"ЛЮДИ -- ДОВОЛЬНО ДОБРЫЕ СУЩЕСТВА. МЫ ТОЛЬКО НЕ ЗНАЕМ, КАКИМ КЛЮЧИКОМ ЭТО ОТКРЫВАЕТСЯ"

Резо Габриадзе -- гений. И он бы остался при этом звании, даже если бы не сочинял сценариев "Мимино" и "Кин-дза-дза", не ставил спектаклей, не ваял памятников Чижику-Пыжику и Рабиновичу, не иллюстрировал книг Жванецкого... Но это я так, из области фантастики. Потому что добрые волшебники -- они на то и добрые волшебники, что не творить чудес совершенно не могут.

"КОГДА ОБРАЩАЮТСЯ ПО ОТЧЕСТВУ, МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ЭТО НЕ КО МНЕ"

-- Резо, почему вы не любите, когда вас называют по имени-отчеству -- Реваз Леванович? Это же так красиво!..

-- Просто в грузинском языке нет отчества. Хотя оно мне очень нравится. Оно помогает делать интонационно красивые модуляции... Но в нашем языке есть другие "оружия" для этого. С другой стороны, когда по отчеству, я не совсем понимаю, что это ко мне обращение. Мысленно я нахожусь в своем языке. Я не чувствую проблем ни в быту, ни в литературе среднего десятка. К счастью, я еще в детстве настолько хорошо знал русский язык, что в оригинале читал Гоголя, Чехова, Пушкина... Но если я выступаю в телепередаче, мне приходится работать над тем, чтобы сформулировать мысль.

-- А писать по-русски вам легче, чем говорить?

-- Я редко пишу по-русски. Только сценарии для "Мосфильма", к фильмам Данелии например. Хотя это совершенно грузинское кино. Но тут сложности другого характера. Особенно когда работали над фильмом "Кин-дза-дза". Как все это по-русски скажешь? Помогало то, что Георгий Николаевич очень хорошо знает язык. Хотя и грузинский знает. Но у сценария более действенные задачи. В кино литература даже мешает. По крайней мере, мне. Я всегда старался избегать больших фраз. "Пошел", "побежал", "спасибо!", "будь здоров" -- никаких лишних слов и изысков!

"ПРАВИЛЬНЕЕ ВСЕГО К ПАМЯТНИКАМ ОТНОСЯТСЯ ГОЛУБИ"

-- Как вам пришла в голову идея поставить памятники Чижику-Пыжику в Питере и Рабиновичу в Одессе?

-- Ну, это же не памятники! Это литературная шутка. Я в принципе против того, чтобы по-советски обливать бронзой живую душу. Расскажу вам одну историю... В пустыне Каракумы есть маленький городок. Там стоял бронзовый Ленин. В тени +50оС, а я шел с трехлитровой банкой воды. Смотрю на него -- а он раскаленный! Представляете, у него макушка уже с первыми лучами солнца начинает нагреваться (это пустыня, а он еще и на возвышении!). И я подумал: если в этом памятнике заключена его душа, что же он такого натворил ужасного, что по всей огромной территории, раскаленная и замерзшая, она вот так внутри мучается? Так захотелось на него опрокинуть эту банку воды...

А вообще, я очень люблю отношение голубей к памятникам. Они понимают, что к чему... Вот с Пушкиным -- очень просто и весело. Он допускает шутку, он много чего допускает... Главное -- не нарушить чего-то очень важного...

-- Кстати, о Пушкине: вы таки поставили памятник тому зайцу, который перебежал дорогу Александру Сергеевичу по пути в Петербург и таким образом спас от участия в восстании декабристов?

-- Ну, это ведь была не моя идея.

-- Знаю, Андрея Битова. Но он утверждал, что вы вместе...

-- Мы только в самом начале были вместе. Потом я уехал в Грузию, и уже заканчивали этот замечательный памятник Андрей и очень талантливый русский архитектор Александр Великанов.

"ГОГОЛЮ В ИТАЛИИ СНИЛИСЬ ХАТЫ"

-- Очень хотелось бы в Украине поставить еще один памятник -- что-нибудь из моего горячо любимого Гоголя. Он украсил мое детство своим "Сорочинским ярмарком". Я не помню фамилий этих иллюстраторов 40--50-х годов, но я ищу их везде. Вообще, я влюблен в украинские хаты. Вот сейчас ехал на поезде через всю Украину -- хат вообще не видно. Это очень грустно. Не дай Бог, если эта культура исчезнет! Я предвижу то время, когда миллионеры и миллиардеры (а они в Украине обязательно будут!) захотят строить себе именно такие дома. Знаете, у меня восемьсот соток земли под Тбилиси...

-- Ничего себе! Восемьсот соток?!

-- Нет, что вы! Восемь! (Смех.) Вот видите, опять с русским проблемы. Так вот, у нас есть такая же технология строительства хат из базальта. И в Мексике точно такие же строили... Хата -- это уникальное явление. Экологически она идеальна. А по форме -- это похоже на человеческие плечи, на грудь женщины. Красивей архитектуры просто нет! И наконец, летом они прохладные, а зимой -- теплые. Что еще надо? Я уверен, что Гоголю в благословенной Италии по ночам снились хаты.

-- И в Москве, наверное...

-- Москва тоже очень изменилась -- даже на моих глазах. Она была уютная, красивая.

-- Неужели Москва могла быть уютной? Разве что лет 200 назад!

-- Нет-нет, я туда попал в 50-х годах, и она еще была уютная. Сейчас она красивая, но это уже столица -- это другая философия, другие задачи. Это мегаполис -- огромный, мощный... Кстати, когда подъезжаешь к Киеву -- чувствуешь, какая это мощь! По вокзалу чувствуется.

-- По новому зданию?

-- Нет, по тем бесконечным путям, которые к вокзалу сходятся -- это же вены города.

-- А Тбилиси сильно изменился за последнее время?

-- Тбилиси, к сожалению, тоже страдает от новой архитектуры -- от постсоветского бескультурья.... Я не хочу называть этот город (он за Уралом), но когда я подлетал к нему на самолете, я был поражен. Каждый из нас видел на мусорной свалке раскуроченный (Резо его замечательно назвал: "раскулаченный". -- Н.Х.) радиоприемник: какие-то кубики, детали... А теперь присыпьте его мукой. Сверху смотришь -- как будто ты садишься на этот гигантский раскуроченный приемник. И там ведь живут люди! Черные маленькие пятна, которые передвигаются...

"ИСКУССТВО ПО-ГРУЗИНСКИ -- ТО, ЧТО ДЕЛАЕТСЯ РУКАМИ"

-- Резо, расскажите о театре, который вы придумали в Одесском центре реабилитации детей-инвалидов...

-- А что рассказывать? Среди этих молодых людей такой же процент великих физиков, философов, мыслителей, как среди других. Просто они ограничены в своих движениях. Представьте себе, когда этот ребенок хотя бы просто приклеит одну бумажку к другой, -- какая это для него победа! Им надо помогать, чтобы в них победило созидательное начало! И я предложил им эту игру.

-- Вы абсолютно верите в целительную силу искусства?

-- Это только один из инструментов. Я вообще не люблю слово "творчество". Это род деятельности человека, который помогает нам как можно глубже проникнуть в суть Творения. Это лишь проникновение в бесконечный храм Творца. Можно, конечно, учить человека основам творчества. Но это очень смешно звучит.

-- А слово "искусство"?

-- Это хорошее слово. У нас в грузинском слово "искусство" дословно переводится как "то, что делается руками". Нам повезло с этим словом. Искусство -- это самый главный подарок нам, после логики. Логика все-таки -- самый великий. Мы не мучаемся алогичностью.

-- Но ведь искусство построено на алогичности!

-- Ничего подобного! Все -- логично. Все зависит от степени и качества логичности.

-- А театр абсурда тоже логичен?

-- Обязательно. Они просто открыли следующие двери логики, и ничего там абсурдного нет.

-- Резо, я что-то путаю или вам действительно когда-то предложили возглавить Московский кукольный театр Образцова?

-- Я полтора года руководил этим театром -- Сергей Владимирович, царство ему небесное, еще при жизни меня попросил. Но я ушел оттуда. Не могу я с большими формами работать! Хотя я занимался и таким искусством, которое связано с десятками и сотнями людей -- кино.

-- Вы сейчас вообще отошли от кино?

-- Нет, вот закончил работу для замечательного грузинского кинорежиссера Эльдара Шенгелая.

-- А с Данелией не работаете больше?

-- Уже лет 15--20. После "Паспорта" и "Кин-дза-дза". Потом произошли сдвиги в государстве, Гия остался в России, я уехал за границу -- работал в Швейцарии, во Франции, немного в Германии -- они любезно помогли нам в те тяжелые годы.

-- Это когда в Грузии была война? Вы уезжали с театром?

-- Нет, с женой.

-- Ваш сын театром занимается? Он ведь заканчивал театральный?

-- Заканчивал. Но он не любит театр. То есть... любит, но не считает его своим делом. У него более современные интересы: компьютер, кино...

"ВЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ СЕБЕ, КАК В ТЕАТРЕ ДРУЖАТ!"

-- Получается, что ваш театр марионеток после войны как бы возник заново?

-- Сейчас его нет. Он перерос в театр-студию. Там все: и киностудия, и телестудия, и просто студия...

-- И всем этим вы руководите?!

-- А что там руководить? Для любого нового грузина или нового украинца это как подсобка в доме. Главное, чтобы крыша не протекала и прокладку для крана в нужный момент купить. Мне все помогают. Вот недавно Никита Михалков -- щедро, по-русски -- взял и купил нам аппаратуру. Большие деньги потратил. И что радостно, сделал это очень красиво... Вот мы подошли к очень важной теме солидарности в искусстве. Все эти годы мне... даже не помогали, а просто дали жить мне и тому, что я делаю, французы. Я никогда не забуду, как мы сидели в неотапливаемом театре, и вдруг... Как он продрался?! Как долетел до нас этот элегантный француз с пятью газовыми печками?! Как он их дотащил? Сам наладил, научил нас... Вы не представляете себе, как в театре дружат!

-- (Едко.) Ну почему же, приблизительно представляю...

-- (Смех.) Нет, люди -- довольно добрые существа. Только мы не знаем, как это открывается, каким ключиком.

-- Мне кажется, что вы-то знаете...

-- Хм... Может быть. Главное -- не мелькать у них перед глазами. Человек должен сам захотеть сделать вам приятное.

"МОРАЛИСТ ИЗ МЕНЯ ПАРШИВЫЙ"

-- Идея спектакля "Сталинградская битва" -- со всеми этими дивными муравьями и лошадьми, страдающими от войны -- судя по всему, родилась после войны в Грузии?

-- Нет, это когда я попал в Россию, в Театр Образцова. Захотелось работать над темой, которая близка русскому зрителю. Но закончить этот спектакль в России не удалось. По счастью, помогли французы. И... немцы очень помогли финансово. Я старался не напрягать зрителя дидактикой -- это не мои методы. Моралист из меня паршивый. Я не так строго живу, не таких строгих правил, чтобы кого-то воспитывать.

-- А вы из своего детства помните ту войну?

-- Я был маленький тогда. Но война опустошила нашу семью. Один Габриадзе даже в 19 лет стал Героем Советского Союза. Такой худой-худой, с длинным носом, шея, как соломинка, глаза большие -- внешность не геройская, а печальная. Зачем он это сделал -- уму непостижимо... Керчь, Херсон -- там огромное количество моих родственников, которые защищали эту землю. Мой родной дядя Георгий, 20-летний мальчик, -- здесь, в Украине... (Вздох.) Вот такие дела...

ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ КУТАИСИ

-- Резо, вы ведь родом из Кутаиси...

-- Да-а, маленький нежный город, своими дворами очень похожий на Одессу. Но не такой большой и не такой богатый. Каменно-самшитно-кипарисный. И огромные трубы автозавода. И блистательная техническая интеллигенция. Я скучаю по детству. По-моему, я остался тем же мальчиком...

-- Может, именно поэтому вы "играете в куклы" -- занимаетесь кукольным театром?

-- Нет-нет, это не зависит!.. Просто на старости лет, когда я устал от кино, а что-то надо было делать, мне не дали большего здания -- всего 60 кв. м. Как раз для театра марионеток. По характеру я человек не общественный. Когда больше двух, я начинаю нервничать, веду себя неадекватно... Я люблю тишину.

Меня часто спрашивают, почему я не выхожу на аплодисменты. Я объясняю: потому что в детстве, пастухом, я за одну неделю проделал такой путь, как Наполеон при Тулоне. Такую карьеру сделал! Сестра бабушки доверила мне пасти индюка. Я его пас два с половиной дня. Потом соседка мне выдала козла -- еще день я его пас. Жуткое существо, но я справился. И уже к концу недели я пас корову. Представляете, какая карьера? Какие после этого могут меня прельстить аплодисменты? Было мне тогда лет шесть-семь. Овцы, цикады, корова...

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

-- Резо, почему вас вписывают в компанию юмористов, я не понимаю?

-- (С хохотом.) Я тоже не понимаю! Мы с Мишей Жванецким очень любим друг друга -- может быть, поэтому. Но мне хорошо с ними: они остроумные, зубоскалы такие, все им нипочем, ничего святого у них нет... Вот, например, Миша Мишин. Сижу с девушкой -- старый человек! -- пройдет мимо и отнимет. Ну можно с ним дружить?