ЗА НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ДО ГИБЕЛИ ФЕДОРОВ СКАЗАЛ ДРУЗЬЯМ: "МЕНЯ ЗАКАЗАЛИ"

Святослав Федоров -- академик-революционер. В его Межотраслевом научно-техническом комплексе (МНТК) "Микрохирургия глаза" сделано больше трех миллионов операций. Ему присвоено звание "Лучший офтальмолог мира". Перед ним преклонялись на Западе и завидовали дома. А он делал свое дело. Но сегодня речь о его любви.

ОН ВСТАЛ НА ГОЛОВУ И "ОБАЯЛ" НАС НАВЕКИ

Я познакомился с ним еще в 70-х, когда Федоров, тогда просто Слава, приехал в Киев -- услышал, что Институт фтизиатрии и пульмонологии (так он называется теперь) организует конференцию по использованию полимеров в медицине. Он, никому не известный врач из Архангельска, принес в оргкомитет свой хрусталик, позже ставший таким знаменитым.Доказывая, что в силах проводить сложнейшие операции, для чего необходимо отменное здоровье, Слава встал на руки и походил по кабинету. Он сразу "обаял" нас всех, и мы занесли его в список участников. Не знали тогда, что акробатические номера Слава проделывал с... одной ногой.

Сын питерского рабочего и донской казачки Святослав Николаевич Федоров родился в Проскурове (ныне Хмельницкий) 8 августа 1927 года. Его отца, комдива Красной Армии, в 38-м приговорили к 17 годам лагерей. После ареста семья перебралась в Ростов-на-Дону. Слава страстно мечтал стать летчиком, поступил в авиационное училище, да не судьба. Однажды сорвался с подножки трамвая, и ему отрезало ногу ниже колена. Жизнь сразу "показала зубы": исключение из училища, костыли. Но к любимой девушке в Новочеркасск Слава ездил даже в таком состоянии. Как сам говорил, "комплекса не возникло, вот только Маресьева проштудировал". Но у девушки "комплекс" обнаружился, и она вышла замуж за другого. Слава же поехал на Киевский протезный завод и заказал себе протез. Позже сам разработал конструкцию, ведь бедро могло не выдержать нагрузок, разрушиться. А нагрузки Федоров решил давать себе нешуточные.

Он окончил медицинский и выбрал офтальмологию, науку тогда наименее развитую. Работая в Чебоксарах в 1960 году врачом, начал делать первые пересадки хрусталика. Возник конфликт с местными эскулапами, ведь считалось, что новые операции могут делать лишь в столичном институте им. Гельмгольца. Федорова уволили, его исследования назвали "ненаучными". В защиту новшества в "Известиях" выступил известный обозреватель Анатолий Аграновский. Но допустил ошибку -- "обозвал" Федорова главврачом, и в 1961 году ему пришлось переехать в Архангельск. Удивляюсь, как он выдерживал.

И с женщинами не складывалось. А он их любил, искренне и открыто... Каждому мужчине, тем более погруженному в работу, хочется иметь надежный тыл. Таким тылом стала для Федорова его третья жена Ирэн. Сейчас, спустя год после гибели мужа, она выпустила книгу воспоминаний "Долгое эхо любви".


ВСПОМИНАЕТ ИРЭН

"Впервые мы увиделись 23 марта 1974 года в 10 часов 10 минут, -- пишет она в этой книге. -- Я организовывала консультацию у Федорова своей тете из Ташкента. А к нему не подступиться. И я затеяла авантюру. Дозвонилась в клинику, представилась "аспиранткой Ивановой", попросила, чтобы профессор меня принял. Он с удивлением согласился, хотя не было тогда у Федорова никаких аспиранток. Я надела самое красивое свое пальто ярко-красного цвета, и мы пошли. Мимо стремительно промчался человек с коротким черным "ежиком" на голове, в развевающемся плаще. Неужели он? Когда я зашла в кабинет, и он повернулся, у меня в сознании будто искра проскочила. До дрожи в коленях, до мгновенно нахлынушей дурноты. Мужчина моей мечты запросто стоял и ждал, что я ему скажу".


Они встретились не молоденькими: ей 31 год, ему 46. Он -- после двух не слишком удачных браков. Она -- после короткого несчастливого замужества. У него было две дочери, у нее -- две девочки-близняшки. Оба красивые, полные сил и планов, они долго приглядывались друг к другу, сомневались, прерывали встречи, пока не поняли: существовать можно только вдвоем.

Ирэн Ефимовна растворилась в Федорове. Она была акушером-гинекологом, но окончила спецкурсы медсестер и стала помогать мужу во время операций. Особенно за рубежом. Кстати, Федоров едва ли не первым из наших хирургов получил право на операции в США, Англии, других странах, где позже создали филиалы МНТК. "Их" врачи спешили освоить новейший метод.

Супруга всегда была рядом с ним, она относится к тем женщинам, которые становятся еще и другом жизни. Как-то я спросил Славиного друга: "Что Федоров нашел в ней?" и тот ответил просто: "Ему нужна была спутница, которая, если он сам полезет на стену, ни минуты не колеблясь и ничего не спрашивая, полезла бы за ним".

Когда жила в Ташкенте, Ирэн пела в местном ВИА, была городской звездой. Она рассказывала такой случай. Были они с Федоровым на конференции в Сан-Франциско. На обеде присутствовало человек 200 лучших офтальмологов мира. (А тогда наших врачей не отпускали за рубеж с женами, чтобы не сбежали, и иностранцы не знали, какие бывают жены у "русских".) И вдруг Святослав говорит: "Сейчас моя жена споет вам песню "Клен ты мой опавший". Даже вспоминая об этом спустя столько лет, Ирэн волновалась. А Федоров тогда сказал: "Не бойся, это же Есенин. Пой, они поймут". Взял микрофон и объяснил: "Там слова замечательные о человеке, который тоскует. Так ему плохо, что он плачет и березку обнимает". Ирэн говорила, что сначала к кафедре подойти не могла -- ноги отказывали. А потом проснулся дух патриотизма, и она запела, даже слезы на глазах выступили, так расчувствовалась. Без микрофона вытянула песню на одних эмоциях. Какая была овация!


ВСПОМИНАЕТ ИРЭН

"Мы ехали в Америку. Меня вызвали в органы и предупредили, чтобы я не обсуждала статистику детской смертности в СССР и количество абортов... Офтальмологов меньше всего интересуют аборты, но наши перестраховщики старались вовсю, чтобы не выпустить меня. Пусть едет любая другая медсестра, хоть любовница, но только не жена".


Слава любил осчастливливать людей. Ирэн рассказывала, что пролетая на легком самолете над полем, он махал работающим крыльями. Визитки разлетались мгновенно: "Приходите, мы вас вылечим!"А вот звездного жеманства -- ах, я не могу нигде спрятаться! -- у него не было. Он говорил словами Эдгара По: "Счастье -- это когда тебя любит наибольшее количество людей".

Но их жизнь не была безоблачной. Работа Федорова -- сплошная борьба с властью за создание МНТК. С подачи жены Гейдара Алиева, которая была академиком-офтальмологом, Славу не раз хотели "выжать" из его центра: пытались "пришить" взяточничество сотрудникам, лишить диплома и даже арестовать у трапа самолета по возвращении из-за границы!

ШАНТАЖ ОН ВЫДЕРЖАЛ

"Антифедоровская" кампания в МНТК разгорелась на почве чистого стяжательства. Построенный на деньги народа, комплекс и должен был оставаться народным, а врачам следовало платить столько, сколько заработали, а не сколько позволили чиновники. Но многие жутко завидовали, видя 23 филиала, ипподром, теннисные корты, собственные поля МНТК. И, естественно, хотели приватизировать его по частям. Но травить Федорова по-настоящему начали с того момента, когда он подался в политику. Еще во времена "Ельцина на танке" он сказал мне: "Ельцин жулик. Я знал его по работе в московском горкоме партии, он ел из рук мафии". Я не поверил и обиделся на Славу, ведь тогда Ельцин был национальным героем. Однажды, позвонив Славе, я услышал грустный, а не победный, как обычно, голос: "Слыхал, убили генерала Рохлина? Теперь ждем, кто будет следующим..."


ВСПОМИНАЕТ ИРЭН

"...После путча Ельцин позвонил Федорову с ошарашивающим предложением: "Хочу вас пригласить на пост российского премьера". Слава попросил время на размышление, но наутро вышел указ о назначении Гайдара. После первого тура выборов 1996 года у них с Ельциным произошел непростой разговор -- тот предложил, чтобы Федоров, который баллотировался в президенты, снял свою кандидатуру и отдал ему голоса своих избирателей в обмен на пост вице-премьера. Слава отказался: "Я давно уже мастер, а не подмастерье". У Ельцина заходили желваки, и на том все кончилось. Федоров же увлекся работой в Думе, созданием партии Самоуправления трудящихся, разработкой экономических теорий... Все, что ни делал, должно было лечить человечество, -- новые методики, молоко и соя, исцеление с помощью лошадей...


Лошадей Федоров обожал, хотел, чтобы все умели держаться в седле. Начал с Ирэн, хоть она страшно боялась. Но раз сказал, села и... поехала. Неслучайно на годовщину смерти Федорова к могиле подвели для прощания его любимую лошадь.

Ирэн говорила, что по-настоящему испугалась, когда Федоров собрался "бросить все к черту" -- уйти из МНТК. Уже три месяца тянулась травля: подметные письма, заказные статьи, предательство учеников, комиссии налоговой и Минздрава. За свои 72 года он вдоволь нахлебался, и его удручала даже не подлость людей, а "ползучая контрреволюция", когда все улыбаются и норовят ударить в спину.

ЕМУ НЕ ДАЛИ "ПОДНЯТЬ СТРАНУ С КОЛЕН"

За месяц до гибели Слава прооперировал Жириновского. Увидел, как тот, забыв очки, мучился на сессии, и предложил вернуть зрение за 20 минут. За неделю до гибели такую же операцию сделал академику Велихову. А за три дня в интервью "Комсомолке" сказал: "Я не оставляю недвижимости детям. У меня внук в 11 лет говорит на четырех языках. Вот его богатство. Нужно поднять страну с колен. У нас рабская страна. Холопская! Холопы -- да какие! Занюханные, боящиеся! С уничтоженным генотипом активных инициативных людей. Им дают 500 рублей. Но если человек получает 500 рублей -- это голодное и злое животное. А я создал свободное государство в рабовладельческом. Представляете, ребята, как это некоторых раздражает!"

Он улетел в Тамбов и обещал быстро вернуться -- на день рождения Ирэн. Предостережение было уже по дороге туда -- не хватило горючего, вертолет пришлось сажать за 10 км до города. Проверить бы все, но он спешил... Вертолет упал в ста метрах от Тушинской детской больницы. Федорова сразу опознали. Раны четырех погибших были рваными. Это признак того, что вертолет мог быть сбит или взорван. Хотя прежде один вертолет Федорова уже падал, и пилот, спасшийся чудом, утверждает, что дело в неумении наших летчиков управлять импортными машинами.

Потихоньку от Ирэн, чтобы не травмировать ее, я спрашивал о трагедии друзей Федорова. Они считают, что три летчика -- два классных профессионала и он сам, имеющий права на управление винтокрылой машиной, -- могли предотвратить случайность. У одного из пилотов, бывшего афганца, не было сомнений, что вертолет сбит ракетой -- он видел много таких аварий. А сподвижница Святослава Николаевича вспомнила телефонные угрозы и требования денег. Федоров тогда сказал друзьям: "Похоже, меня заказали!"

Уже никто не узнает правды о его гибели. Но отрадно, что "Микрохирургию глаза", пусть и с большими потерями, удалось сохранить благодаря жене и ученикам. Ирэн же отказывается называть отсутствие Славы смертью. Она привыкла ждать его из командировок и сейчас говорит, что он где-то рядом, просто задержался в пути, и они обязательно встретятся. "Если "там" ничего нет, то зачем здесь все это?" -- повторяет она его любимое выражение.