УКРАИНСКИЙ СТРАДИВАРИ ПОДУМЫВАЕТ СДАТЬ МАСТЕРСКУЮ ПОД МАГАЗИН

В крестьянской семье, где родился Степан Мельник, не было музыкантов. Зато были умелые мастера. Дед вырезал из дерева иконостас для церкви. И отца все знали как хорошего столяра. Маленький Степан запомнил, что к папе не раз приходил за советом друг, который делал скрипки.

Об этом инструменте мальчишка мечтал всегда. Сам освоил азы игры на гитаре, гармошке, а потом -- и на скрипке, которую купили пареньку родители в соседнем селе (эта семья жила в Жураках, ныне Богородчанский район Ивано-Франковской области). К слову, хозяин инструмента так его и не освоил, зато Степан вскоре уже исполнял зажигательные коломыйки. Учиться дальше было не у кого, посему юноша решил: играть надо или идеально, или никак. Тогда он и подумать не мог, что спустя годы скрипка снова вернется в его жизнь.

Замечательный токарь и электрик, Степан Мельник увлекался техникой и постоянно экспериментировал со своим мотоциклом. Так появились усовершенствованные двигатели. А потом его удивило, что сосед, сельский музыкант и знатный умелец, взялся мастерить... скрипки, понятия не имея, как их делать. Вот и он решил осуществить детскую мечту: сделать себе инструмент, а потому засел за книги по акустике. Вдохновила на новое дело и случайная находка в книжном магазине -- справочник с формулой итальянского мастера Богателло. Ощущение было такое, будто нашел мифический философский камень. Теперь Мельник вспоминает об этом с иронией: "Первый инструмент я сделал в 1975 году за три месяца. И когда закончил его, сразу понял, что на самом деле ничего не знаю". Следующая его скрипка появилась только спустя восемь лет. Ныне над своими инструментами он иногда работает годами.

На мой вопрос о том, что делает инструмент ценным, ответил лаконично: "Материал. Из хорошего дерева всегда можно сделать никудышную скрипку, а вот из плохого создать уникальный инструмент -- никогда". В поисках материала Степан Онуфриевич исходил Карпаты вдоль и поперек. Среди сотен елей может быть только одна "певучая". Если мастеру повезет, сделает из лесной красавицы верхнюю деку. А нижнюю -- из явора.

Красота и звук скрипки зависят от лака. Хороший "играет", как перламутр. Мастеру однажды удалось достичь чудесного оттенка, но теперь и сам не вспомнит, что "намешал" в запале работы. Вот вам еще один профессиональный секрет. Хотя Степан Мельник таких слов не любит, сердится: секреты, мол, у шулеров, а тут -- умение.

На украинский конкурс скрипичных дел мастеров, который проходил в Харькове в 1984 году, приехали 47 участников. Первое место среди них занял Степан Мельник. А спустя три года на всесоюзном смотре-конкурсе он завоевал первое место среди 250 претендентов со всех концов СССР. С тех пор его окрестили украинским Страдивари. Но близкие такому увлечению не особенно рады.

-- Больше всего мучится жена, -- признается мастер. -- Представьте: как только появляется свободное время -- я не с семьей, а в горах ищу дерево. Ее даже спрашивали: ты все время одна -- развелась что ли? Зато когда я впервые победил на конкурсе, сказал: это все только благодаря моей Вере Иосифовне. Помню в Харькове, на банкете после конкурса, один из его участников произнес тост: "За жен, которые нас терпят". И воцарилась мертвая тишина. Оказывается, больше половины мастеров разведены.

К сожалению, редко отцовское искусство передается по наследству детям. Нет учеников и у Мельника. Десятилетний внук Андрей учится играть на скрипке, но заинтересуется ли когда-нибудь изготовлением инструментов? Да и много ли найдется желающих, если для работы нужно очень дорогое оборудование (минимум -- на 10 тыс. евро), длительное обучение?

-- Нас кормят музыканты, которые теперь и сами без гроша, -- вздыхает Степан Онуфриевич. -- Уже не раз я подумывал сдать мастерскую под какой-нибудь магазинчик. Хотя это ужасно.

А тем временем иностранная фирма, из ближнего зарубежья, получила разрешение заготавливать в Карпатах редкостную древесину для изготовления музыкальных инструментов. И переправляет украинские ели и яворы в Германию. Мастеру это особенно обидно: такое сокровище, а вывозят, как пиломатериалы.

...Сейчас их двадцать две. Двадцать третью скрипку мы увидели в мастерской Степана Онуфриевича незаконченной. Еще без лака и струн, она уже была живая: изысканные, почти женские формы, лебединая шейка, украшенная соблазнительным завитком, нежная, ничем не прикрытая белизна. Осталось только дать душу...