КАК ХУДРУК ЗАМПОЛИТУ АРТИСТОЧЕК ПОСТАВЛЯЛ

Из воспоминаний юмориста Роберта Виккерса о коллегах складывается исторический (вернее, сатирический) портрет эпохи 60--70-х годов. Одним из корифеев эстрадной драматургии СССР был Владимир Поляков. Он писал для Мирова и Новицкого, Шурова и Рыкунина, долгие годы был автором Аркадия Райкина.

Денег у него по тем временам было немеряно, но его губила одна привычка -- любил жениться на молоденьких. Часто и регулярно. Причем, жены его столь же часто и регулярно бросали, предварительно обобрав до нитки. В конце 60-х Поляков разругался с Райкиным и создал свой театр миниатюр. Конечно же, начались козни, интриги, театр у него решили отобрать, выставляя главным аргументом "облико морале" Владимира Соломоновича. И тогда Поляков вспомнил о своем давнем армейском дружке -- начальнике политотдела пресловутой 18-й армии Леониде Ильиче Брежневе. При политотделе был армейский театр, худрук которого Поляков успешно поставлял замполиту хорошеньких артисточек...

Короче, находит он "концы" и добивается приема. Генсек в те годы был еще в здравом уме и при памяти. В приемной худрука предупредили: "У вас пять минут". Генсек раскрывает объятия и начинает рыдать. И сквозь рыдания спрашивает: "А помнишь Галочку? А Анечку? А Капитолину Арнольдовну?.." Через два часа опомнился: "А зачем ты, собственно, пришел?"

-- Так и так. Театр отбирают. Прошу помочь. Вот заявление.

-- Да на хрена мне твое заявление? Ты думаешь, меня здесь кто-нибудь вообще слушает? Все эти мои портреты, кинохроники, теленовости -- только видимость власти. На самом деле они все прикрываются моим именем и творят, что хотят. Так что извини, рад бы помочь, но не могу.

Но слух о том, что Поляков два часа просидел в кабинете Брежнева, уже понесся впереди худрука. С тех пор все споры решались только в его пользу.

У нас с Сашей Каневским (соавтор Виккерса, ныне живет в Израиле. -- Авт.) был похожий случай: Министерство культуры объявило конкурс на лучший политический фельетон. Все члены комиссии в один голос уверяли, что лучшая работа -- наша, а в результате -- полный пролет. После подведения итогов, злые, проходим мимо Главпочтамта. "А давай наш фельетон в "Правду" отошлем?" -- предложил Саша. "Да кто мы такие для "Правды"? Два неизвестных киевских еврея!" -- отвечаю я. "Значит, имеем шанс стать известными. А "нет" у нас всегда в кармане".

Через две недели наш фельетон выходит в "Правде". Мгновенно -- звонок из Укрконцерта: "Где же ваш фельетон? Приносите, будем ставить!" Вот так срабатывала в те годы "рука Москвы"!