"ТАК, КАК ЖЕНЯ, УЖЕ НИКТО НЕ СПОЕТ!"

ЕВГЕНИЙ МАРТЫНОВ -- композитор и певец -- умер 11 лет назад, 3 сентября, прожив всего 42 года. Он не стал "забытым" символом своей эпохи, фото которого можно увидеть только в мемуарах, а песни услышать на старинной пластинке. Его лирические баллады-откровения по-прежнему волнуют как слушателей, так и исполнителей, поэтому к творчеству Мартынова обращаются многие современные артисты. Правда, звезду его памяти в Москве собрались закладывать лишь только после того, как за дело взялись земляки-донбассовцы.

Пожалуй, это было самое душевное мероприятие во время дней Донбасса в Москве. Право открыть символический знак у входа в киноконцертный зал "Россия" по праву досталось матери Евгения, Нине Митрофановне. Она вышла в сопровождении стайки юных красавиц в воздушных платьях. Как он был похож на свою маму! А теперь уже она напоминает его -- такая же скромная и приветливая. Постояв у звезды, как у могилки, она не смогла отказать настойчивому журналисту и ответила на вопросы "Сегодня".

-- Нина Митрофановна, о чем вы подумали, когда узнали, что будет закладываться звезда Жене?

-- Подумала, что это очень хорошо, что о нем помнят, раз будут это делать. Я очень благодарна всем, кто помогал в закладке звезды. У меня много друзей -- поклонников Жени. При его жизни они были девочками, а сейчас уже взрослые, вышли замуж, но все равно приходят ко мне, звонят по телефону, приносят на кладбище цветы. Вот и эти цветы, что подарили мне сегодня, я отвезу ему на могилу.

-- Вы в Москве живете постоянно?

-- Да, как Жени не стало, его отец умер -- и Юра забрал меня к себе в Москву.

-- Какие Женины песни вы любите больше всего?

-- "Мамины глаза", "Встреча друзей" меня всегда очень волнует. "Марш-воспоминание", которую поет Иосиф Кобзон, а "Заклятие" -- просто до слез. Люди поют эти песни и это хорошо. Как сказал кто-то на фестивале, не нужно сравнивать с Жениным исполнением. Так, как он пел, уже никто не споет!

-- Нина Митрофановна, когда вы поняли, что жизнь композитора не так светла, как представлялось Жене поначалу, вы не стали его отговаривать заниматься этим неблагодарным делом?

-- Нет. Когда они с Юрой учились, еще маленькими были. Им было так интересно: музыка, музыка! Я их туда, как говорится, не посылала -- сами выбрали занятие по душе. Их отец был музыкантом от Бога: что услышит -- сразу сыграет, и все ноты точно возьмет. Когда уже подросли, стало понятно, что не все так просто, Женю стали притеснять -- и то не так, и это не этак. Тогда я уже подумала: "Боже, да лучше бы они у меня были обыкновенными шоферами -- отработали смену, пришли домой -- и делу на этом конец", а не так, как Женя или Юра сейчас: сидят до утра, что-то пишут".

Женой музыканта быть сложно, а матерью -- и того труднее. Он наслушается за день всего, приходит домой и просит, чтобы я все выключила -- и телевизор, и радио, лишь бы было тихо. И сидит, играет... А квартира наша не позволяет ничего -- однокомнатная, у него отдельного кабинета нет.

Женя всегда говорил: "Что я-то? Вот Юрка у меня -- настоящий композитор". Он закончил Московскую консерваторию, писал музыку, но, как говорится, к бизнесу это не относится. Пишет серьезную музыку, иногда спрашивает меня: "Мама, ты не знаешь, для чего я это пишу?" -- "Не знаю". -- "Просто чтобы дураком не стать, чтобы не забыть, чему учился". Раньше, бывало, были специальные комиссии, принимали произведения, потом их печатали, исполняли...

-- У младшего сына семьи нет?

-- Нет, мы живем вдвоем. А у Жени остался сын, ему в июне исполнилось 17 лет. Они с мамой живут в Испании, Сережа учится -- изучает испанский, английский -- раньше все говорил, что будет брокером или еще кем-то, собирался заниматься бизнесом. А теперь решил, что будет работать на аэровокзале. Юрка его спрашивает: мол, что, будешь проверять чужие вещи? А он: "Нет, я буду начальником!"

-- Как вы считаете, Нина Митрофановна, Евгений Мартынов испытал при жизни всенародную любовь?

-- Я считаю, что да. Его многие приглашали, всюду ждали. А со стороны правительства и телевидения было очень много вопросов и проблем. Какую песню ни напишет -- начиналось: "Это не так, это -- пошло, это -- не туда, а это -- не сюда..." Ему было очень трудно, он очень переживал, когда все это началось.

-- Скажите, а каким Женя был в детстве? Послушным или трудным, спокойным или не очень?

-- Во-первых, он у меня был семимесячным -- таким маленьким, что мы все над ним дрожали. На окошечке грели его в ванночке в вате... Но был всегда очень послушным. Юра и Женя -- это совершенно разные люди. Они и учились очень хорошо, с похвальными грамотами. Но Юрка всегда был очень напористым, а Женя -- наоборот. Бывало, сделает что-нибудь, а я ему так строго: "Ты что это сделал? Залез на забор или что-то там порвал?! -- Не нужен мне такой сын!" -- "Ой, нет, мамочка, ну прости, я больше не буду!" Откроет дверь на улицу, посмотрит и говорит: "Ой, темно на улице, никого не видать, я туда не пойду!" А я тогда: "Нет, папу проси". -- "Папочка, прости!" А Юра -- другое дело. Накажут его, он встанет в углу и молчит. И тогда уже Женя ему: "Юрочка, ну скажи маме: "Прости!", попроси, пойдем телевизор смотреть!" Настолько у него был мягкий характер! Между ними разница была в девять лет, Женя очень любил младшего брата.

-- Какой эпизод, связанный с Женей, вы чаще всего вспоминаете?

-- Когда он ехал на конкурс "Братиславская лира", уж я так переживала, так переживала! Даже он сам говорил: "Боже, только когда я сел в самолет, задумался: ну зачем я поехал? Ведь ничего не получу! Я так дрожал, готовился, шили костюмы"... Но привез он тогда Золотую лиру. Всегда, куда бы он ни уезжал, я переживала очень.

-- А как относятся к Жене сейчас на его родине?

-- В Камышине, где он родился, открыли музей, мы отсылаем им документы и фотографии, нашли дом, где Женя родился, когда мы жили на нефтебазе, и установили на нем мемориальную доску.

-- Нина Митрофановна, вы не хотели бы вернуться в Украину?

-- Нет, зачем? Там у меня уже нет никого и ничего. Мужа похоронила, тетку похоронила, никого не осталось. После смерти отца Юра сказал: "Надо ехать в Москву" -- жизнь настала трудная, не поедешь лишний раз, не всегда можешь даже позвонить -- мы ведь люди небогатые. В Москве поначалу жили на квартире, а Юра стоял на очереди на кооператив. Это сейчас можно купить любую квартиру, но ведь нужно много денег! А когда ему дали однокомнатную квартиру, я была и такой рада -- свой угол есть.

-- Вы получаете какие-то авторские отчисления за Женины песни?

-- Нет, только иногда что-то присылают из агентства, а большинство -- знаете, как сейчас-то? Никто не контролирует, кто-то где-то поет, а мы об этом и не знаем...

P.S. А вот автографы Нина Митрофановна совершенно не умеет подписывать! "Дорогие земляки!" -- вывела она в моем блокноте. -- Я...Извините, ну что же я буду писать? Сами все напишите!"