ПОКЛАДИСТЫЙ ГЕНИЙ С КОЛЮЧИМИ ГЛАЗАМИ

Никто другой не способен так внушить гордость за родную украинскую культуру, как Богдан Ступка. И не только фактом своего существования. "У нас есть такие клондайки! А мы ходим, как вокруг дупла с медом, и даже не догадываемся, что там мед!" -- заразительно убеждал он журналистов "Сегодня".

Когда Богдан Ступка в 1984 году сдавал госэкзамен в Киевском театральном институте, председатель госкомиссии Ада Роговцева, увидев его, изумилась: "Богдан, что же ты там сидишь? Садись тут, с нами!" -- "Э, нет, я сегодня сдаю!" -- гордо произнес без пяти минут театровед, написавший диплом на тему собственной триумфальной роли -- "Мій Микола Задорожний". После школы он пару лет учился филологии во Львовском университете, актерские азы постигал в прославленной Студии при Театре имени Заньковецкой... Чтобы закончить вуз, Ступке понадобилось 17 лет. В 1970 году начались съемки "Білого птаха з чорною ознакою", и встал вопрос: ехать сдавать сессию -- или на съемки. "А бодай би тобі, та наука!" -- в сердцах сказал Cтупка, махнул рукой и решил дилемму в пользу кино... Он почти всегда оказывается прав. И это настораживает.

-- Богдан Сильвестрович, вы работали "на стороне" и когда были министром культуры, и теперь, будучи худруком Театра Франко: у вас и кино, и антреприза -- "Старосветская любовь" с Лией Ахеджаковой, и "Лев и Львица" в Молодом театре. Как вас на все хватает?

-- Я на стороне никогда не работал -- я занимался своей профессией. "Пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные..." Пока есть какое-то здоровье, надо его использовать. Ну как я мог обойти Льва Толстого? А Гоголя? А актрису Ахеджакову, а прекрасных режиссеров -- русского Фокина, украинского Моисеева?

-- Коллеги не ревнуют вас к Молодому театру? Атмосфера не накаляется?

-- Может, и накаляется, но мне об этом не говорят. Это заслуга покойного Сергея Владимировича Данченко -- он отучил. Первое время он шел к себе в кабинет, а за ним -- волна. "Девятый вал" Айвазовского знаете? Вот-вот. Вбегает кто-то к нему и начинает нашептывать... Он этого просто не слышал. "Вы актриса? Ну так идите и играйте. Костюмер? Так ваше дело -- чтобы у актера костюм был чистый и пуговицы пришиты". Так с полгода походили -- и перестали. Люди -- они ведь фантазеры, и если руководитель сплетням потакает -- это просто беда...

"ЧТОБ ТЫ ЖИЛ НА ОДНУ ЗАРПЛАТУ!"

-- Все сетуют, что у нас культура в разваленном состоянии только потому, что не приняты соответствующие законы... В частности, закон о меценатстве и спонсорстве. За полтора года пребывания на посту министра вам так и не удалось добиться его принятия?

-- "Не добил". Мы в Министерстве все придумали, разработали -- я, наивный, думал, что закон делается максимум месяц-два!.. А мне объяснили, что в Верховной Раде существует очередь и, может быть, года через полтора, не раньше, наш вопрос будет рассматриваться. А ко мне пришли банкиры и сказали: мы готовы дать 55--60 миллионов гривен на телеканал "Культура", был бы только закон. Я уже и с российским министром культуры Мишей Швыдким (мы много лет дружим) консультировался и даже договорился по-свойски с тогдашним министром обороны Кузьмуком, что нам дадут метровую волну. Понимаете, не дециметровую, а метровую -- чтобы в каждое село "Культура" доходила. Там же сейчас просто деградация происходит! Приезжают разве что "менестрели" с электрогитарами, не умеющие ни петь, ни играть. Среднее поколение на эти концерты не ходит, бабушки сидят по хатам... А ведь было время, когда мы с театром выезжали в села. Летом начинали спектакль в 11 и играли до двух часов, когда им коров доить...

Конечно, законы нужны. Но знаете, для чего существуют чиновники? Чтобы тянуть время!

-- Есть такое красивое слово -- "волокита". А может, они просто ждали, чтобы им пару взяток дали?

-- Ну, взятки всегда будут брать. Один музыковед рассказывал, как в России, где традиционным было одноголосное пение, где-то в XV--XVI веке "внедряли" многоголосие. Когда царская семья послушала украинское четырехголосие, то просто пришла в восторг. Царь сказал: завтра пусть все бояре приходят слушать! И что же? Никто не пришел. Тогда царь издал указ: "Если не будут слушать многоголосие, всем боярам в Думе запретить брать взятки". На следуюший день все сбежались! Так что взятки были всегда. И самое страшное проклятие -- "чтоб ты жил на одну зарплату!"

-- Считается, что для артиста кино -- более легкий процесс, чем театр. Ведь там главное -- "картинка".

-- Это пусть оператор про "картинку" думает. Моя задача -- показать человека. Как в театре, так и в кино. Я вам скажу: кино эксплуатирует все твои "наработки". Потому что в театре ты встречаешься с потрясающей драматургией: Чехов, Леся Украинка, Шекспир, Гоголь, Достоевский... Конечно, для кино современные сценаристы попроще пишут...

-- Режиссерам с вами, наверное, трудно?

-- Я вообще покладистый. И режиссеру сначала верю. Валерий Фокин изумлялся: "Я не могу тебя понять. Тут похуже артисты меня посылали знаешь куда?" Я говорю: а чего же я должен тебя посылать, если мне с тобой интересно? Вот если я вижу, что режиссер требует какую-то ерунду -- выслушиваю, но делаю по-своему. И обычно после этого слышу: "Вот! Это именно то, чего я и хотел!" Зачем создавать конфликты, если всего можно достичь мирным путем?

"НИКОЛСОН -- ЭТО АМЕРИКАН СТУПКА"

-- Прошлым летом вы были членом жюри Московского международного кинофестиваля. Какие остались впечатления от нового мирового кино?

-- Во-первых, на этот фестиваль попали далеко не лучшие фильмы. Там свои правила: фильмы, которые уже были на других фестивалях, на ММКФ не допускаются и т.д. Было много откровенного мусора, а среди него -- пара неплохих фильмов. Зато организация -- супер! Члены жюри жили в "Национале", возле каждого Мерседесы стояли... Даже Джека Николсона привезли, чтобы поднять престиж мероприятия! Еще и премию Станиславского ему вручили. Он -- потрясающий актер. Причем сейчас он перешел в новое качество. Он теперь стал совсем другой, не такой, как в "Иствикских ведьмах" -- мягкий, добрый. Мы с ним интересно познакомились. Я так скромно подошел к нему и сказал: "Ты -- американский Ступка".

-- И он понял?!

-- А я по-английски. Ткнул в него пальцем и говорю: "Американ актор Ступка". А потом себе в грудь: "Юкрейниан актор Николсон".

-- И что он?

-- Смеялся. А что, плакать?..

-- А поговаривают, что ваш номер в "Национале" пустовал...

-- Вы меня слушайте, а не тех, кто болтает! Я там жил. И кормили нас из расчета 100 долларов в день. Но деньги в руки не давали, потому что знали: если россиянам-украинцам дать эту сумму в руки, они из экономии вместо того, чтобы кормиться в "Национале", будут ходить в какое-нибудь дешевое кафе "Елки-палки". Поэтому хочешь не хочешь, а на сто долларов в день надо было съесть. Можно было угостить на эти деньги гостей -- скажем, я знакомых журналистов приглашал. Но если приезжала жена, она ничем не могла помочь в "истреблении ста долларов", потому что... на нее сразу выписывали такую же сумму.

-- А гонорар?

-- Какой гонорар? Это все!

"ИВАН МИКОЛАЙЧУК ПРЕПОДАЛ МНЕ УРОК НА ВСЮ ЖИЗНЬ"

-- Понятно, что все роли -- как дети. Но есть ли у вас самые любимые?

-- Это что-то вроде триптиха: Микола Задорожный -- "Украдене щастя" Франко, Иван Петрович Войницкий -- "Дядя Ваня" Чехова и "Тевье-Тевель" Шолом-Ахейхема. Три героя, которые постоянно разговаривают с Богом. А Тевье -- так просто с ним на дружеской ноге!

-- А вы с ним дружите?

-- Пока дружу.

-- А в старину считалось, что профессия актера и церковь несовместимы. Лицедеев запрещали хоронить на кладбищах...

-- Я думаю, все это выдумки. Священники на самом деле -- тоже артисты. Как говорил Шекспир, весь мир -- театр, и мы все в нем актеры. А еще лучше сказал Сковорода: все мы -- актеры, и каждый играет ту роль, на которую его поставили.

-- Кажется, что для вас трудностей на сцене не существует. Но известно, например, что вы четыре года играли Мастера в "Мастере и Маргарите" Булгакова и в конце концов отказались от роли...

-- У меня после первого действия поднималось давление до 240 на 140. Это зафиксировал на пленке Станислав Клименко, который снимал про меня документальный фильм. Это же инсульт! На этом спектакле вообще постоянно происходила какая-то чертовщина: то я о что-то ударялся, то падал... А потом приехала моя мама. Она не читала Булгакова, зато Библию очень хорошо знает. Она спросила, кто это написал, и говорит: "Он хотел написать свое Евангелие. А он не болел?" А у Булгакова, действительно, был склероз почек -- если вы читали, он последние полгода своей жизни лежал в набедренной повязке, жена за ним ухаживала. Он не мог даже рубашку надеть -- боль была адская!..

-- С Мазепой, наверное, тоже масса неприятностей -- с него ведь до сих пор не снята анафема...

-- Да, причем Филарет не имеет права ее снять, потому что предали Мазепу анафеме Петр I и Московский патриархат. Значит, это могут сделать либо Алексий II, либо Византия. А наш Московский патриархат... благословил наш сценарий!

-- Ваш самый первый фильм -- "Білий птах з чорною ознакою" -- того же Юрия Ильенко. Известно, что Иван Миколайчук писал роль Ореста для себя...

-- (Ернически.) Я благодарен за эту роль ЦК партии... Они ужаснулись: как же, положительный герой, блондин с голубыми глазами, после роли Тараса Шевченко -- и сыграет этого бандита, чтоб люди ему симпатизировали? Нет, вон там у вас маленький эпизод играет парень с такими колючими глазами, назначим на эту роль его, -- сказали он, и ткнули пальцем в меня... Я вам скажу, что в советские времена отрицательные роли были куда интереснее, чем положительные. У отрицательного персонажа была настоящая жизнь: то у него с женщиной что-то происходило, то он пьяница... Мне повезло: я благодаря своей "отрицательной" внешности очень мало играл в советских пьесах-"однодневках".

-- А у вас глаза какого цвета?

-- (Хитро.) А какой вы хотите?

Вообще, Иван -- это фантастика. Знаете, он мне тогда всю мою будущую судьбу рассказал -- "в десятку"! Все сбылось! У него была природная мудрость -- та, которую не почерпнешь ни из каких книг. Он помогал мне, понимая, что я впервые в жизни попал в кино... Я у него фактически забрал роль, а он со мной возился! Представляете? Между актерами обычно наоборот бывает! Это был урок мне на всю жизнь.

Для меня, например, чем талантливее партнер -- тем лучше: я сам тогда лучше играю. Я не хочу быть лучшим только потому, что рядом кто-то хуже меня. На их фоне я сам буду опускаться. Когда мы с Лией Ахеджаковой играли, она все время повторяла: "Бо'гдан Сильвестрович, у меня такого партнера, как вы, еще не было!" А что я такого сделал? Просто отошел от света, чтобы она не была в тени. Или волосы ей поправил -- ей прядь на лицо упала, а тут как раз такая важная сцена -- надо, чтоб глаза выразительные видно было... Мы с ней играем с 1999 года, и за все это время -- ни одного конфликта. Кстати, то же самое произошло с Полиной Лазовой в спектакле "Лев и Львица" -- мы каждый поворот души ловили на лету. Потому что уважаем друг друга.

А были совершенно противоположные случаи. Тут, в Киеве, у меня были потрясающие партнерши. Ты монолог читаешь, а они отходят вглубь сцены. Старый театральный трюк -- чтобы партнер произносил текст спиной к публике. Я говорю: ребята, как вам не стыдно?! Вместо того, чтобы думать о своей роли, они озабочены тем, как бы меня в неловкое положение поставить.

"БУДЕШЬ ТЫ ИГРАТЬ ИЛИ НЕТ -- ВСЕ РАВНО ПОМОИ ЛИТЬ БУДУТ"

-- Виктор Ющенко рассказывал, что вам все министры страшно завидовали, потому что вы могли появиться на заседании Кабмина брюнетом, блондином, шатеном...

-- Я как-то пришел в Верховную Раду в гольфе, ко мне подходит Тарасюк и качает головой: "Если бы я себе такое позволил..." Я говорю: а что случилось бы? Даже никто внимания не обратил бы! А когда меня для "Мазепы" покрасили в огненно-красный цвет и я зашел в министерство, думал, что секретаршу "скорая" заберет. Потом я в таком виде появился в Верховной Раде. Как все там на меня уставились! Подхожу к Ющенко какой-то документ подписать, он на меня смотрит: "Ну вот, пожалуйста... Что могут позволить себе короли... то не можем мы..." Уже через неделю я перекрасился. Вот этого как раз не надо было делать. Бож-же мой! Этот пергидроль, голова печет -- бедные женщины, как вы это терпите?!

-- А как вы, имея диплом театроведа, относитесь к критикам?

-- Зависит от фамилии. Я даже текст не читаю -- по фамилии все понятно. Сколько на меня всякого вылили, пока я был министром! -- больше, чем за всю жизнь. И что я деньги государственные взял и сам Мазепу играю... Я поехал в Варшаву к Ежи Гоффману и говорю: "Ребе, на меня все льют помои. Что мне делать: играть или не играть?" -- "Знаешь, старик, что я тебе скажу: будешь ты играть или не будешь, все равно помои лить будут. Лучше играй!"