НИКОЛАЙ ЯКОВЧЕНКО МЕЧТАЛ СЫГРАТЬ ОТЕЛЛО

На внешности любимого украинского комика словно оставил свой автограф Гоголь. Перед выходом на сцену НИКОЛАЙ ЯКОВЧЕНКО обычно смотрелся в зеркало, хлопал себя по физиономии и говорил: "Кормилица моя!"

Одно его имя вызывало улыбку. Яковченко посмеивался: "Мне мои коллеги очень завидуют. Они целый вечер играют главные роли, мучаются, потеют и не имеют такого успеха, как я. А мне достаточно выйти на сцену, и сразу все кричат "Браво!"

Николай Федорович не имел актерского образования. Путь к сцене начал в аматорских коллективах в родных Прилуках на Черниговщине. Работал в театрах Симферополя, Чернигова, Черкасс, Днепропетровска, Харькова. А с 1927 года до последнего дня был актером Театра им. Франко.

Николай Федорович очень дружил с Юрием Васильевичем Шумским. Не могли жить друг без друга выдающиеся актеры! Но и ревновали друг друга тоже. Например, готовится Яковченко к выходу в образе своего знаменитого Довгоносика в спектакле "В степях Украины" Корнийчука. К нему подходит Шумский, играющий Галушку, и предупреждает: "Первым выйду я!" "Как вы? Я должен! Корнийчук так написал!" -- заспорил Яковченко. "Ну и пусть себе пишет. Я тебя знаю, выйдешь, рот до ушей -- разбалуешь публику. Нет, первым выйду я. После спектакля с меня чекушка!" И пошел на сцену. А Николай Федорович уже потом как-то выкручивался.

Личная жизнь Мастера совсем не была похожа на комедию. Рано умерла жена -- актриса Татьяна Яковченко, оставив двух маленьких дочек Ирину и Юнону. Ирины тоже рано не стало. А Юнона (тоже актриса Театра Франко) всю жизнь заботилась об отце. Он всегда был ухожен, аккуратен. Но страсть отца к спиртному очень беспокоила дочь и иногда, уходя из дому, она даже закрывала его брюки на ключ. Тогда находчивый Яковченко выходил из положения, одалживая брюки у соседа.

Беспокоила слабость актера и администрацию театра, поэтому Яеовченко несколько раз практически был обречен на увольнение. Однажды за его помилование просил Дмитрий Гнатюк (он очень любил Яковченко и до сих пор талантливо его пародирует). После этого, увидев Дмитрия Михайловича, Яковченко бросился к нему и выпалил: "Все! Завязал! Не пью! Амба!.. Но с тобой выпью с удовольствием".

Владимир Дальский рассказывал: "Выпивоха он был тяжелый. Перед тем, как выпить, закрывал глаза, дважды подносил рюмку ко рту, кряхтел, отворачивался, лицо краснело. Наконец выпивал, и лицо превращалось во что-то неописуемое, вроде смолы горячей выпил". "Зачем же вы пьете, если так тяжело?" -- спрашиваю. "Что же вы мне такие аматорские вопросы задаете? Я же профессионал! Наливайте!" -- отвечает. "Давайте закусим!" -- "Какой вы невоспитанный человек. Разве после первой закусывают?" И пошел разговор. А рассказчиком он был великолепным.

Из рассказов Николая Яковченко:

-- Выступали мы как-то актерской бригадой в одной из воинских частей. После концерта нас приглашает к себе командующий. "В чем испытываете нужду, товарищи артисты?" -- спрашивает он. Меня толкает локтем Юрий Васильевич Шумский, мол, придумай что-нибудь. Гнат Петрович Юра догадался о нашем "задуме" и показывает мне кулак. Но я все-таки осмелился и сделал шаг вперед: "Товарищ командующий! У меня сегодня день рождения!" "Сколько вас будет?" -- спрашивает он. "Человек десять", -- отвечаю. "Выдать им десять бутылок водки, -- приказал он ординарцу. -- А женщины будут?" "Так точно, тоже десять", -- отвечаю. "И десять вина", -- добавил командующий. Мы попрощались и стали быстро уходить. А Гнат Петрович шепчет нам: "Подождите меня". Ну да, будем мы его ждать!"

"Как-то раз в профкоме мне и Юрию Васильевичу дали бесплатные путевки в Кисловодск, чтобы мы отдохнули. Поехали мы с удовольствием. Отдыхаем неделю, вторую... подустали немного. Юрий Васильевич говорит: "Сбегай!" "Куда же, -- говорю, -- сбегай? А деньги у вас есть?" И стали мы думу думать. Шумский встал, посмотрел куда-то вдаль и сказал: "Иди скажи директору, что я согласен дать концерт". Я побежал, договорился, и вот уже на правах конферансье выхожу на сцену, чтобы объявить коллегу, и глазам своим не верю: в первом ряду сидит... Гнат Петрович Юра! У меня дух перехватило. Прибежал к Юрию Васильевичу, доложил, а он махнул рукой и пошел на сцену. Ох, и здорово же он читал! А после концерта все же имели "счастье" встретиться с Гнатом Петровичем. Пожурил он нас, а мы молча слушали, пока не зашел директор и не пригласил нас к себе на банкет. И надо же такому случиться: по дороге тот директор упал в канализацию. Как мы его ни мыли, а так и остался тот запах до конца банкета!"

Когда случалась нужда в деньгах, Яковченко просто брал гитару и шел "концертировать" -- он везде и всегда был желанным гостем.

Яковченко мечтал сыграть Отелло, он часто читал своим друзьям шекспировские монологи. Но режиссеры видели его только в комических ролях. Правда, в кино ему все же удалось однажды "прорваться" с драматической ролью -- в фильме "Дед левого крайнего". Это была, пожалуй, единственная серьезная роль классического комика. За внешней "простоватостью" скрывался человек весьма образованный: Яковченко закончил в Прилуках гимназию и владел латынью и древнегреческим. По рассказам очевидцев, когда в Театре Франко гастролировала знаменитая греческая актриса Аспасия Папатанассиу, Яковченко с ней общался, и заезжая знаменитость была поражена его знаниями греческого.

Он был ровесником ХХ века -- родился в 1900 году. А умер в 1974 от перитонита. Он и умер достойно, как настоящий артист. Когда его вели на операцию, Николай Яковченко сказал: "Клоун идет на манеж". Это были его последние слова...


НАРОДНЫЙ ЦИТАТНИК

"ЭТО НЭОБХОДИМО ПЭРЭЖИТЬ!"

Теперь уже практически невозможно определить, что в легендах о Николае Яковченко правда, а что -- художественный и антихудожественный вымысел. Ну можно ли, например, поверить в историю под кодовым названием "Мац-мац -- ноги!": поговаривают, что однажды Николай Федорович проснулся утром... в морге, а придя в театр, увидел на доске объявлений себя в черной рамке?

Но главное, народ его по-прежнему с удовольствием цитирует:

• "Оце покроїв дівчаткам на платтячка, а вийшло -- на сарафанчики" ("Фараоны")

• "Несмотря на ее ангельский карахтер..." ("За двумя зайцами")

• "И оба, даст Бог, помрем, только она -- раньче, а я -- позже!" (Там же)

• "Достаточное количество потребовалось бы волов" ("Вий")

А сколько фраз, сказанных им просто в быту, вошли в легенды! Традиционный оборот: "И надобно ж такому случиться, чтобы..." Или: "Скажіть, це женська кохточка чи не женська?" И, конечно, мудрейший совет по борьбе с похмельем: "Это нэобходимо пэрэжить!"