СКРИПАЧ, КОТОРЫЙ ПЕРЕЖИЛ ЧУМУ, ВОЙНУ И С ДЕСЯТОК ДИРИЖЕРОВ

Дядю Яшу мы застали в каптерке за игрой в домино. Его напарники понятливо заулыбались, мол, наконец-то и о нашем Рабиновиче журналисты вспомнили. Вспомнили: Яков Менделевич играет в Национальном симфоническом оркестре радио и телевидения на скрипке, более 60 (!) лет.

-- Начал я играть в оркестре Украинского радио в ноябре 1940 года, -- вспоминает Яков Менделевич. -- До этого учился в киевской музыкальной школе, нам даже за это стипендию выдавали. Учил меня знаменитый профессор Бертье... Радиокомитет находился на теперешнем Майдане Незалежности. Окна выходили на здание бывшей Думы. Мы играли определенное количество передач, причем в прямом эфире -- по 20 и больше минут. Звукозаписи тогда еще не было. Играли абсолютно все: от коммунистических маршей до классики -- Бетховена, Моцарта, Чайковского и советских композиторов. В оркестре было более 60 музыкантов.

-- Когда началась война, мы выходили в прямой эфир, -- вспоминает Яков Менделевич.

Студент третьего курса получил отсрочку. Оставаться в Киеве не мог, как он сам говорит, по идейным и национальным соображениям. Эвакуировался в Ташкент, где в местной консерватории отучился целый год.

-- Но в один прекрасный день меня вызвали в военкомат и отправили в пехотное военное училище, -- вспоминает скрипач. -- Несколько месяцев гоняли и муштровали... Офицеров из нас так и не успели сделать. Нужно было срочно пополнить разгромленную часть, и нас рядовыми отправили на передовую.

Войну Яков прошел в стрелковой дивизии от Москвы до Кенигсберга. А когда большинство солдат праздновали Победу, их отправили воевать с японцами. Там и чуму пришлось пережить...

-- Новый 1946 год я встречал уже в Киеве, -- продолжает Яков Менделевич. -- Восстановился в консерватории. С той поры играю в оркестре. Его название менялось несколько раз, а после смерти Сталина оркестр с радио убрали вообще, передали Министерству культуры.

После войны появилась магнитная пленка, и вживую работать музыканты перестали. Зато начали записывать музыку, в основном, для московских фондов.

-- Разное бывало -- и смычки падали, и ноты... Кстати, за шестьдесят лет я поменял только две скрипки, -- говорит Яков Менделевич. -- Одну выдали еще перед войной в консерватории. Но она где-то потерялась после Победы. Пришлось купить старый немецкий альт, на нем до сих пор играю.

За все эти годы трудно подсчитать, сколько дирижеров поменялось в оркестре, а скрипач Рабинович более полстолетия -- бессменный. (Кстати, коллеги называют его "Совестью оркестра".)

-- Я знаком со всеми солистами Оперного театра, композиторами. Мы с женой до сих пор дружим с семьей артиста Николая Гринько, у меня дома он не один вечер просиживал за столом. А еще -- помните артистку Зою Гайдай? -- к нам она часто заходила, они с женой были подружками...

Под конец нашего разговора в каптерку заглянул молодой музыкант: "Дядя Яша, вы куда пропали? Репетиция началась. Пора".