РЕБЕНОК ПОГИБАЛ НА ГЛАЗАХ У РАВНОДУШНЫХ СОСЕДЕЙ

Полтора года мать и отчим зверски издевались над 8-летним Максимом. Но даже когда это дело рассматривал суд, никто не надеялся, что родители сядут в тюрьму. Они сами до последней минуты не сомневались, что их отпустят на все четыре стороны. В худшем случае, лишат родительских прав, в лучшем -- пригрозят штрафом. Когда же судья объявил приговор -- три года тюремного заключения -- подсудимая даже привстала от удивления.

ИЗ УГОЛОВНОГО ДЕЛА

У Максима Х. обнаружены множественные кровоподтеки на лице, туловище и конечностях, нагноившиеся гематомы в височно-теменной части головы, множественные ссадины на всем теле. В свои восемь лет мальчик весил всего 16 килограммов, не умел читать и писать. У него никогда не было своих игрушек.

По показаниям самого ребенка, ночью он спал на полу в одежде и обуви, чтобы не замерзнуть, так как одеяла ему не давали. Днем -- нянчил младшеньких брата и сестру. Кормили его только утром, чаще всего "пустой" кашей. В последний год родители не выпускали его даже на улицу. За любое "прегрешение" ставили в угол на колени, заставляя держать руки поднятыми вверх. Когда мальчик не выдерживал и опускал руки, мать била его скакалкой по пальчикам. Нередко Максиму доставалось палкой, а за несколько дней до приезда сотрудников службы по делам несовершеннолетних -- его били по голове тяжелым навесным замком. Брата и сестру Максима родители не били.

МУЖ И ЖЕНА -- ОДНА САТАНА

За свою жизнь этот маленький человечек повидал столько, сколько не каждому выпадет за долгие-долгие годы. Родители развелись, когда Максимка был совсем маленьким. Отец уехал за границу на заработки. Мальчик остался жить с мамой в крохотной комнатке частного дома, поделенного между несколькими соседями. К комнатке была пристроена маленькая веранда, служившая кухней. Не прошло и полгода, как Надежда объявила соседям: "Выхожу замуж!" Те пожелали ей счастья и искренне порадовались за Максимку -- новый папа говорил, что обязательно его усыновит. Но вскоре Надежда родила Сергею двойняшек -- Диму и Настю, и об обещании мальчику новоиспеченный папаша позабыл.

Жили супруги неважно. Постоянной работы не имели, частенько "закладывали за воротник". Иногда подрабатывали на рынке, но все полученные деньги пропивали. Когда родители уходили "по делам", голодные дети стучали в стену соседям, просили чего-нибудь поесть. Как маленьким собачонкам, им бросали в окошко бутерброды. И, считая, что этого достаточно, соседи невозмутимо удалялись, наблюдая за происходящим с поразительным равнодушием.

-- Максим разговаривал очень плохо, -- как-бы оправдываясь, говорит соседка. -- Никогда не понимала, что он лопочет. Да и не видела его последнее время, только как в туалет во дворе пробегал. Там такой туалет, что дитенок мог спокойно утопиться -- доски все погнили… Он действительно ходил вечно "синим" от побоев. Но я не была уверена, что это "старались" родители. Помню, как-то в четыре утра Сережа "воспитывал" во дворе Надю. Я сначала подумала, что поймал вора в сарае. Потом пригляделась -- так это же он жену так дубасит! Надежда просила позвонить его родителям. Но я решила не вмешиваться. Знаете, как говорят, муж и жена -- одна сатана.

Единственными людьми, изо всех сил пытавшимися вернуть супругов к нормальной жизни, были родители Сергея. Они подарили им мебель, купили холодильник, новый телевизор. Оплачивали все коммунальные расходы, покупали одежду не только детям, а и сыну с невесткой. Но все обновки тут же менялись на спиртное, затем "ушли" за водку телевизор и холодильник, а мебель -- конфисковали (Сергея обвинили в краже, а деньгами расплатиться за похищенное он не мог). Бабушка устроила Максима в садик, но походил он всего несколько дней. Больше мама не пустила...

Первое время Надежда разрешала свекрови на выходные забирать двойняшек к себе, иногда отпускала к ней и Максима. Мальчик стеснялся рассказывать бабушке о том, что родители его избивают. Когда она однажды увидела синяки, соврал, что упал с кровати. В последнее время, видимо "устав" от нравоучений, Надежда запретила свекрови появляться на пороге своего дома. После мучительных раздумий, родители Сергея написали заявление в опекунский совет. Вскоре к дому Надежды и Сергея подъехала машина службы по делам несовершеннолетних.

-- Взрослых, как всегда, не было. -- рассказывает Александр Антонюк, заместитель начальника службы по делам несовершеннолетних Житомирского городского совета. -- Мы подошли к окну и позвали Максима. Выглянули младшие. Сказали, что, если брат откликнется -- родители его убьют. На следующий день мы опять наведались. Дверь открыть нам помогли родители Сергея. Максима я вынес к машине на руках, от истощения он не мог уже передвигаться, младшие -- вышли сами. Мальчика долгое время не кормили. Как-то ночью он тихонько отпил из бутылки подсолнечного масла, которое родители принесли с рынка, и зажевал крупой… По пути в больницу мы стали его кормить хлебом, потом об этом пожалели -- случился заворот кишок. Всю дорогу мальчик нас переспрашивал: "Вы не отвезете меня обратно?" Больше всего в этой ситуации меня возмущает одно: эта семья жила не на необитаемом острове, соседи догадывались, что творится в их доме, но упорно молчали!

Александр Николаевич говорит, что с мамой Максима он познакомился еще в прошлом году. В то время она от всех скрывала очередную беременность -- перетягивалась поясом, носила только свободную одежду. На расспросы соседей Надежда отвечала, что просто поправилась. Роды начались дома. Соседи услышали жуткие крики, вызвали "скорую". Когда приехали медики, один ребенок уже родился, второй появился в больнице. Невероятно, но Бог опять наградил нерадивую мамашу двойней! Через несколько дней Надя отказалась от новорожденной девочки, а второй ребенок, к сожалению, не выжил.

"ПОЛУЧАЕТСЯ, Я ТОЛКАЮ СЫНА В ТЮРЬМУ..."

Первые дни Сергей и Надежда пытались искать детей, а потом о них просто забыли. Они никак не отреагировали на лишение их родительских прав. А когда получили повестку в суд, сделали большие глаза.

-- Вели они себя на процессе ужасно, -- вспоминает судья Королевского районного суда г.Житомира Ирина Гансецкая. -- Отчим Максима часть вины признал, мать -- отказалась от всех обвинений. Проходя мимо родителей в зале, Максим даже не поздоровался. Они тоже никаких чувств к ребенку не проявили: будто он -- пустое место... Во время заседания суда бабушка все время рыдала. Отец Сергея, утирая слезы, сказал: "Получается, я толкаю сына в тюрьму, но смотреть на страдания детей тоже не могу!" После объявления приговора Сергей неожиданно стал просить прощения у Максима и своих родителей.

Нам удалось встретиться с мамой Сергея -- Людмилой Владимировной.

-- Вы не представляете, как тяжело было писать заявление на своего сына, -- сквозь слезы говорит она. -- В моей душе уже ничего не осталось -- один пепел... Мы очень хотели, чтобы у сына в семье все наладилось! Старались не вмешиваться в их отношения. Когда Сережа сказал, что женится, а через пару недель его избранница должна рожать, я только спросила: "Это твой ребенок?" Он сказал, что уверен в этом. Как же я радовалась, когда появились малыши! Даже квартиру Сереже собирались купить, уже, было, и задаток внесли... Они могли неделю не пить, а потом все начиналось сначала. В последнее время я даже идти туда не могла, только ради маленьких себя пересиливала. Как-то принесла апельсины и конфеты. Максимка даже руку не протянул за вкусностями, боялся родительского гнева.

Мы долго не могли спросить, почему же бабушка не обратилась за помощью раньше, а когда решились, услышали в ответ: "Я надеялась, что они исправятся." Она и сейчас надеется, что из тюрьмы сын вернется совсем другим человеком. Недавно он прислал родителям письмо, где сообщает, что имел возможность подать на апелляцию, но решил этого не делать. Материнское сердце -- не камень. Людмила Владимировна говорит, что, с одной стороны, она в ужасной обиде на сына из-за детей, с другой -- ей безумно его жалко.

О МАМЕ МАЛЬЧИК ДАЖЕ НЕ СПРАШИВАЕТ

Недавно родители Сергея оформили опекунство над 4-летними двойняшками -- Настей и Димой и забрали их к себе. Максим же долго лечился в больнице, затем его определили в интернат.

-- Когда Максима к нам привезли, он отказывался общаться не только со взрослыми, но и с детьми, -- рассказывает нам Галина Данилюк, воспитатель Житомирского интерната № 4. -- Был очень замкнутым, издерганным, заикался. И немудрено. Ему, самому еще крохе, приходилось стирать пеленки малышам, кормить их из бутылочек. Это просто страшно! Как можно на ребенка нагрузить двоих грудничков! Долгое время мальчик отказывался купаться в ванне. Я никак не могла понять причину. Оказалось, мать несколько раз топила его в детской ванночке за "непослушание"… Максим очень похож на моего внука, видимо, поэтому я к нему так сильно привязалась.

Галина Михайловна долго рассказывала, как тяжело давалась мальчику азбука, с гордостью говорила, что сейчас он очень аккуратно пишет и прекрасно рисует. А еще он чуть ли не лучше всех складывает конструктор, читает наизусть стихотворения, первым бежит умываться перед сном…

-- Он спрашивает о маме? -- не выдержали мы.

-- Никогда.

Максим слушал нас молча, крепко прижавшись к своей воспитательнице. Сосредоточенный, серьезный, за время разговора ни разу не улыбнулся, говорил очень тихо. Только когда Галина Михайловна разрешила ему пойти к детям на улицу, мы услышали через окно громкое: "А ко мне тетя Оксана и дядя Юра приехали!" "Все они хвастунишки!" -- улыбнулась Галина Михайловна.

Через минуту ребята во главе с Максимом отправились разглядывать редакционную машину. Когда мы подошли, водитель "наматывал" уже десятый круг вокруг интерната. На переднем сидении -- наш маленький герой, сзади -- на коленях друг у друга около десятка малышей.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

По словам помощника прокурора г. Житомира Риммы Лось, сейчас в прокуратуре на рассмотрении еще два семейных дела. В одном фигурирует мама, с декабря систематически избивавшая сына резиновым шлангом от стиральной машины. После очередной "разборки" ребенок позвонил отцу, с которым мать была в разводе, с жалобой на то, что он стал плохо слышать. Мальчика отправили в больницу... Все это время он вел дневник, где каждая запись начиналась со слов: "Мама опять меня побила..." В суде он расплакался: "Лучше пойду в интернат, но с мамкой жить не стану!"

Другая родительница, бросив двоих малолетних детей, укатила на заработки. Три дня (!), пока их не нашли сердобольные соседи, малыши жили в доме одни без еды, света и отопления.

... Как известно, мы живем не в лучшем из миров. В нем много жестокости и грубости, и для того, чтобы достойно противостоять этому, очень важно, чтобы в детстве тебя любили. Эта любовь на всю жизнь становится главной защитой человека. Надеемся, что теперь такая защита есть и у Максима. К нему часто наведывается родной отец, несколько раз даже забирал к себе домой. Даст Бог, летом мальчик переселится в его новую семью насовсем. Все в интернате очень на это надеются. Сегодня Максим не одинок. Но сколько их еще, маленьких жертв больших пороков взрослых. Только в Житомире проходят через службу по делам несовершеннолетних 60--70 детей в год.