ЭТОТ ОДЕССИТ ГИТЛЕРА ДОВЕЛ ДО БЕШЕНСТВА,

Александр Маринеско, одессит, 32-летний капитан 3-го ранга, благодаря своим подвигам подводника в январе 1945 года ставший "врагом Гитлера номер 1", к октябрю того же года был... уволен с флота и понижен в звании до старшего лейтенанта. Как отмечали многие военачальники, Александр Иванович отличался беззаветной храбростью, обладал немалыми знаниями и боевым опытом, но человеческие слабости мешали ему. Некоторые попросту говорили, что он "активный пьянчуга и неутомимый бабник".

Только спустя 15 лет Маринеско восстановили в звании капитана 3-го ранга, увеличили пенсию и даже "как лучшему из лучших" вручили в Кронштадте традиционного поросенка в знак признания его побед. Должно было пройти еще 30 лет, чтобы в 1990 году ему присвоили звание Героя Советского Союза (посмертно).

ЖЕНИЛСЯ В 19 ЛЕТ

Его фамилию часто пишут на румынский манер -- Маринеску, потому что отец героя Иона был румыном. Мало того, Иона служил в королевском флоте. Избил офицера, за что уж -- история умалчивает, его посадили в карцер, да друзья-матросы помогли бежать. Ночью он переплыл через Дунай к бессарабскому берегу...

Иван Маринеско женился на украинке Татьяне Коваль, и та родила ему сына Александра. Одесса наложила свой отпечаток на мальчика, привив ему живость, лихость, любовь к морю. А смелость и прямоту, видно, к тому же перенял у отца. Как большинство одесских мальчишек, Саша окончил, как тогда называли, школу юнг, а потом, в 30-е годы, -- Одесское мореходное училище (кстати, сейчас оно носит имя героя-подводника и там работает его дочь Леонора Маринеско).

В 19 лет Александр женился, а в 20 -- стал отцом дочери и начал ходить в море. А сделаться военным решил по воле случая: увидел, как спасают терпящий бедствие торпедный катер. Однокурсники по училищу вспоминали, как 17-летним во время практики на паруснике "Товарищ" он то ли на спор, то ли от избытка чувств сделал стойку на руках на марсовой площадке мачты -- в двадцати с лишним метрах над палубой. Тогда капитан "Товарища", бывалый моряк Иван Фрейман сказал ему пророческие слова: "Хлебнешь ты, хлопец, много лиха, если не научишься обуздывать свой характер".

Еще до войны, во время службы на "малютке" -- подлодке "М-96", Маринеско отмечали как думающего и решительного командира. Один из исследователей его феномена морской офицер и писатель Виктор Германов отмечал, что "одно из фантастических достижений экипажа было срочное погружение лодки всего за 19,5 секунд против нормы 35". Все "новшества", позволяющие это сделать, придумал сам Маринеско, не боясь рисковать. За это сослуживцы просто боготворили его и старались ни в чем не подвести. Ну, а сколько жизней остались спасенными из-за того, что погружение шло быстрее, и говорить не приходится.

Маринеско никогда и никому не позволял вмешиваться в свои планы. И сам за все нес ответственность. Это не очень нравилось начальству, которое часто конфликтовало со строптивым командиром-подводником.

"ТОПИ ИХ ВСЕХ!"

Так звучал лозунг Маринеско с первых дней войны, и он всегда следовал ему. В походах был дерзок в выборе тактики, бесстрашен, даже авантюристичен. Мог многоэтажным матом остановить торпедирование лодки своими же катерами...

В 1943 году Маринеско, уже кавалер ордена Ленина и капитан 3-го ранга, становится командиром "С-13" -- единственной из тринадцати подводных лодок, уцелевших в войне. Она вошла в историю мирового флота.

30 января 1945 года, находясь на подходах к Данцигской бухте, Маринеско потопил шедший из Данцига (ныне Гданьск) немецкий лайнер "Вильгельм Густлов" с крупными начальниками флота на борту. Этим ударом, сделавшим его личным врагом фюрера, Маринеско сорвал планы фашистских захватчиков на море. Сработало нестандартное мышление одессита -- начал атаку со стороны вражеского берега, откуда уж никак не ждали удара. Глубина была всего 45--50 метров, при шторме в 6 баллов лодка шла полным надводным ходом... Потом это назовут "гонкой века", каких не знала история мирового подводного флота. Лодку заметил один из кораблей охраны лайнера. Но там даже подумать не могли, что идущий в бурунах, сливающийся с очертаниями берегов корабль -- советская подводная лодка. "Немец" замигал семафором. Маринеско азартно прокричал сигнальщику: "Ответь ему скоренько какую-нибудь белиберду!" Тот сделал, и запросов больше не последовало. Зато был трехторпедный залп и гибель "Вильгельма". В Германии, как и после поражения Паулюса под Сталинградом, объявили траур на три дня. Гитлер в припадке ярости приказал расстрелять командира конвоя. На обратном пути к дому, "мимоходом", "С-13" торпедировала еще один крупный транспорт противника -- "Генерала Штойбена".

ТЫ ОДЕССИТ САШКА, А ЭТО ЗНАЧИТ...

Говорят, в тот легендарный поход Маринеско пошел "смыть кровью" свои прегрешения. А они, как говорят в Одессе, "имели место быть". Таким уж удался этот парень -- в нем отчаянная храбрость уживалась со множеством недостатков и слабостей. Сегодня он мог совершить героический подвиг, а завтра опоздать на корабль, готовящийся к выходу на боевое задание.

Новый 1945 год встречал Александр Иванович в Финляндии (там были наши морские базы). Со товарищи заглянул в ресторан-гостиницу. На вопрос официанта о пожеланиях, моряки ответили: "Выпить за скорую нашу победу!" -- и потребовали не рюмки, а фужеры... Потом слово за слово -- повздорили с финнами. Обстановку разрядила хозяйка гостиницы, которой приглянулся Маринеско. Подзадоривала она его, мол, а слабо русскому офицеру остаться у дамы до утра? Ну, он и показал, что не слабо. Тут, как в анекдоте, подоспел жених хозяйки, с которым та накануне поссорилась. Горничная ему все и выдала. Тот нет, чтобы по-мужски разобраться, -- "настучал". За Маринеско приехали... Интересовались даже, нет ли у него на берегу с кем-то шпионской связи...

Начальство хотело "отлучить" Маринеско от "С-13". Но товарищи стали горой -- не пойдем с другим командиром на задание, хоть режьте. Вот и отправили Маринеско к польским берегам. Многие рассчитывали, что лодка не вернется.

Они возвратились с оглушительным триумфом. Капитан 1-го ранга Александр Орел бежал по льду и радостно кричал: "Я знал, что вы придете с победой!" И тут же подал представление на Героя. Вот, мол, Маринеско -- грешник великий, но, смотрите, как воюет! Однако еще не забылся новогодний загул лихого кап-три, отсидка трех матросов на гауптвахте, еще желали показательно покарать нарушителя дисциплины и морали, "давшего слишком много воли экипажу". Была негласная команда: "О Маринеско не писать и не говорить! Потому что он -- пьяница".

А разве не выпьешь с досады? "Убивший" меньшие корабли получает Героя незамедлительно, а Маринеско вынужден, наступая на "горло собственной гордости", бороться за то, чтобы его подчиненных отмечали по заслугам. Ну, мог он действительно после службы расслабиться, "принять", сколько душа просила, но офицерскую честь никогда не терял.

-- Сколько бы ни выпил, -- вспоминает дочь, -- всегда был весел, подвижен, как говорится, "не грузили, не приносили". А вот душевный надлом, видно, произошел.

Гордый мужчина стал, как говорится, жить "вопреки". И в октябре 1945 года ушел из военного флота на гражданский. Одни говорили, что его "ушли", другие -- что просто с удовольствием подписали рапорт, пока не передумал. На это же время приходится и расставание с женой и дочерью -- здесь помогли "доброжелатели", подсказали, что он в своем сундучке хранит письма и фотографии женщины из блокадного Ленинграда. Тот роман был недолгим. Зато на торговом судне судьба свела Маринеско с симпатичной блондинкой Валентиной.

Спустя два года зрение не позволило пройти очередную медкомиссию, и Маринеско стал работать замдиректора по хозчасти в институте переливания крови. За то, что бесхозные торфяные брикеты, мешающие во дворе не один год, развез по домам малообеспеченным сотрудникам института, схлопотал три года Колымы... Потом вернулся к Валентине и ее сыну Борису, которые его ждали.

В 1953 году родилась дочь Татьяна Маринеско. Александр же устроился на завод. До 60-х годов, когда друзья-подводники добились реабилитации своего боевого командира, там и не подозревали, какая легендарная личность работает рядом. Может, и легче ему становилось на душе от "служебных" дел, но все тяжелее от личных. Жена, увы, потихоньку спивалась, терпел только из-за Танечки. Ей было уже лет восемь, когда он все же ушел. Познакомили с женщиной, которая стала светом в окошке. "Я наконец-то счастлив и покоен", -- писал Маринеско дочери Леоноре. Но прожил в этом покое недолго. Страшная болезнь -- рак пищевода -- свалила с ног. Перенес две операции, очень надеялся, что третья поднимет его. Но 25 ноября 1963 года 50-летний герой-подводник -- легенда морского флота -- умер на больничной койке... А 7 ноября к нему приходили товарищи. Он был весел, оживлен. Друзья принесли выпить за его здоровье коньячку, накапали и в "воронку" его пищевода. "За нашу победу!" -- как всегда сказал он. Это был последний в его жизни тост.

В 1986 году в Лиепае появился памятник героическому экипажу, с которого, правда, слово "героическому" начальство потребовало тут же убрать. (Сейчас этот памятник перенесли в Кронштадт.) Через пару лет поставили памятник Маринеско у военного завода, где он работал последние годы. Все оставшиеся в живых из экипажа "С-13" требовали восстановить справедливость в отношении их командира. В стране начали создавать общества в защиту Маринеско. Было собрано свыше миллиона подписей. Их отвезли в Кремль Михаилу Горбачеву. 5 мая 1990 года вышел Указ о присвоении Александру Маринеско звания Героя Советского Союза (посмертно).

"У НАС С ПАПОЙ БЫЛА ВЗАИМНАЯ ЛЮБОВЬ"

Леонора Александровна, рассказывая об отце, говорит, что в семье не было культа "тряпок", но один наряд она помнит до сих пор -- красное пальто с "морскими" пуговицами, такой же берет и туфельки.

-- В первый же день разодрала пальто на заборе, -- вспоминает она. -- Характер у меня папочкин. Помню, он подарил мне, 10-летней, коньки с ботинками, и я гоняла, как сумасшедшая. Цеплялась за машину, опиралась на пятки и безбожно тупила коньки. Папа понес их на базу подточить, а там попросили показать ту девочку, что так "срезает" металл. Папу всегда помню веселым, меня наказал один раз, хорошо прошелся ремешком. За дело, и я сразу все поняла... Когда папа жил уже с другой семьей в Ленинграде, мама на алименты не подавала. Я училась в том же городе в техникуме. Было туго. Деньги в той семье держала мать Валентины, новой папиной жены. Ужасная старуха. Я ехала к ним через весь город на подножке трамвая "зайцем", в тоненьких чулочках, "худых" туфельках и стареньком пальтишечке на "рыбьем" меху -- холодная, голодная. Приезжала и ждала отца. Когда приходил Борька из школы, бабка тихо ему говорила: "Иди поешь, пока Лорка не видит". Мне было очень обидно. Может, поэтому не чувствовала я никакой любви и к своей сводной сестричке Танечке.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Леонора вернулась в Одессу. Ей, дочери героя-одессита, бывший в то время мэром Эдуард Гурвиц помог выкупить кооператив. В Одессе сегодня живут дочь и две внучки Леоноры. Еще одна дочь, Татьяна, и три внучки Маринеско -- в Ленинграде. Восемь женщин продолжают род Маринеско, нет ни одного парня!

-- Говорят, Александр Иванович был неповторим, -- улыбается Леонора Александровна, -- поэтому Бог и не дает в роду мужиков.