У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ: ШОУ ПРОДОЛЖАЕТСЯ?

Профессиональная этика -- тема скользкая и мутная. Сколько людей -- столько и мнений. Как далеко имеют право телевизионщики вторгаться в частную жизнь человека, заботясь о рейтингах и "смотрибельности" видеоряда?

На прошлой неделе одной из центральных тем украинских новостийных программ было резонансное и дерзкое убийство первого зампредседателя Госкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку Алексея Ромашко. Многие каналы показали не только дом и подъезд, где было совершено убийство, но и тело жертвы. Наверное, такая оперативность и информированность сделала бы честь журналистам, если бы не один "нюанс": у него есть жена, дети, родственники -- люди, которые его любили, люди, для которых эта утрата -- нечто большее, чем чувства журналистов и желание снять крутой сюжет.

Мы уже привыкли к тому, что кровь и насилие смакуются на экране чуть ли не ежеминутно. К тому же деликатность и такт сегодня вовсе не те качества, которые приветствуются как основные в профессии журналиста. Но есть, наверное, черта, за которую переходить не стоит. Особенно когда у горя есть конкретное лицо, имя и фамилия.

Помню, как несколько лет назад московские и питерские телевизионщики показывали репортажи об убийстве Галины Старовойтовой. Тот же случай: неловко распростертое тело немолодой женщины, лужа крови... А ведь вся страна знала Галину Васильевну -- миллионы помнили это лицо улыбающимся, и сводки новостей смотрели в Питере ее друзья, очень пожилые родители... Кто бы ответил за то, что эти кадры стали последней каплей в том, что у кого-то из них случился инфаркт?

Когда я обсуждала эту тему с одним из коллег, он со мной не согласился: да, мол, цинично, но таковы правила игры, иногда нужно и тело жертвы бесцеремонно перевернуть... Хочется верить, что так думают не все.