"У МЫСЛЯЩИХ ЛЮДЕЙ СЕЙЧАС В ДУШЕ ГЛУБОКАЯ РАНА"

Когда в прошлом году последнему министру культуры СССР, а ныне депутату Госдумы, народному артисту России Николаю Губенко исполнилось 60, официальных поздравлений было на удивление мало. А ведь до 1993 года он постоянно был на виду и на слуху. Вначале как театральный актер супермодного Театра на Таганке, потом как киноактер, которого снимали Марлен Хуциев, Сергей Бондарчук, Глеб Панфилов... Между прочим, когда Губенко "затянуло" кино, все его театральные роли перешли к Владимиру Высоцкому.

Его скупой на похвалу учитель, Сергей Герасимов, всегда отмечал блистательную актерскую технику Губенко. Актер даже занимался в цирковом училище, чтобы научиться владеть своим телом, и самым любимым упражнением было хождение по канату. А со своей женой, красавицей Жанной Болотовой (любимой ученицей Макаровой и молодым страстным увлечением Андрона Кончаловского) они учились на одном курсе, и она играла практически во всех его фильмах. Его картины словно заполняют вакуум чувств: "Как стать счастливым", "И жизнь, и слезы, и любовь", "Из жизни отдыхающих". Самый пронзительно личностный фильм Губенко -- "Подранки", где сам он и сыграл.

Особенно пристальным было внимание прессы к Губенко в связи со скандальным разделением Театра на Таганке и его конфликтом с Любимовым (ах, как максималист Губенко боролся за возвращение своего театрального учителя на Родину, и какое его ждало разочарование!). Наша встреча с Николаем Николаевичем состоялась в театре "Содружество актеров Таганки", которым он руководит. В гримерке перед чеховской "Чайкой" он по-военному отвечал на вопросы и на хорошем украинском языке декламировал стихи Франко и Леси Украинки...

В семье Коля был младшим, пятым, ребенком. После гибели родителей детей "разобрали" люди, и о существовании родных сестер и брата Николай узнал только в 16 лет, но сблизиться с ними так и не смог...

-- "Подранки" видели? Вот там все и сказано: хотя это и художественный вымысел, но в огромной степени базируется на биографии. Я родился в одесских катакомбах во время бомбежки в августе 41-го года. Отец ушел на войну и в 42-м погиб под Луганском, а мать повесили немцы в том же 42-м, когда мне было 11 месяцев. Потом детдом, спецшкола-интернат. Там было 250 таких же гавриков-безотцовщины, как и я, и чудесные педагоги, благодаря которым мы должны были стать военными переводчиками. У нас был очень строгий мужской монастырский порядок. Так что детство счастливое, несмотря на сиротство. Плохое уже не помнится.

-- Николай Губенко стал актером -- как это произошло?

-- Еще в школе я играл в оркестре на кларнете. Даже участвовал в областном конкурсе джазистов. Меня тогда исключили на два месяца из школы за то, что я сузил выданные мне брюки до 16 сантиметров, сделал на них манжеты, одел бутафорские перстни (так было модно ходить по Дерибасовской), дрыгал ножкой и играл "Караван" Эллингтона. Такое самовыражение педагогам не понравилось. Потом драмкружок и Театр юного зрителя на улице Чайковского. Работал монтировщиком и машинистом сцены, знал наизусть все роли во всех 27 спектаклях и мечтал выйти на сцену. Жил я в театре, зарплата по нынешним временам была где-то 30 рублей, но на все хватало. Но так как актерского продвижения не предвиделось, я рискнул ехать поступать в Москву. В театральные опоздал и пришел во ВГИК на второй тур. Меня пожалели. Я сдал экзамены и поступил к Герасимову и Макаровой, хотя конкурс -- три тысячи человек на место. Конечно же, это была просто удача, а не мое большое дарование.

В институте я много трудился. Мы с Сережей Никоненко даже соревновались по количеству этюдов. После института -- Театр на Таганке, единственный, в котором я работаю всю жизнь. В 68-м, почувствовав неудовлетворенность только пребыванием в актерской профессиии, я вторично поступил в ту же мастерскую, но на режиссерский, и экстерном, за два года, закончил.

-- Кажется, что все так легко и просто...

-- Так и было. Трудности начались только в 1991, когда был разрушен Советский Союз. Мы потеряли Родину, а с ней и профессию. Киностудия "Мосфильм", на которой я отпахал восемнадцать лет, тогда рухнула.

-- Герои ваших фильмов сегодня кажутся удивительными...

-- Говорить о некой исключительности моих персонажей нельзя, все они из той жизни, в которой мы жили. А жили мы, на мой взгляд, в раю. Знали, что рядом всегда есть товарищеское плечо, есть что посмотреть, почитать. Сейчас же произошла "долларизация духа", и у людей (особенно мыслящих!) в душе глубокая рана. Просто так она не затянется.

-- У вас был такой интересный кинопериод, вы с такими партнерами работали! А что сегодня?

-- Что касается кино, то это эпизодическое увлечение. А выделить из своего общения могу только известных, и, к сожалению, уже ушедших: дорогого мне Евгения Евстигнеева, Петра Щербакова, конечно же, Ролана Быкова, Георгия Буркова. И, бесспорно, Василия Шукшина, с которым мы снимались в фильме "Они сражались за Родину". Снимался Шукшин и в моей картине "Если хочешь быть счастливым", он же написал сценарий моего первого фильма "Пришел солдат с фронта". В чем была прелесть прежней жизни, так это в том, что каждый мог спланировать ее хотя бы на два-три года вперед. Я снимал очень редко -- раз в четыре года, но точно знал, что через четыре года государство даст мне бюджет, я буду драться, спорить с дураками, иметь поддержку людей, симпатизирующих моему кино, но все равно пробью то, что мне хочется. Поэтому все эти вопли нынешних бедных Рязановых о том, что их уничтожали и ущемляли -- все это чушь собачья (это при том, что мне нравится то, что Рязанов снимал раньше, и не нравится, что снимает сейчас).

-- По каким принципам вы строите репертуар в своем театре?

-- По одному: дать возможность зрителям подумать. В основном это классика. Плюс таганковская традиция -- обращение к стихам наших поэтов. "ВВС"-- о Высоцком. Есть спектакль, посвященный трагической войне в Афганистане... Залы полные, люди смотрят отдельные эпизоды стоя. К сожалению, мы -- театр, неугодный властям, как бы сегодняшние инакомыслящие. Раньше инакомыслящим, тому же Любимову, государство строило новое здание театра, а теперь просто не дает ни копейки. При том, что надо кормить 147 человек с цехами, зрителей обихаживать и еще делать спектакли. А костяк труппы -- это те актеры, которые начинали с Любимовым в 1964-м: "символ" Таганки Зинаида Славина, Наталья Сайко, Леонид Филатов. Много талантливой молодежи, которой я сразу говорю: "Ребята, денег у нас нет, так что ничего, кроме работы, гарантировать не могу".

-- Что бы вы хотели себе пожелать?

-- Что может желать человек в 60 лет? Чтобы был здоров. Если же смерти, то мгновенной, а не мучительной. Безбедной старости. В кино я, наверное, уже не вернусь, потому что мой опыт и те идеи, которыми я руководствовался всю жизнь, нынешними продюсерами не востребованы. А на то, что нам с Жанной предлагают играть -- рэкетиров, взяточников, партийных функционеров, проституток, -- мы не можем согласиться. В театре будем идти шаг за шагом, потому что планировать нынешнюю жизнь невозможно.