"ЖИВУ САМ ПО СЕБЕ И ДЕЛАЮ ТО, ЧТО НРАВИТСЯ"

Когда-то он не смог жить в России. Состоявшись в Америке и добившись мировой известности, Михаил Шуфутинский понял, что певец должен жить в той стране, где живет большая часть его публики. И вернулся.

-- Михаил Захарович, чем заполнена ваша жизнь сегодня?

-- Моя жизнь -- это борьба. Против тех, кто меня душит, останавливает, тормозит.

-- А разве есть такие? Мне казалось, что такую глыбу невозможно ни сдвинуть, ни остановить...

-- Вы себе не представляете, каких это стоит усилий -- преодолений, пробивания стенок чугунных! Наш жанр всегда был народным, а в этой стране народное никогда не признавали, фольклор создавался искуственно. Но сейчас уже все нормально, и я рад, что имею свою аудиторию. Секрет популярности шансон -- в том, что люди слушают эту музыку добровольно, без принуждения и навязывания радио и ТВ. Я рад, что наш жанр из клетки вырвался на волю.


ИЗ ДОСЬЕ

М.Ш. родился в обычной еврейской семье врача-стоматолога. Его мать погибла, когда Мише исполнилось пять лет, поэтому его воспитывали бабушка и дедушка. Музыкальные способности проявились рано, в семилетнем возрасте он начал играть на аккордеоне. Поскольку инструмент был под запретом, пришлось освоить баян, а параллельно фортепиано. В музучилище был однокурсником Аллы Пугачевой и из-за неподчинения внутреннему распорядку обоих часто не пускали на занятия. С раннего возраста работал в джаз-оркестрах. В консерваторию не поступил -- не прошел собеседование.



"БЫТЬ ЛИДЕРОМ -- ЗНАЧИТ, ОТКАЗЫВАТЬ СЕБЕ ВО ВСЕМ"

-- Вы представляли себя когда-нибудь популярным и известным? Была цель достичь этого?

-- Нет, такой цели не было. Все произошло само собой. Я к этому не стремился, не думал об этом, поскольку даже не представлял себе этого. Просто жил и пел. Так случилось.

-- Но в какой-то момент вы отказались ради этого от своего инструмента...

-- (Перебивая.) Петь для себя может любой -- сидя на кухне. Но я ни от чего не отказывался. Я занимаюсь музыкой всю жизнь, это моя профессия.

-- Так-таки ни от чего не отказывались?

-- Ну... я отказался от многих вещей... И постоянно себе отказываю. Умение быть лидером -- это умение отказывать себе во всем, что мешает лидировать. Я отказываю себе в свободном времени, в отдыхе, в сне в достаточном количестве. Любой человек, который хочет чего-то добиться, должен отказывать себе во многих удобствах.

-- Вместе с тем он что-то и приобретает -- любовь публики, например... И вдруг, казалось бы, будучи на вершине, вы вдруг называетесь мачо и начинаете новый проект.

-- Мой образ остался прежним. А мачо -- это совсем другой проект, придуманный герой. Был сделан только первый шаг. Будут и второй, и третий. Но одновременно делать два диаметрально разных проекта очень сложно. У меня к весне выйдет альбом чисто шансоновый, а для мачо делаются песни -- это другая музыка, совсем не та, которую привыкли слушать в моем исполнении. Тут нужна осторожность: чтобы мои поклонники захотели это слышать, а "не моя" аудитория тоже заинтересовалась. Ведь может получиться и обратная реакция: "мои" скажут, что им это не нужно, а не мои -- что им тем более это не нужно.

-- Я так поняла, что не все восприняли ваш новый проект положительно: была и негативная реакция.

-- Во-первых, не все понимают, что я не менял ничего в своем имидже. Сегодня в своем возрасте я могу себе позволить делать все, что нравится. Просто решил сделать другие песни -- говорю на другом языке и делаю все по-другому. Конечно, журналистам, которые привыкли нас всех расставлять по полочкам и систематизировать, это не понятно. А я живу по-другому: захочу -- и полечу вместо Оренбурга в Африку, если захочется. Живу сам по себе и делаю то, что мне нравится. И имею на это право.

-- Даже если есть какие-то определенные договоренности?

-- Но не перед прессой. Обязательства по жизни я всегда выполняю. Я имел в виду, что могу позволить себе такие вещи, которые многим показались бы неожиданными. Но если мне нравится -- почему бы это не сделать?

-- То есть, мнение прессы для вас не имеет никакого значения.

-- Мне интересно мнение тех людей, которые хотят меня понять -- и в жизни, и в творчестве. А те, кто пытаются систематизировать живых людей и расставить их по полочкам, как чипы в компьютере, все равно меня не поймут. Поэтому мне неинтересно их мнение.

"ДЛЯ ДРУЗЕЙ НЕ РАБОТАЮ -- Я ДЛЯ НИХ ОТДЫХАЮ"

-- Свою биографию на сайте вы писали собственноручно?

-- У меня есть PR-директор, но все проходит через меня. Однажды я написал автобиографическую книгу -- она вышла в 97-м году стотысячным тиражом, разошлась очень быстро, поэтому ее не все смогли прочитать. Там много написано, поэтому нетрудно было поставить в Интернете какую-то часть. В принципе, я не завишу от продаваемости альбомов или книги, но ее продали хорошо в то время, когда именитые авторы выпускали книги тиражом в 15--20 экземпляров. Но книга не входит в круг моих интересов сегодня, это пройденный этап. Это не моя специальность, на это нет времени, это чревато сложностями и скандалами. Я сделал это однажды и достаточно интеллигентно, чтобы никого не обидеть и никому не сделать больно из тех людей, которыми дорожу. А я дорожу всеми людьми, которые встретились мне по жизни.

-- Но, наверное, вам встречались не только такие люди, которые вам дороги. Были моменты, когда вы пожалели о своей популярности?

-- Если меня приглашают люди, которые не очень мне приятны, я не отвечаю на их приглашения.

-- А если они много платят?

-- Это зависит от того, как много. Купить можно любого человека -- все зависит от суммы. Ради заработка мне не приходится работать с тех пор, как закончился этап моей работы в эмигрантском ресторане. Тогда мне приходилось петь для кого угодно и что угодно, лишь бы заработать на кусок хлеба своим детям. Это было давно и давно прошло.

А зритель наш -- совершенно разнообразный, поэтому заранее никогда не знаешь, какие люди окажутся для тебя приятными, а какие -- нет. В большей части мне везет: у меня хорошая аудитория, и люди, которые приглашают на концерты и частные выступления в ночные клубы и казино, как правило, относятся доброжелательно. Я им нравлюсь и нужен, а это имеет самое большое значение.

-- Музыканты, прошедшие через ресторан, относятся к этому этапу своей жизни по-разному. Одни гордятся, считая, что прошли хорошую школу ремесла, а другие пытаются вычеркнуть это из памяти. Как вы относитесь к этому?

-- Музыкант в ресторане может оказаться гораздо сильнее, потому что должен уметь играть все что угодно. Для этого нужны определенные способности и талант. Сегодня о музыкантах в нашем жанре вообще сложно говорить, потому что большинство из них просто выходят на сцену с инструментами и делают вид, что играют. Я принципиально этого не делаю. У меня нет музыкантов: держать хороший квалифицированный оркестр невозможно чисто финансово, т.к. устроители концертов не могут себе позволить лишний билет и место в гостинице. И вечная борьба за это мне надоела. Поэтому я просто тупо записал аккомпанемент на качественной студии. Зато у меня живой бэк-вокал, я пою живьем, а балетная группа живьем танцует, как вы понимаете.

-- Какая работа приятнее и интереснее: в зале, в студии, для друзей?

-- Для друзей я не работаю: я для друзей отдыхаю. Это все составные части, нельзя сказать, что я люблю больше, а что меньше -- зависит от момента. Вот сейчас, например, я в таком состоянии, когда не хотел бы работать ни в студии, ни на сцене, так как нездоров. А могу провести в студии трое суток подряд с удовольствием или даю по несколько концертов в день -- это хорошо, это жизнь.

-- Отдыхать как-то удается?

-- С трудом. Люблю отдыхать хорошо, с любимыми и родными. Мы в разных частях земли находимся зачастую, но это ничего не меняет. Дома в Лос-Анджелесе бываю практически всего два раза в году -- летом и зимой. 2 января улетаю, буду встречать с семьей Новый год по старому стилю.

"ЧЕЛОВЕЧЕСТВО РОДИЛО СВОЕГО ГЛАВНОГО ВРАГА"

-- Михаил Захарович, где вас застало известие о теракте в Нью-Йорке, что вы почувствовали?

-- Я был в Италии в этот момент, а уже через неделю я выступал в Америке с концертами, как это ни странно. Как бы вы восприняли, если бы однажды утром проснулись и не увидели бы Киево-Печерской лавры? Не дай Бог! Я прожил в Нью-Йорке шесть лет, просыпался каждое утром и, проезжая по городу, видел Манхеттен. И вдруг я его не увидел таким, каким привык видеть! Это очень болезненно. Думаю, все нормальные люди -- даже те, кто никогда его не видел воочию, восприняли это как страшную трагедию. Человечество родило, воспитало и нажило себе самого своего главного врага -- общего для всех. С ним придется воевать, будет сложно, но жить с ним в мире нельзя! Вот в чем проблема. Есть вещи, с которыми можно смириться и до поры до времени находиться в состоянии равновесия. А здесь -- нельзя сглаживать: надо либо нейтрализовать, либо подчиниться, что невозможно. Путин однажды очень хорошо сказал о выходе из этой ситуации -- он объяснил, где их надо "мочить".

-- Вам не захотелось вернуться в Россию, вернуть гражданство?

-- Оно для меня не имеет значения. Если бы мне его предложили, я бы еще подумал, но мне никто ничего не предлагал. В Америке меня ждали, я был там нужен, мне сказали: "Через год вы получите вид на жительство, а через пять -- гражданство. Мы вам пришлем документы". И прислали, и предложили, и дали гражданство. Там все по-человечески. А в России сегодня это никого не волнует, да и меня тоже: какая мне разница? Есть некоторые сложности: раз в году надо делать многократную визу. Ну и что? Мне и в Украину надо делать визу. Бываю довольно часто, в паспорте виза на два года. Но это же не значит, что я должен просить украинское гражданство.

-- Вы помните свой первый приезд после эмиграции? Что-то изменилось на ваш взгляд?

-- В 90-м еще мало что изменилось. Хотя были достаточно серьезные перемены. Я приехал в страну, из которой когда-то уехал, и свободно вздохнул. Я вернулся для того, чтобы петь то, что я хочу, жить так, как хочу. Это -- самая главная перемена, и слава Богу, что так есть. А сегодня на нашу землю (имею в виду и Россию тоже) пришла цивилизация, и мы уже видим это. Конечно, еще не в полной мере, но мы уже оторвались от стран "третьего мира".

-- Вам приходилось участвовать в предвыборных кампаниях, агитировать за кого-нибудь?

-- Да, иногда соглашаюсь. Я выступал в поддержку Ельцина в 96-м. По разным причинам. Во-первых, я -- артист, и призван развлекать людей. И если я выступаю в качестве развлечения для человека, который баллотируется в президенты -- ну что ж, если это достойно, значит, я настоящий профессионал. Я не говорю сейчас ни о каких политических лозунгах. Тогда была особая ситуация: Ельцин был единственным, кого нужно было поддерживать. Поскольку если бы не он, к власти пришли бы зюгановы и прочие, которые меня совершенно не устраивали -- ведь я в свое время из-за таких уехал из России.


ИЗ ДОСЬЕ

Перед визитом президента США Никсона в СССР Михаила Шуфутинского вызвали в КГБ и предложили покинуть Москву. Собрав друзей, он уехал в Магадан, где задержался на три года. По возвращении в столицу стал руководителем инструментальной группы квартета "Аккорд", затем -- ансамбля "Лейся, песня" (победителя Всесоюзного конкурса в Сочи). В 1981-м с женой и двумя сыновьями Шуфутинский эмигрировал в Израиль, затем перебрался в США. МШ был дважды женат. С 1971 года состоит в браке с любимой Маргаритой. У МШ двое сыновей: Дэвид (28 лет) и Энтони (26 лет). Старший сын работает в Москве, занимается дубляжом голливудских фильмов, младший служит в спецназе ВВС США на Гавайях, женат на негритянке Брэнди, у них двое детей, Димитрий и Ной.