МАВР СДЕЛАЛ СВОЕ ДЕЛО...

После спектакля я вдруг поняла, что у меня крупно дрожат руки. От восторга и страха. Если хотите, даже от волнения за судьбы героев. Хотя, казалось бы, чего вдруг? Ведь знаешь, что в финале, как говорится, все умерли! А все переживаешь -- как маленькая, ей Богу!

Если б вы знали, как часто после откровенно скучных спектаклей слышишь от коллег-критиков: "Ты не права -- это очень интересно, очень! Теоретически... Новаторский подход... Зерно роли... И режиссер -- такой уважаемый человек!.." Да наплевать мне, честно говоря, на все это, если я погибаю от тоски, сидя в зрительном зале!.. Так вот, в минувшую субботу на премьере "Отелло" Шекспира в Театре имени Франко чуть отвлекала от происходящего лишь одна мысль: как же я разделю между ими всеми принесенные цветы? Хотя, уверяю вас, все атрибуты, необходимые для профессионального восторга, были на месте.

Почему исполнители роли Отелло веками вымазывают физиономию ваксой, изображая негров? Ведь Отелло -- мавр, то есть... АРАБ! Черный принц, воин, гроза морей и пустынь, который нашел свое место в легкомысленной, до тошноты пышущей золотом Венеции и лишь раз в жизни позволил себе ослабить бдительность, поверив в любовь девчонки Дездемоны. Эта слабость его и погубила. Сначала он пытался переделать себя, сбрив бороду, переодевшись в венецианскую парчу, изменив даже пластику -- но душу не перекроишь. Он -- восточный человек, смесь взрывоопасных эмоций и холодного рассудка, самолюбия и беспощадной жестокости. У него в крови -- возненавидеть того, кого вчера боготворил...

Актуальнейший получился спектакль. А ведь репетировали отнюдь не месяц-два, да и, извините за слово, концепция родилась у Анатолия Хостикоева гораздо раньше. Он читал монолог Отелло еще в театральном институте, у Виталия Малахова сыграл Яго (жаль, что спектакль "Яго", действие которого происходило в бассейне, играли только на Эдинбургском фестивале), потом должен был уже вот-вот сыграть Отелло, но даже страстная любовь к этой пьесе не примирила франковцев с вопиющим непрофессионализмом американcкого режиссера Игоря Цишкевича, и он был с треском изнан из театра... И вот теперь в качестве режиссера призван Виталий Малахов, который, кстати, 23 года назад открыл для киевлян юного Хостикоева в спектакле "Сказка про Монику". А уже Малахов позвал сценографа Антона Лобанова, и тот создал на сцене универсальную Венецию-Кипр...

О чем рассказывать? О блестящем переводе Ирины Стешенко или о том, как убедительно звучит фраза Отелло: "Вона мене... за мукі палюбіла"? О погребальном обряде, когда Отелло долго-долго делает из Дездемоны мумию, или о том, как Яго -- Богдан Бенюк забрасывает первый камень в огород ревности, аккуратно заплетая Отелло косички? А может, просто вспомнить единственный жест -- рука Отелло на лице Дездемоны?! Вначале в этом жесте -- сумасшедший эротизм, потом -- недоумение, словно он пытается наощупь понять -- правда ли? А позже он просто огромной рукой отодвинет от себя ее маленькое личико, и станет страшно... Нет, я вам больше ничего не скажу. Смотрите сами.