ПУТЬ К СВЯТЫМ МОЩАМ ЛЕЖИТ МИМО БОЧЕК С КВАСОМ

Ежедневно Кресто-Воздвиженскую церковь Киево-Печерской лавры, где временно пребывает серебряная рака с головой Андрея Первозванного, посещают до 10 тысяч человек. Желание прикоснуться к чуду у народа столь велико, что он готов денно и нощно стоять в очереди ради нескольких секунд лобзания чудотворных останков.

Первое, что бросилось в глаза, когда мы с фотокором подъехали к Лавре, были наряды милиции, стоящие на каждом углу. Редакционную машину, естественно, не пропустили, пришлось идти пешком. Мы ожидали увидеть великое столпотворение, подобное ажиотажу на проповедях Папы Римского в Киеве. Но ничего подобного не было. Очередь была разбита на порции, по человек тридцать. Впереди каждой группы стояли по два стража порядка. Они объяснили, что эта мера необходима, чтобы избежать давки. Впрочем, такая предосторожность казалась излишней, потому что люди вели себя тихо. Очень тихо. Я поинтересовалась у них, сколько же нужно выстоять в очереди, чтобы попасть к мощам. Стоящие в хвосте сказали, что здесь уже полтора часа. Прикинув размер очереди, поняли, что придется стоять не меньше четырех часов. Но охранник нас заверил, что будет быстрее -- просто как раз приезжала жена Президента, вот и получилась задержка.

Пошли вдоль очереди. Люди по-разному коротали время: читали газеты, решали кроссворды, молились. Некоторые жевали бутерброды, запивая их квасом из бочек, которые предусмотрительно выставили вдоль спуска, ведущего к храму. Заметили трех молоденьких девиц, которые что-то весело рассказывали друг другу. Познакомились. Оказалось, что две приехали из Ровно, а одна из Донецка. Девчонки уже отстояли свое, приложились к мощам. Расспрашивая людей, узнали, что среди них очень много приезжих. Из Чернигова, Полтавы, даже из Одессы. Тем, кому далеко ехать, остаются на ночь во Фроловском монастыре. Очередь начинают занимать в 6-7 утра. Последние паломники уходят около двенадцати ночи.

"На выходные людей больше будет, наверное, придется всю ночь работать", -- сказал один из охранников. Хотя, по его словам, в прошлом году, когда мощи святого Пантелеймона привозили, народа было в 2-3 раза больше.

У входа в церковь стояли правоохранители в гражданке. Они ни за что не хотели нас пропускать без очереди, тем более не разрешали фотографировать. Как назло, не было ни владыки Павла (настоятеля Лавры), ни его заместителя, которые могли дать "добро" на фотосъемку. Покрутившись немного у входа, наткнулись на местного казначея. Без лишних слов он провел нас к черному ходу, вернее выходу из Кресто-Воздвиженской церкви.

Переступив порог, увидели, что и здесь полно милиции. Но прежде всего нас интересовали мощи. Пока фотокор делал свое дело, пыталась выяснить у казначея, что дает поклонение останкам святых: исцеление, исполнение желаний? Оказалось, и то, и другое, впрочем, все "дается по вере твоей". Бывает так, что исполняется вовсе не то, что хотелось бы. Но когда проходит какое-то время, понимаешь, что так лучше. Еще один вопрос вертелся у меня на языке: к мощам могут приложиться только православные?

"Нет, каждый, кто хочет. Католики были, даже монашек видел. Просто любопытствующих очень много", -- ответил казначей. Действительно, понаблюдав за паломниками, увидела, что некоторые в замешательстве останавливаются возле раки, не зная, как правильно к ней приложиться. Потом вдруг начинают механически креститься, причем слева направо, а не справа налево, как этот положено у православных. Захотелось и мне попробовать. "Что для этого нужно?" -- спросила. Оказалось, всего лишь надеть на голову косынку.

Затесавшись в очередь на подходе к раке, почувствовала себя совсем обнаглевшей (не стояла ведь ни минуты). А подойдя к мощам, и вовсе забыла подумать о чем-то высоком: хотелось заглянуть сквозь небольшое квадратное окошечко в раке. Интересно, что там внутри? Но не увидела ничего, кроме какой-то бесформенной массы песочного цвета. Я немного задержала очередь, потому что монах, который протирал платочком окошечко после каждого поцелуя, недовольно засопел. Наспех перекрестившись, отошла.

Уже возле выхода оглянулась, чтобы еще раз взглянуть на "саркофаг". В мерцании свечей, щедро утыканных верующими возле икон, показалось, что от него исходит какое-то сияние. В голове сама собой возникла, на мой взгляд, высокодуховная мысль: "Спаси и сохрани нас всех!" А потом немного меркантильная: "И нашу газету тоже..."