли по 4--5 часов с двумя антрактами, сейчас -- или вообще без антракта, чтобы народ не разбежался, или быстро-быстро.

ОБ УЛЫБКЕ И ПРИПИСЫВАЕМОЙ МУДРОСТИ

-- Я редко улыбаюсь. У меня способно вызвать улыбку что-нибудь очень парадоксальное. Ну еще какое-нибудь маленькое животное. А мудрость -- это какая-то старость. Мудрым быть очень опасно -- можно в дураках оказаться.

О ДОВЛАТОВЕ

-- Довлатов был человек очень мощный и совершенно непредсказуемый. Я его знал. Он обладал таким арсеналом иронии, что только держись, но при этом был необыкновенно раним и застенчив. О проценте силы или слабости трудно говорить -- все индивидуально, но без самоиронии жить бессмысленно. Так что его высказывание "Ирония -- любимое, главное и единственное оружие беззащитных" вполне прекрасно.

ОБ ИНТЕРНЕТЕ

-- У меня очень уважительное отношение к Интернету, потому что я в этом ничего не соображаю. Это все равно, как я всю жизнь ездил на отечественных машинах и в нашем кругу был крупным специалистом по карбюраторам. У меня была мания их разбирать, и все ко мне приезжали за помощью. Сейчас езжу на джипе, и когда он у меня на рыбалке заглох, я открыл капот: тупо смотрю и ничего не понимаю.

О ТРУБКАХ

-- Трубок у меня сейчас немерено. Когда начиналась трубочная эпидемия в нашей среде: ни табака настоящего, ни трубок у нас не было. Менялись, клянчили у заезжих дипломатов, ездили в Ленинград к мастерам. А сейчас, когда половина "трубочников" ушла, вторая бросила курить, мы, оставшиеся, стали это наследство собирать. Я знаю многих людей, у которых коллекция трубок стоит под стеклом. У меня же -- свалка. Если собрать все, что в машине, в театре и дома, будет, как на картине Верещагина -- гора черепов.

О СЧАСТЬЕ

-- Я стараюсь быть счастливым, но... Счастье -- вещь сиюсекундная и абсолютно не укладывается в рамки вечности, недели и даже одного дня. Я в книжке афоризмов у Марка Твена прочитал: "Человек привыкает и к несчастьям, если он в них родился и вырос". К сожалению, при "кардиограмме" нашей жизни люди не успевают привыкать к несчастьям -- их все время подбрасывают.