УРБАНСКОГО ПЕРВЫМ ИЗ СОВЕТСКИХ АРТИСТОВ ЗАМЕТИЛ ГОЛЛИВУД

ЕВГЕНИЯ УРБАНСКОГО нет уже 36 лет. В этом году ему исполнилось бы 70. Но для зрителей он навсегда остался 33-летним -- в возрасте Христа, сколько ему было, когда он погиб. Вместе с ним ушла целая эпоха и киноэстетика, созданная в фильмах "Коммунист", "Чистое небо", "Баллада о солдате", "Директор"... Он и погиб, как могли погибнуть только его герои -- на съемочной площадке. Возможно, сегодня уже даже странно видеть такие характеры в кино, но как здорово, что они состоялись. Большая заслуга в этом и Евгения Урбанского -- звезды, которая быстро сгорела.

"ЗНАЛ БЫ -- НЕ ПОШЕЛ БЫ В КИНО"

Урбанский "влетел" в кино стопроцентным мужиком -- сильным, цельным, справедливым, с неуемным темпераментом и жаждой жизни. Для одних он стал идеалом мужчины, для других -- одним из первых секс-символов в советском кинематографе. Но ни тогда, ни теперь зрители даже не догадывались, как трудно и болезненно он шел и к своей профессии, к своему оглушительному успеху. До Школы-студии МХАТ он учился в дорожном, а затем в горном институтах. В актерство пришел из самодеятельности, великолепно прочитав на вступительном экзамене своего любимого Владимира Маяковского. Кстати, Урбанского часто сравнивали с этим поэтом. Схожесть была необыкновенная: те же максимализм, амбициозность ("быть первым, только первым!") и при такой внешней уверенности -- удивительная внутренняя ранимость, обидчивость и даже капризность. И не случайно Евгения Яковлевича привечала Лиля Брик, любимая женщина Маяковского -- он бывал у нее дома, ездил к ней на дачу. А сыграть Маяковского в кино стало его заветной мечтой.

На последнем курсе студии Урбанский получил главную роль в фильме "Коммунист", которая сразу сделала его знаменитым. Но какие это были творческие муки! "Знал бы -- не пошел. Я буквально подыхал от ужаса, что ничего не выходит. Моя неповоротливость, неумелость угнетали почти физически. А Райзман был доволен. Только увидев фильм смонтированным, я понял: всю мою неумелость режиссер использовал в образе Губанова", -- вспоминал спустя годы актер. А Софья Павлова, его возлюбленная по роли, раздраженная его скованностью, как-то в сердцах сказала: "Ну что, ты совсем не умеешь целоваться? Ты же вроде бы женат". Хотя роль была актеру очень близка -- он, по сути, играл своего отца, видного партийного работника, арестованного как "врага народа" и отсидевшего в советских лагерях. Это ощущение близости персонажа помогало находить какие-то особые интонации, чему не учит никакая театральная школа. После этого фильма Урбанского, первого в истории советского кино, пригласили в Голливуд.

"КАЖДЫЙ РАЗ ОН ВЛЮБЛЯЛСЯ ИСКРЕННЕ"

Евгений Урбанский был очень влюбчивым. С первой женой Ольгой, на которой он женился довольно рано, еще в институте, он разошелся, оставив дочку, тоже Ольгу. Жизнь не сложилась в основном из-за постоянно сжигающей их отношения взаимной ревности. Совсем недавно Ольга Урбанская написала в своих воспоминаниях: "Ни один мужчина не выдерживал никакого сравнения с ним... Женя умел очень красиво ухаживать и трепетно относился к каждой своей возлюбленной. Но, влюбившись в другую, с прежней тут же безжалостно расставался. При этом он не был расчетливым серцеедом и каждый раз влюблялся искренне. Романы были и мимолетные, и длительные". Таким длительным стали взаимно-искренние отношения с актрисой Татьяной Лавровой, учившейся в Школе-студии на курс младше. К ней пришла известность после фильма "Девять дней одного года", где она снималась с Иннокентием Смоктуновским и Алексеем Баталовым. Впоследствии они стали большими друзьями (он, кстати, дружил с людьми подчас просто противоположного склада: Евгением Леоновым и Юрием Никулиным, Иннокентием Смоктуновским и Василием Ливановым).

Иногда влюбленные снимали комнату, иногда жили у Таниной бабушки, а потом он снова возвращался в свою крохотную шестиметровую комнату в пристройке театра им. Станиславского. Лаврова часто приходила смотреть Евгения на сцене, и он ужасно волновался, так как в профессии она для него была большим авторитетом. Но все увлечения куда-то исчезли, как только в его жизни появилась Дзидра Ритенбергс, очень известная в то время латвийская актриса ("Мальва"). Урбанский увидел этот фильм, когда сам снимался в своем, пожалуй, лучшем фильме "Чистое небо" и тогда же сказал любимому режиссеру Григорию Чухраю, что встретил ту, которую искал. Дзидра (Евгений называл ее "Джуня") была старше его на четыре года, но в совместной жизни им очень помогала разница в темпераментах: его -- бурном, ее -- спокойно-прибалтийском. Поженившись, они вместе стали работать в одном театре -- имени Станиславского. Публика буквально валила на их единственный общий спектакль "Салемские колдуньи", чтобы "поглазеть" на живых киношных знаменитостей -- Урбанского и Ритенбергс.

ТЫСЯЧНЫЙ СЛУЧАЙ СТАЛ СМЕРТЕЛЬНЫМ

Это произошло в ноябре 1965-го, на съемках фильма "Директор", в котором Урбанскому предстояло сыграть "второго коммуниста". Он взялся за роль без особого рвения, что-то его угнетало. Может быть, то, что накануне он ушел из театра. А может, недобрые предчувствия. Во всяком случае, накануне отъезда на натурные съемки в Каракумы он говорил своему другу -- актеру МХАТа Вячеславу Невинному, сидя в ресторане Дома актера: "Не хочется мне ехать. Вот не могу тебе объяснить, почему". Когда основные съемки закончились и актеры вместе с режиссером Салтыковым уехали, остались только досъемки с каскадерами. Урбанский не смог уехать, так как у него украли все деньги, заработанные на съемках -- 800 рублей. И он упросил второго режиссера задействовать его в качестве каскадера, так как за трюки платили вдвое больше. Снимался проезд автоколонны по пескам с "прыжком " машины. Первый дубль был удачный. Но на всякий случай, как это принято в кино, решили снять еще один. Специалисты потом говорили, что исход перевернутой машины был вероятен в одном из тысячи случаев. И он произошел. Если бы Урбанского хотя бы проинструктировали, как себя вести в таких трюках, если бы рядом была необходимая медицинская помощь, ведь в тряске до больницы с перебитыми шейными позвонками он истекал кровью и так просил спасти его. Если бы, если бы...

На похороны мужа Дзидру родные не пустили -- в 37 лет она ждала ребенка. Девочка Женя знала своего отца только по его фильмам. Сегодня она с сыном Густавом и мамой (Дзидра Ритенбергс стала режиссером) живет в Латвии.

После премьеры "Девяти дней одного года" со Смоктуновским Урбанский сказал: "Наступает время его героя -- интеллигентного, утонченного и ироничного. Кончается время моих мастодонтов -- прямолинейных, бескомпромиссных и приземленных". О том, каким Евгений Урбанский был бы сегодня, в его книге жизни стоит прочерк, и мы можем только догадываться...