ВОЗЛЕ РЕАКТОРА РАДИАЦИЯ МЕНЬШЕ, ЧЕМ НА КРЕЩАТИКЕ

В декабре в Институте ядерных исследований снова заработал опытный реактор. Заметно оживились из-за этого и киевляне -- вплоть до градоначальника. Мол, беспредел, "чернобыль" в городе! Чтобы проверить, насколько обоснованы слухи, мы отправились в институт.

МИРНЫЙ АТОМ ЛЕЧИТ РАК

-- Сейчас посмотрите на реактор и убедитесь в том, что он безобидный, -- замдиректора института Василий Слисенко ведет нас через огромную территорию. И останавливает Александра Яремчука: фотокор уже наводит прицел камеры. -- Только вот снимать систему физической защиты нельзя.

Если бы Василий Иванович не сказал, я и не обратила бы внимания на "секретный забор". Обыкновенная "колючка" в три ряда. А оказывается -- настоящая ловушка. Стоит только прикоснуться, и тысячи маленьких "шипов" впиваются в тело, одежду. Без помощи не выбраться -- увязнешь еще больше, а "шипы" изрежут, как лезвия.

Проходим через пост охраны. В обмен на свои удостоверения получаем бейджи-пропуска в здание реактора. У Слисенко он именной. Но с ограниченным доступом -- не все двери в помещении таким откроешь, а лишь те, что "по работе положено". За порогом нас "встречают" стационарные дозиметры, похожие на металлоискатели в аэропорту.

-- Эти приборы у нас стоят везде. Чтобы с улицы "грязь" внутрь помещения не попадала, -- рассказывает Василий Иванович. -- "Пищишь" -- иди мойся. Когда на Чернобыле авария случилась, эти дозиметры прямо разрывались. Такие все "грязные" заходили. Нас даже не пускали в здание реактора. Сначала дозиметристы обхаживали.

Пока идем, замдиректора рассказывает об опытным реакторе. Оказывается, он производит нейтроны, незаменимые в диагностической медаппаратуре. А еще они нужны для научных исследований. Скажем, сейчас ученые работают над новой технологией лечения онкозаболеваний. Суть ее проста: в злокачественное образование вводят бор, и он там оседает. Затем опухоль облучают нейтронами, и они, взаимодействуя с бором, образуют альфа-частицы, которые разрывают раковую опухоль.

"ПУЩАЮТ" ТОЛЬКО В ГАЛОШАХ

Переодеваемся в белые халаты и поднимаемся на третий этаж. Василий Слисенко "открывает" пластиковым пропуском дверь. И нас втягивает внутрь, словно мощным пылесосом.

-- Это на случай аварии: из зала ничто не улетучится. Он герметичен. Здесь все отфильтруется, и наружу попадет только чистый воздух. Видите, та труба высокая, это и есть сложнейший набор фильтров и вентиляторов. А сам реактор -- маленький, его объем 82 литра всего, -- Василий Слисенко заметил, что я опешила при виде махины и от невероятного гула в зале. -- Это все защита. Шумит вытяжка, сам реактор сейчас отдыхает. Его толстые стены надежно укрывают ядерное топливо. К тому же он окружен емкостью с двухметровым слоем воды, затем -- таким же слоем бетона. В этом здании фон меньше, чем на улице.

Под потолком зала бегает огромный кран, который загружает-выгружает ядерное топливо. Стекло в кабине -- полуметровой толщины да еще и с примесью свинца. Кроме того, крановщик за работой своего механизма наблюдает и по специальному монитору.

В зале чисто.Уборщицы постарались. Привычные барышни -- в косынках и со швабрами. Только называются дезактиваторшами. Воду, в которой тряпку полоскали, никогда в канализацию не выльют. Для этого есть два резервуара по 300 кубометров, где "помои" отстаиваются под наблюдением дозиметристов, а после их очищают методом выпаривания. С литра воды грамм отходов получается.

И вот, наконец, на уровне второго этажа по "капитанскому" мостику подходим к сердцу института -- опытному реактору. Перед махиной -- поддон с резиновыми галошами: к шлюзу в обычной обуви нельзя. На "крыше" реактора может быть "грязно", и чтобы "не наследить" потом в зале, надо переобуваться.

ЕЩЕ РАБОТАТЬ И РАБОТАТЬ

Опытные реакторы -- новинка начала 60-х. Тогда весь мир "переходил" от электрической энергии к атомной. Как будет вести себя закупоренный мирный атом, как им управлять -- вот что должны были узнать ученые методом проб и ошибок. Почти во всех крупных городах мира установили по реактору.

-- За свою "жизнь" реактор должен получить определенное число нейтронов, -- поясняет Василий Иванович. -- Так что наш может еще лет 20 работать. А когда получит запрограммированную дозу, его остановят.

Обслуживающий персонал -- а это 70 человек -- постоянно проверяет состояние корпуса реактора: вырезают из него кусочки и исследуют, как износился. По этому показателю Госкомитет ядерного регулирования продлил срок эксплуатации до 2008 года.

Василий Иванович утверждает, что вокруг Института "все чисто" -- ведь каждый день автоматически проверяется фон. Слисенко полагает, что здесь он даже ниже, чем на Крещатике, ведь там гранита много, а в граните есть уран.

КАК АКАДЕМИКА СНЯЛИ С РАБОТЫ

Между прочим, во Франции на атомных станциях раньше стояли крупнокалиберные пулеметы. Сейчас их заменили ракетными установками. А киевский опытный ядерный реактор в 70-е годы даже не был огорожен, хранилище радиоактивных отходов было прямо на территории института. Там скапливалось множество инструментов: пинцеты, ножнички, перчатки -- все сбрасывали в резервуар и закрывали бетонной крышкой. Когда приезжала спецмашина, чтобы вывезти этот "мусор", крышку поднимали, уезжала -- закрывали.

Однажды кто-то из рабочих попросил крышку не закрывать, мол, следующая машина вот-вот подойдет. Но транспорт где-то задержался. А возле хранилища откуда ни возьмись ребятня окрестная. Увидели "игрушки", напихали их в карманы -- и поминай, как звали. Но какая-никакая система слежения в институте уже была, да и дозиметр "по следу привел". Малыши не пострадали, а вот директора (академика Пасечника) с должности сняли сразу.

А в конце 70-х по Киеву поползли слухи об аварии на реакторе. На самом деле было так: ученые собирали прототип активной зоны реактора, нарушили правила техники безопасности при работе с радиоактивными веществами и облучились.