" И ПО ЗЕРКАЛУ КРОВЬ НОСТАЛЬГИИ ТЕКЛА..."

При жизни Андрея Тарковского его фильмы показывались в основном на неудобных сеансах в клубах или второстепенных кинотеатрах. На них чуть ли не тайно бегали интеллигенты -- физики-лирики. Чтобы прослыть продвинутым -- обязательным в разговоре было слово-код "Тарковский", даже если ты не видел ни одного его фильма. Но вряд ли все, даже боготворящие этого режиссера, до конца понимали его фильмы-притчи....

Андрей родился в понедельник, 4 апреля, 70 лет назад. По мужской линии Тарковские -- мелкопоместные дворяне, жили в Украине и были в родстве с семейством Тобилевичей (родная сестра деда Андрея -- Наталья Тарковская была женой писателя Карпенко-Карого). Родители Андрея закончили московский Литературный институт. И так сложилось, что сын раньше отца стал знаменитым, заострив этим интерес и к элитарной поэзии отца (первая книга стихов Арсения Тарковского вышла одновременно с первым Гран-при сына). Андрей увлекался многим: музыкой, живописью, но быстро остывал. Легко поступил в институт востоковедения, но спустя полтора года его бросил, попытавшись поступить на режиссерский во ВГИК. Но Михаил Ромм посоветовал "набираться жизненного материала". Возможно, поэтому или из-за желания матери оторвать сына от "плохой" компании он был на целый год пристроен ею аж в Туруханский край -- делать зарисовки для геологической экспедиции. При повторном поступлении во ВГИК он буквально добил снова набиравшего курс Михаила Ромма своим идеальным знанием "Войны и мира" (на этот курс же поступил и Василий Шукшин).

Тарковский был "неудобным": нервный, ершистый как внешне, так и внутренне -- воплощение максимализма. Совершенно недипломатичный -- не щадил ничьих самолюбий, для него не существовали авторитеты, посты, имена. И, как истинный Овен, вспыхивал и пер напролом, отстаивая свои взгляды. На встречах со зрителями его часто упрекали в сложности фильмов. На вопрос: "Почему ваши фильмы так безрадостны?" -- он как-то ответил: "Они безрадостны потому, что безрадостны. Хотите веселья -- смотрите кинокомедии". Не однажды подчеркивал, что в своих картинах говорит то, что говорит, и не надо пытаться выискивать в нем что-то "за кадром". И когда открытый им актер Николай Бурляев признался ему, что тоже хочет стать режиссером, Тарковский, его отговаривая, печально сказал: "Я положил на это жизнь, сделал две картины, еще сделаю две... и все. И я это понимаю -- я шел на это". "Это" за 25 лет творчества составило всего семь художественных фильмов, короткометражный и документальный фильмы, театральную ("Гамлет") и радиопостановку, оперный спектакль ("Борис Годунов" в Лондоне), книгу. И каждый фильм -- это пробивание, ожидание, разочарование и... сжигание себя.

"КРОВЬ, КУЛЬТУРА И ИСТОРИЯ"

"Иваново детство" возникло у Тарковского как-то неожиданно, он "заменил" режиссера Абалова, снимавшего фильм по рассказу Богомолова "Иван". Переписав вместе с соавтором и другом Андроном Кончаловским сценарий, Андрей снял этот материал по-своему. Таких фильмов о войне не делал еще никто. Сразу же отклик уже тогда недосягаемого классика Ингмара Бергмана: "Знакомство с первым фильмом Тарковского оставило впечатление чуда. Нашелся человек, сумевший выразить то, что мне хотелось, но не удавалось". Фильм стал открытием Венецианского кинофестиваля. Сразу же -- мировая известность. Поехали туда втроем: Тарковский, Андрон Кончаловский и красавица актриса Валентина Малявина, из-за увлечения которой друзья там "поцапались".

Задумав "Андрея Рублева", он отказался от многих выгодных предложений, даже от совместной с американцами постановки. Неслучайно Тарковский говорил, что может сделать хороший фильм только на трех вещах: крови, культуре и истории. Все это было в "Рублеве". После сдачи фильма потребовали около сорока переделок, но Тарковский вырезал лишь то, что уложилось в две минуты экранного времени. Фильм обвинили в жестокости и затянусти и, не выпуская на экраны СССР, продали французскому бизнесмену, а он привез его в Канны -- и произвел грандиозный шум. Не показывать его на родине уже было просто неприлично. Пять лет простоя (!) -- и прямо из средних веков Тарковский перенесся в космическое безвременье "Соляриса". Почти год шли переговоры с польским фантастом Станиславом Лемом, категорически не соглашавшимся на "наглые" изменения, предложенные режиссером. Сюда он впервые взял "пришлых" актеров: Донатаса Баниониса из Литвы, Юри Ярвета из Эстонии, Николая Гринько из Украины. "Солярис" обвинили в "заумности", и здесь уже было 43 замечания, но в прокат он пошел. Снова Канны -- и снова награда. Между прочим, там с большим успехом побывали все фильмы Тарковского.

В "Зеркале" Тарковский как бы "объединил" давно расставшихся мать и отца. Отец за кадром читает собственные стихи, а мать эпизодически играет саму себя. После просмотра отец сказал ей: "Видишь, как он с нами расправился". А сын потом добавил: "Они только не заметили, как я с сам с собой расправился". "Зеркало"-- единственный фильм, из которого ничего не вырезали, а, наоборот, добавляли.

Но был и такой случай. Андрей не любил "красивостей", и когда во время рабочего просмотра кто-то, увидев эффектный кадр, сказал: "Как красиво!" -- он тут же его вырезал. После сдачи "Зеркала" министр советского кино Ермаш выдавил: "У нас, конечно, свобода творчества, но не до такой же степени!" И когда спросили, что же с этим фильмом делать, предложил заломить за него цену, превышающую обычную в два-три раза. Министр просчитался -- Запад заплатил. В Париже, на Елисейских полях, Тарковский лично видел очереди на свой фильм.

Безусловно, самый драматичный по созданию -- "Сталкер". Когда фильм был практически снят, пленка полностью оказалась в браке. У Тарковского -- предынфарктное состояние. Пришлось полностью переснять, по-существу сделав другой вариант. Сценарий переписывался раз пять или шесть, благо авторы, братья Стругацкие, стали единомышленниками Андрея.

Когда сегодня молодые режиссеры, в душе непризнанные гении, ведут светские бомондно-сигаретные беседы, всуе поминая Тарковского, им невдомек, что, в отличие от многих других, Андрей Арсеньевич всегда до мельчайших деталей знал, что и как нужно снимать... Своему постоянному композитору Эдуарду Артемьеву при первой встрече сказал: "Обычная киномузыка мне не нужна. Я ее терпеть не могу. Только атмосфера, только организация звуков и шумов". Когда ему что-то особенно нравилось, говорил: "Это сыр рокфор".

Он собирал и сушил букеты; совсем как Плюшкин, собирал разные коробочки, бутылочки, оправдываясь: "Эту бутылочку потом где-нибудь снимем".

На съемках "Сталкера" для сцены с пустым серым лугом пришлось "выдрать" из земли море желтых цветов. На следующий год на этом месте почему-то выросли голубые цветы, и их точно также удаляли при пересъемке сцены.

При озвучивании режиссер снова "вынимал душу" из актеров. Так, у Натальи Бондарчук, сыгравшей главную роль в "Солярисе", по мнению Тарковского, был высокий голос, и он ее доводил до истерик, добиваясь нужного тембра. Уже собрался переозвучивать другой актрисой, но Наталья благодаря умелому звукооператору все же "заговорила" низким голосом.

У Тарковского были "свои" актеры. Прежде всего -- Анатолий Солоницын, который "нашелся" сам, напросившись на роль Рублева. После этого режиссер уже не мыслил без него своих фильмов. Николай Гринько для Тарковского вообще стал талисманом. Потом появились Александр Кайдановский и Маргарита Терехова. Тарковский считал, что у каждого из них -- неограниченные возможности, и раскрывать их интереснее, чем пробовать новых.

НАТАЛЬЯ БОНДАРЧУК ИЗ-ЗА НЕГО ПЫТАЛАСЬ ПОКОНЧИТЬ С СОБОЙ

Он удивлял первыми в Москве джинсами, необычными кепками, яркими кашне, мог повязать голову какой-то повязкой, усмиряя непокорный ежик волос. Тщательно подбирал рубашки, ботинки (всегда комфортные и стильные). На съемочной площадке он даже в телогрейке и сапогах был элегантен.

Со своей первой женой, Ирмой Рауш, Тарковский учился в институте. Она была, как выразился один из друзей, из "самовыражающихся". Андрей снимал ее в своих первых фильмах. Их сын Арсений ушел от профессии родителей -- учился в медицинском.

С Ларисой, второй женой, он познакомился на съемках "Андрея Рублева". Многие друзья Андрея, любившие Ирму, сочли Ларису чуть ли не злым гением, женщиной, создавшей "скверный климат" вокруг него. В частности, из-за нее надолго разладились отношения Андрея с сестрой, Мариной. Лариса слыла транжирой, и Тарковского по ее милости до конца жизни преследовали долги. Причем, судя по дневникам, его это очень мучило. А другие (правда, не очень близкие) люди говорят, что ее неистощимая энергия помогала перенести все тяготы совместной жизни. Лариса пережила мужа всего на год...

В Тарковского влюблялись поголовно все женщины -- не поддаться его энергетике было просто невозможно. Но сам он позволял себе лишь небольшие увлечения -- Малявиной, Тереховой, Васильевой, переводчицей Лейлой Александер, Натальей Бондарчук. Последняя из-за него даже пыталась покончить с собой. Андрею, по его собственному признанию, было "очень трудно любить, очень трудно пожертвовать собой" -- его без остатка "пожирал" кинематограф.

После "Сталкера" возник известный итальянский сценарист (работавший с Феллини) Тонино Гуэрра с идеей фильма для итальянского телевидения "Ностальгия". Тарковский снова хотел снимать Солоницына, но тот уже был смертельно болен. Против Кайдановского были продюсеры. В конце концов Андрей добился приглашения Олега Янковского, при этом предложив ему похудеть. "Куда еще?" -- изумился актер. Спустя годы режиссер писал: "Могла ли во время работы над "Ностальгией" мне прийти мысль о том, что состояние подавленности, безнадежности и печали, пронизывающее этот фильм, станет жребием моей собственной жизни, и я до конца дней своих буду страдать этой болезнью?"

"ПОЧЕМУ ОНИ МЕНЯ ТАК НЕНАВИДЯТ?"

...За границей -- слава и преклонение, а дома -- непонимание, вредительство ("Почему, почему они меня так ненавидят?"). Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал запрет на выезд к нему из Союза десятилетнего сына и очередной Каннский фестиваль, где, по его мнению, "Ностальгию" прокатили именно советские киноначальники. У Тарковского запредельно накопилась затравленность, безысходность. И он решился. В июле 1984 на международной пресс-конференции в Милане он заявляет о том, что, прожив в России более 50 лет, навсегда остается на Западе. Рядом с ним сидели оставшиеся ранее Юрий Любимов и Мстислав Ростропович. Тарковский взволнованно объяснял: "Если бы хоть раз они (советские чиновники. -- Авт.) ответили мне по-человечески, я бы не покинул родину. Для меня это трагедия. Они оттолкнули меня".

Ему предоставляли гражданство Штаты, но он пренебрежительно говорил, что "фильмами там торгуют, как жевательной резинкой". В "Жертвоприношении" -- последнем фильме Тарковского, снятом в Швеции, -- принимали участие три страны, четыре фирмы, причем два шведских актера внесли собственные деньги. И это при том, что фильм был все же достаточно малобюджетный.

Смертельная болезнь подкралась неожиданно в конце съемок "Жертвоприношения". От рака легких скончались его мама и его актер Анатолий Солоницын. В этот тяжелейший и безденежный период Андрею очень помогла Марина Влади. Она выписала чек на нужную для лечения сумму и договорилась с известным онкологом, профессором Шварценбергом (ставшим впоследствии ее мужем). Андрей Арсеньевич на какое-то время почувствовал улучшение, даже стал готовиться к новому фильму. Помогли и итальянцы: семье почетного гражданина Флоренции мэрия безвозмездно предоставила квартиру. Одновременно все эти четыре года продолжалась борьба за то, чтобы к нему приехал сын. Ранее в этой борьбе принимали личное участие президенты Швеции и Италии -- Пальме и Андреотти. Влади же подключила президента Франции Миттерана. Наконец сын приехал и последние месяцы провел возле умирающего отца (сегодня Андрей Тарковский-младший возглавляет Международный институт и фонд имени своего отца).

МИСТИКА, МИСТИКА, МИСТИКА

Тарковский всю жизнь тянулся ко всему таинственному, необъяснимому. Как-то на одном из спиритических сеансов ему удалось вызвать дух любимого поэта Пастернака, и на вопрос: "Сколько фильмов я сниму?" -- он услышал: "Семь, зато хороших". Это было пророчество.

А снятый в 1971 "Сталкер" со своей "зоной"? Премьера "Жертвоприношения" в 1986 году состоялась чуть ли ни в день чернобыльской катастрофы, что дало повод почти всем западным газетам написать, что режиссер предвидел эту трагедию. В первом варианте сценария "Жертвоприношения" его герой (в котором Тарковский "видел" именно себя) был неизлечимо болен. А ведь писалось это за год до его болезни! И уж совершенно повергший всех в шок, включая самого режиссера, факт: Тарковский объездил весь Стокгольм в поисках места для сцены катастрофы в "Жертвоприношении". И наконец уверенно показал: снимаем здесь. А через полгода в десяти метрах от этого места был убит президент Швеции Улаф Пальме.

Как-то кинодраматург Александр Мишарин принес в дом Тарковских игру-тест, определяющий гениальность. Нужно было отметить какой-нибудь символ. Все стали ломать голову, а Тарковский просто перевернул свой лист обратной стороной и... нарисовал крест. Ошеломленный Мишарин сказал, что это и есть знак гения.

...В самом последнем кадре его последнего фильма мальчик поливает сухое дерево, помня слова отца, что если делать это с верой, то дерево непременно расцветет...