"НАРОД ХОТЕЛ, ЧТОБЫ МАЯКОВСКИЙ ЖЕНИЛСЯ НА СВОЕЙ ДОМРАБОТНИЦЕ,

Полистав биографии, дневники и мемуары знаменитостей, диву даешься как они успевали еще и творить. Если верить написанному и рассказанному, ребята развлекались на полную катушку: нескончаемые вереницы любовниц и любовников, "случайные" дети от мимолетных связей, гомосексуальные эксперименты и венерические "букеты". Они плевали на общество с большой колокольни, веселились, пили и стрелялись, а общество продолжало наблюдать за историей их жизней.

Особенно волновали экзотические семейные радости богемы: "трио" Маяковского и Бриков, Некрасова и Панаевых, Тургенева и семьи Виардо (о Бунине я вообще молчу). Ходили слухи о "подозрительных" отношениях Чехова с сестрой, подолгу жившей с Книппер и братом.

"Перемывание" биографии коснулось и Ахматовой, прожившей с Николаем Пуниным и его супругой 15 лет.

СТРАСТИ ПО АХМАТОВОЙ

Они познакомились еще в 1908 году и 14 лет будто не замечали друг друга. Жизнь поэтессы шла в тривиальном русле: вышла за Гумилева, родила сына, разошлась с мужем. Потом -- парочка крупных романов. Ходили слухи, что в числе ахматовских любовников был и Блок.

В 21-ом бывшего мужа, но все же дорогого для нее человека, арестовали. Вместе с ним угодил за решетку и Пунин, с той разницей, что его беременной жене удалось умолить власти отпустить супруга, а Гумилева расстреляли, закопав невесть где. И через год, в день его смерти, Ахматова приглашает уцелевшего соратника заглянуть в квартиру, где соберется помянуть Гумилева поэтическая студия "Звучащая раковина". Пунин пришел, увидел Анну и больше жить без нее не захотел.

Шел 1922 год. Пунин -- известный ученый со сложившейся личной жизнью. Чудесная жена и дочурка в уютном доме -- чего еще желать? Он пожелал Ахматову.

Тайные встречи переросли в стремление быть всегда вместе. И вскоре Анна въехала в квартиру своего любимого Ники. Правда идиллию "слегка" нарушали ее обитатели -- законная жена, тоже Анна (именуемая мужем Галей), и дочь. Обстановка в "тройной" семье была более чем напряженной: Пунин терпел укоры супруги, но не решался ни развестись с ней, ни расстаться с Анной Андреевной. Страсти накалялись. Году к 35-му они с Ахматовой "наконец-то" поссорились, но уйти ей было некуда и потому жизнь втроем продолжалась. Неудобств стало еще больше, поскольку, живя под одной крышей, надувшиеся голубки не то что не общались, а даже, сталкиваясь у туалета, делали вид, что в упор не видят друг друга. Кстати, Пунин, с его прогрессирующей близорукостью и категорическим нежеланием носить очки, вполне мог не разглядеть впотьмах худенькую любимую.

Даже после окончательного разрыва Ахматова еще какое-то время живет с Николаем. Потом влюбляется в патологоанатома, академика Владимира Гаршина, считая его своим мужем. Расставшись с ним -- вновь "гостит" у Ники.

Пунин объясняет свое сожительство с двумя Аннами -- дворянками, безумно любившими его -- своей нерешительностью и "высокой деликатностью". В это веришь, если знаешь, что ему удалось, не принимая советскую власть, говоря о ней: "Хорошую тюрьму придумали! Сразу для всех и без решеток!", десятилетиями избегать каторги. (Вожди раскусили "тихоню-антисоветчика" только в 49-ом, и тут же посадили. Он умрет в лагере в 1953 от сердечного приступа, не дожив нескольких недель до освобождения.) Но в эту картину как-то не вписывается свидетельство Катаняна в книге "Лили Брик, Маяковский и другие мужчины", утверждающего, что в 1920 году, до романа с Ахматовой, женатик Пунин подъезжал к Лили с непристойными предложениями. Вернее, с одним -- спать вместе, но без ухаживаний, то бишь отчетливо видеть друг друга лишь в постели, а в обычной жизни проходить мимо, не здороваясь. Брик, видимо, подробно объяснила товарищу, куда ему нужно пройти, поскольку второго разговора на эту тему, впрочем как и на другие, не последовало.

ЗАГАДКА ЛИЛИ БРИК

Лили Брик, в девичестве Каган, то рассказывала, как они с Осей запирались на кухне и занимались любовью, а обезумевший Маяковский скребся в дверь, то утверждала, что их близкие отношения с ВВ, и уж тем более жизнь под одной крышей, начались, когда любовь с мужем перешла в разряд платонической. Во второе верится с трудом, в первое просто не хочется верить. Правда туманна, как и история их любви.

Они были вместе 15 лет (кстати, столько же, сколько Ахматова с Пуниным и Некрасов с Панаевой) и все эти годы экстравагантный бунтарь не мог окончательно отбить ее у Брика (или не хотел?). Некоторые объясняют пикантную ситуацию их "семьи на троих"... гомосексуальными отношениями "мужей". Версия спорна, а главное -- недоказуема.

Володю и замужнюю Лили познакомила в 1915-ом ее младшая сестра Эльза. Она только-только окончила 8 класс гимназии и мечтала похвастаться своим гениальным бой-френдом, с которым встречалась уже пару лет. Похвасталась...

Лили -- 24, ВВ -- на два года младше. Роман вспыхнул тут же. Поначалу прятались в его номере "Пале-Рояля" или в... доме свиданий. Лучик, как называл ее Маяковский, заказала для него элегантную одежду и отправила к дантисту. Вскоре парочка призналась во всем Брику. Тот понял и принял. Никто из них в кухонных разговорах никогда не касался своего щекотливого совместного досуга, ничего не анализировал, не выяснял отношений -- ЛЮ запретила.

И все же их жизнь нельзя назвать такой уж гладкой и "отполированной". Хоть "Лилик" и уверял своего "Щена", что не спит с Оськой, поэт не особенно верил этим россказням. И потихоньку впадал в паранойю: даже живя с Бриками в одной квартире, ему все равно казалось, что завтра Лили уже не будет с ним.

Возможно, именно в способности сводить с ума и гениев, и мужчин попроще -- разгадка этой роковой рыжеволосой простушки. Она умудрилась так все обставить, что ее законный супруг на собственные деньги издавал первые книги любовника жены, расставлял знаки препинания в его стихах, консультировал по любым вопросам, считал поэзию "явления" по имени Владимир Маяковский непревзойденным шедевром, а его самого -- ближайшим другом. Тут-то некоторые и расплываются в ехидных ухмылочках: мол, знаем мы эту вашу "близкую мужскую дружбу"... Радости им добавляет и тот факт, что после смерти ВВ Брики все равно не жили как обычные люди. Они поселились на Арбате в одной квартире с очередной Лилиной пассией -- Виталием Примаковым.

Кстати, Осип тоже был не безгрешен: 20 лет, до самой своей смерти, он "провстречался" с Евгенией Соколовой, женой кинорежиссера Виталия Жемчужного. Но жить с ней Лили не позволяла, поэтому бедняге приходилось каждый вечер провожать любовницу к ней домой и волочиться ночевать к супруге. Им позволялось ездить на отдых, но только в пределах СССР -- за рубежом Брика всегда развлекала ЛЮ.

Тайна этой семьи вряд ли когда-нибудь будет постигнута. Даже домработница Аннушка, (про которую Лили говорила: "Народ хотел, чтобы Маяковский женился на ней, а Пушкин -- на Арине Родионовне"), недоумевала, что же творится в их спальне.

"МАСОНСКОЕ ЛОЖЕ" НЕКРАСОВА И ТУРГЕНЕВА

В 26 лет азартный картежник и, говорят, большой поклонник запоев, Некрасов знакомится с красоткой Авдотьей. К несчастью, у женщины имелся муж -- симпатичный, видный, талантливый Иван Панаев, бросать которого в ее планы не входило. Несчастный классик "окучивал" даму сердца пять лет. Даже пытался уйти из жизни, услышав очередное "нет".

Спровоцировать еще один суицид Авдотья не решилась и сдалась. Но их отношения не превратились ни в тривиальную измену, ни в счастливую семейную жизнь, поскольку, сдавшись, эта уникальная женщина, печатавшаяся под псевдонимом Станицкий, не ушла от своего Панаева. А тот не только не возмущался изменами благоверной, но еще и дружно издавал с "соседом по постели" журнал "Современник".

Многие ломают голову, хотел ли Некрасов жениться на Панаевой или просто был садомазохистом, мучившим и ее, и себя. Если их отношения -- это безумная страсть, то почему после смерти соперника Николай не узаконил ее? Через год после ухода из жизни супруга, устав ждать предложения обвенчаться, Авдотья вышла замуж за секретаря редакции "Современника" Аполлона Головачева. Брак не блистал счастьем, но, все же, в ее жизни появилась какая-то стабильность. Конец жизни Панаева посвятила мемуарам о нем, так и не узнавшем, кому же на Руси жить хорошо -- о Некрасове.

Ну а Тургенев и Виардо, похоже, побили рекорд "тройного" долгожительства, пролюбив друг друга 40 лет. Причем оба "мужа" Полины скончались в одном и том же 1883 году, только Иван был на 18 лет младше "юридического" супруга. Сама же оперная дива дожила аж до 90 лет, войдя в историю не только как певица. Во Франции супруги Виардо и их "русский друг", как представляли Тургенева, жили в белокаменном особняке первой жены Наполеона Жозефины Богарне. Позже эту улицу в городке Буживаль назовут Тургеневской.

Но, поговаривают, что разгадка нетрадиционных семеек Некрасова и Тургенева -- отнюдь не в бешенной страсти и мужской "толерантности", вернее, не только в них. Некоторые объясняют их спокойное, практически интеллигентное, без разборок, мордобоя и разных пакостей, сожительство со "своими чужими женами" и их мужьями причастностью этих "персонажей" к масонам.

Кодекс мистического ордена предписывал адептам всегда поддерживать друг друга, чем нанши герои всю жизнь и занимались: Некрасов с Панаевым издавали общие журналы и книги, а Тургенев с подачи Луи Виардо прославился за рубежом своими переводами Гоголя, Пушкина, Лермонтова и опубликовал во Франции многие собственные творения. Вероятно, не без участия Луи Тургенев подружился с Золя, Флобером и аналогичными сливками французского общества, коим приписывают вхождение в масонскую ложу. Без этих знакомств вряд ли наш соотечественник так же быстро влился бы в западноевропейскую литературу.

Логически объяснить такое активное участие в жизни сожителей можно, пожалуй, лишь одним: мужчины, добровольно делившие одну женщину, были связаны узами и обязательствами куда большими, чем предполагает тривиальный брак. Или это были ну о-о-очень высокие отношения.

БУЛГАКОВ: "А ЛЮБА ПУСТЬ ЖИВЕТ С НАМИ!"

Избалованная родительской любовью юная дворянка Тася Лаппа свела с ума 17-летнего Михаила Афанасьевича. Жениться мать ему запрещала. Безрезультатная борьба длилась пять лет. В итоге -- попытка застрелиться. Мама "отстала". И вот в 1913 году Татьяна наконец-то надевает венчальное кольцо.

Первая мировая поставила жирный крест на их беззаботном счастье. Вместе кочуют по селам, голодают, "вкалывают" в больнице, продают все, что могут, лишь бы выжить. Булгаков не выдерживает и начинает колоться. Как-то в письме сестре он напишет: "Твой покойный брат Михаил". Тася воюет за любимого: втихаря разбавляет морфий водой, раз от раза увеличивая ее содержание. За "фальшивые" уколы муж то бросается горящим примусом, то наставляет браунинг, но наркомания все же отступает.
Однако вскоре начинается московская богемная жизнь. Правда -- только для Булгакова. Он пишет, пьет, посещает литературные салоны, встречается с женами приятелей, а Лаппа колет дрова, распродает остатки своего гардероба и изо всех сил пытается прокормить семью. Как-то он сказал жене, что ему необходимо срочно с ней развестись. Холостому, мол, легче строить карьеру. Развод -- лишь формальность, ведь "я никогда от тебя не уйду!" Не успел Миша уверить супругу в вечной преданности, как на горизонте вырисовалась модная 29-летняя Любаша. Или Любовь Евгеньевна Белозерская. Из-за недавнего развода она лишилась квартиры, став бродяжкой, и срочно подыскивала подходящий "вариант". Любаша, Любанга, Ларион -- яркая, "заграничная", водившая множество литературных знакомств. Она просто оккупировала Булгакова. На 11-м году брака Таська вдруг услышала: "Пусть Люба живет с нами...". Хватило мужества не согласиться.

Второй булгаковский брак заключен в 1925 году. И снова Миша, а в домашнем обиходе -- Мака, "вылизан" и обхожен. Новая жена торгуется с издателями, печатает на машинке, записывает под диктовку. Но гения в "мастере" не признает. В итоге -- через 5 лет у мужа бурный роман с супругой начальника штаба Московского военного округа и любиной подружкой Еленой Шиловской. Страсть длиной в два с лишним года вылилась в третий брак. Чуть ли не на кануне свадьбы Булгаков снова обеспокоился судьбой теперь уже бывшей супруги, со свойственной ему непосредственностью предложив невесте: "А Люба пусть живет с нами!" И снова почему-то получил отказ...

ЛЮБОВЬ ПО-БУНИНСКИ

Букишон, как называли его коллеги по перу и друзья по жизни, по необычности своего "любовного фронта" превзошел, наверное, всех. Но это другая, совсем патологическая история.