"ЭТО УЖАСНО, КОГДА ЗАКАНЧИВАЮТСЯ МЕЧТЫ!"

Отправляясь на съемочную площадку фильма Оксаны Байрак "Бездельники", где снимается ЛЮБОВЬ ПОЛИЩУК, я ожидала чего угодно -- острый язык и взрывной характер Любови Григорьевны общеизвестны. Была готова даже к тому, что могут с треском изгнать "с глаз долой". Но предположить, что увижу эту восхитительную женщину... в слезах, я никак не могла.

"В ДЕТСТВЕ Я БЫЛА ПРОСТО МОНСТРОМ"

Она по-прежнему неотразима. Возраст, морщины? Не знаю, я пыталась разглядеть эти подробности уже потом, на фотографиях. А тогда, сидя нос к носу, только с восторгом смотрела в эти сияющие голубые глаза, любовалась вздернутым носиком, живой мимикой и... с каждой минутой влюблялась все непоправимее.

-- Даже не верится, что вы в детстве считали себя некрасивой.

-- Так я и была некрасивой! И сейчас не считаю себя красавицей. Это заблуждение! (Смех.) Я стараюсь только поддерживать тот имидж красавицы, которого хочет мой зритель. Хотя, честно говоря, с каждым годом это все сложнее, и я уже прокляла себя за то, что пошла на поводу у публики.

-- Тем не менее, вы и в "имидже красавицы" позволяете себе быть некрасивой -- и экстравагантной, и хулиганистой...

-- Да, я люблю хулиганить! Ой, как мы вчера на площадке с Арнисом Лицитисом нахулиганили! Характер такой, спасибо маме с папой.

-- И в детстве такой были?

-- Конечно. Я ору на своих детей, что они балбесы и бандиты, и хулиганы, и вообще... А потом отхожу и думаю: "Господи, да они по сравнению со мной -- ангелы! Ангелы!" Я была -- просто монстр. Неуправляемый монстр!

-- Неужели "переплюнули" собственного сына, у которого был личный рекорд -- 48 "двоек" за неделю?

-- (Озадаченно нахмуриваясь.) Не было такого, он довольно прилично учился!

-- Значит, это он кому-то в интервью наврал...

-- (Мгновенно успокоившись.) А, это он может. Он вообще большой фантазер и очень талантливый артист. Играет в театре Моссовета и снялся довольно неплохо в двух картинах, "Чек" и "Ворошиловский стрелок". Мне такое кино не нравится, но то, что делает артист Алексей Макаров, -- нравится.

-- Вас не устраивают эти фильмы с точки зрения жизненной философии?

-- Да нет, дурные какие-то картины. Что одна, что вторая. Американские дела. "Ворошиловский стрелок" скроен абсолютно по американской выкройке: полицейского обидели, и он начинает мстить. Ну, Ульянов -- не полицейский. А выкройка -- та же. Только снято хуже! Такое ощущение, что снимали лет 20 назад. Я очень уважаю Говорухина -- он талантливый режиссер, и по-человечески он мне не противен. Но тут -- какой-то совсем устарелый наив. А Лешка -- хорошо сыграл!

-- А дочка -- еще школьница?

-- Да вот уже был последний звонок -- окончила школу. (Вздох.) Ну и, конечно, в артистки рвется. Поступает сейчас в разные институты.

-- И вы ее не отговариваете?

-- Я вообще не деспот в семье. Когда я отговаривала сына, он мне не верил, что это так тяжело. Сейчас, когда ему уже 29, он звонит: "Мама! Как ты была права! Почему ты меня не вытащила из ГИТИСа за шкирки?" Я говорю: "А представляешь себе, что было б, если бы я тебя не пустила? Ты бы мне горло перегрыз! Ты должен был сам набить себе шишки. А сейчас, если уж ты так уязвлен, ничто не мешает все это бросить и пойти на режиссуру". Теперь вот -- Маша. И что я сделаю? Ну, пусть стукаются -- раз, два, да хоть пятнадцать! И я такая же была: мне чужой опыт -- до лампочки.

"В 44 ГОДА Я ЗА НЕДЕЛЮ НАУЧИЛАСЬ ХОДИТЬ НА ПУАНТАХ"

-- Любовь Григорьевна, вы ведь в детстве мечтали быть балериной?

-- Да, непременно "барелиной"!

-- И частично мечта сбылась в спектакле "А чой-то ты во фраке?" -- это же "опера и балет для драматических артистов"?

-- Да-а! Сколько ж мне было? 44? Я надела пуанты и научилась в них ходить буквально за неделю.

-- Как?! Я-то думала, это детские навыки?

-- О чем вы говорите! Меня выгнали моментально, сказали, чтоб не гробила свою юность. Я была маленькая, но профессионалы "секут" сразу: большие сочленения, кости. Они говорят: этот ребенок будет очень высоким. У меня все-таки метр семьдесят пять. Это невероятно для балерины!

-- Ну, сейчас-то уж балерины разные есть -- вон, Ульяна Лопаткина...

-- У нее метр семьдесят! И это считается супервысокая балерина. Поэтому я никогда не надевала пуанты. Максимум -- спортивные тапочки. И когда, наконец, я надела пачку и меня затянули в корсет -- я была самой счастливой артисткой на свете.

-- Вы рассказывали, что приехали из Омска в Москву поступать "в артистки" и везде опоздали, но вам "дал путевку в жизнь" незнакомец во дворе Щукинского училища. Вы так и не узнали потом, кто это был?

-- Нет, я его больше никогда не видела! Парень с красивыми глазами -- вот все, что я помню. Это было так мельком! У меня -- квадратные глаза, выпученные от ужаса, а он, проходя мимо, говорит: "Вас, девушка, с такими глазами непременно возьмут". Я ему вслед: "Да я уже пролетела". Он: "А ты откуда?" -- "Из Омска". -- "Слушай, я сейчас был в эстрадной студии на ВДНХ -- там как раз омичи... Давай туда!" Стукнул меня по лопатке -- и все. Я пошла и поступила.

"Я СПРЯТАЛАСЬ У СОСЕДКИ ПОД КРОВАТЬЮ"

-- Когда-то вас не брали на ТВ, потому что какой-то чиновник сказал, что у вас "лицо несоветской женщины"...

-- О, Господи! Все об этой фразе помнят. Ну, было дело. А сейчас, когда никого не волнует, советское оно или нет, -- я уже старая. Проклятая страна...

-- Ладно, а на "Мосфильме"-то за что вас внесли в "черный список"?

-- Там была такая история. Меня утвердили на одну из главных ролей в фильме. Не буду называть режиссера, Бог ему судья. А когда уже начались съемки, выяснилось, что он взял на эту роль свою любовницу. А меня "засунул" в какой-то эпизодик. Я сказала, что сниматься не буду. А они: "Какое вы имеете право?!" -- "Как какое? Я утверждена на другую роль". -- "Да ты, мол, будь счастлива, что тебя вообще берут!" Я была молода, хороша собой, упряма, как мул, и когда они приехали за мной на машине, чтобы отвезти на площадку, я спряталась у соседки под кроватью. Буквально! Они обстукали все стены, все шкафы -- меня не нашли. В результате меня вызвал "на ковер" начальник актерского отдела "Мосфильма" по имени Адольф...

-- Подходящее имя...

-- Да-а, как кто-то сказал, "хорошего человека Адольфом не назовут". Я была вызвана к нему на ковер и не очень понимала, за что. Фраза была такая: "Теперь вы на "Мосфильме" -- в черном списке. И вообще, я скажу по всем студиям!.." Я пожала плечами: "Знаете, я 25 лет не снималась в кино (мне было тогда лет 25-26), работала только в театре -- ну еще лет 20 не буду сниматься. Как-то жила и, наверное, буду продолжать жить". Встала и ушла. На самом деле, запрет был на семь лет, но не прошло и двух-трех лет, как пришло приглашение со Свердловской киностудии. А потом одна за другой были картины на "Ленфильме". Так что, "положили" они на этого Адольфа вместе с его "Мосфильмом". А на "Мосфильме" я действительно долго не снималась. И ничего, выжила.

"НИКОГО Я ТАК СИЛЬНО НЕ ЛЮБИЛА, КАК ИВАНА"

-- Как вы попали на главную роль в фильм "Вавилон ХХ"?

-- (Пожав плечами.) Не знаю. Приехала с киностудии Довженко женщина на съемочную площадку к Леониду Квинихидзе -- я тогда снималась в картине "31 июня" и была загримирована под мулатку. А ей режиссер приказал "найти артистку Полищук". Она мне потом рассказывала: "Я вошла на площадку и че-то не врубилась. У нас -- Мальва, славянская красавица... А тут -- мулатка, кудри черные... Я так растерялась, что побежала звонить Ивану Миколайчуку: "Вы уверены, что именно эта артистка вам нужна?" -- "Да, уверен!" И только после этого она решилась подойти ко мне.

Я приехала на кинопробы. Довольно долго меня крутили, одевали, приплетали волосы, грим изобретали -- все равно, эти торчащие скулы и запавшие щеки -- не очень русская внешность. Но когда на меня надели все эти рубашки, бусы, серьги, как выяснилось, у меня совсем славянское лицо!

-- Съемки у Ивана Миколайчука чем-то отличались от работы с другими режиссерами? К тому же, он сам играл главную роль -- наверное, это добавляет хлопот?

-- Во-первых, у меня никогда не было такой роли. Героиня -- без выкрутасов, без бытовухи. Я себя чувствовала женщиной из народа, но героиней. Даже не могу сформулировать... Мы жили под Киевом, я ездила на лошади -- было очень много красивых моментов, сплошные положительные эмоции. Очевидно, ожило все то, что сидело во мне с детства: я ведь выросла в бараке, была ужасно "дохлая" и каждое лето меня отправляли в деревню. Я это очень любила. Я и сейчас не люблю Америку с ее высотными зданиями, люблю тихие европейские местечки, деревню.

И потом... (Некоторое раздумье.) Сейчас Ивана уже нет, царствие ему небесное... Это единственный режиссер, с которым у меня был роман. Я влюбилась в него. Очень влюбилась. Наверное, не стоит этого писать -- больно будет его жене. Каждый раз, когда я ехала на съемки -- это для меня было такое событие! Пожалуй, я никого в жизни так сильно не любила. Он меня не любил -- а я любила, я. (Господи, она плачет! Глаза покраснели, платок выхвачен из косметички... И сама на себя злится за эту слабость. -- Н.Х.) Мне жалко Ивана ужасно! Иван -- это большое событие в моей жизни.

-- Наверное, с тех пор и кинособытий такого масштаба у вас не было?

-- Была еще одна картина, достойная уважения -- "Любовь с привилегиями" с Вячеславом Тихоновым. Больше у меня в кино ничего не было. Но тут, в "Вавилоне", все так совпало! Для меня это всегда было табу: режиссер, оператор -- и актриса? Я ни-ко-гда себе этого не позволяла! А тут вдруг просто сразу, как его увидела... Он стоит весь в голубом, в джинсе, длинные волосы развеваются, глаза синие!.. А меня уже одели в костюм, я иду к нему через сад студии Довженко. Он взял мою руку, поцеловал, потом прислонился вот так щекой и полежал на ней. И все. (Не позволив себе снова заплакать.) И так бывает!

"В СЕРЕЖЕ ЕСТЬ ТО РАЗГИЛЬДЯЙСТВО, КОТОРОЕ МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ"

-- (Пытаюсь сменить тему.) А чем вас очаровал муж?

-- Ой! Он такой шальной! (Мальва прячется, и вновь проступает неотразимая хулиганка. -- Н.Х.) С ним нескучно! Все 18 лет нашего брака. Сережа талантлив во всем. Кроме того, что он замечательный художник-анималист, график (Сергей Цигаль. -- Н.Х.), он великолепно готовит -- в этом смысле мне очень помогает! В нем есть то самое разгильдяйство, гусарство, которое мне оч-чень нравится. Он меня спасает от стольких стрессов! Просто умница. Раз -- и поворачивает проблему другим ракурсом. Я же очень самоугрызающийся человек. Я взрывная, а он -- мудрый.

-- Трудно было актрисе решиться на второго ребенка?

-- Вы знаете, я так хотела девочку! И это была последняя надежда. Я ведь поздно родила, мне было 35 лет, и когда выяснилось, что я беременна, решила "ходить" до последнего... И довольно рано мне сообщили, что у меня девочка. Я была самой счастливой женщиной -- свершилось! То есть... (Смех.) Это ужасно, когда заканчиваются все мечты, все прожекты! Вот я родила мальчика, родила девочку, и "народную" уже получила -- что ж дальше-то делать? Ага, я еще не получала "Нику", "Оскара", не была в Каннах -- у меня еще масса работы!

-- Но потом ведь у вас чуть ли не депрессия была? Вы даже хотели, по вашему же выражению, "свалить" за границу?

-- Когда заходишь в магазин -- а там железные полки (это 84-й год), и тебе не хватает молока, а корм для девочки привозят то из Германии, то из Америки, а иногда и вообще ниоткуда не привозят, и кормить нечем! А ребенок орет! Выстаиваешь очередь, покупаешь гречневую крупу -- из-под полы, для участников Великой Отечественной! -- моешь ее, сушишь, перемалываешь в мелкую муку, потому что детское питание продавали, как правило, очень плохое -- от него у девочки пучило животик, она разрывалась! И я уговаривала: "Серега, поехали -- я буду там посудомойкой! Я больше не могу!" Вам этого не понять, вы не помните, что это -- когда нет ЕДЫ. Вот я и отчаялась. Я понимала, что как актриса никому там не нужна -- без языка и вообще... Мы вообще все там никому не нужны. Мы нужны только своим близким и друзьям.

-- Кого вы считаете близкими друзьями? Есть такие люди в актерской среде?

-- Понимаете, это будет не очень деликатно. Я назову тех, кого я считаю друзьями, а масса добрых знакомых, которые думают, что я их такими считаю, скажут: "Ну что ж ты, падлюка, нас не упомянула?" Так что, не надо об этом, ладно?