МОГИЛЫ ПЕРВЫХ ЧЕРНОБЫЛЬЦЕВ СРОВНЯЛИ С ЗЕМЛЕЙ

Около часа ночи 26 апреля 1986 года в шестую городскую пожарную часть Припяти поступил сигнал о пожаре на Чернобыльской АЭС. Горела крыша машинного зала между третьим и четвертым блоками. Дежурный караул, состоящий из семи человек, сразу же выехал на место. Никто тогда не знал об опасности, поэтому никакой химзащиты не было. Огонь тушили полчаса. Со станции ребят увозила скорая... Через неделю они начали умирать. Тогда выжили трое, сегодня их осталось двое. Один из них все еще работает в 13-й пожарной части Киева.

-- Нас спасло то, что мы не поднимались на крышу, -- рассказывает чернобылец первой категории Анатолий Найдюк. -- Мы -- трое -- были водителями, поэтому оставались возле машин. На подмогу приехали ребята из второй части, человек двенадцать. Они выжили чудом, потеряв одного товарища.

С крыши пожарные спускались, пошатываясь. Кого тошнило, кого рвало. Цвет лица -- темный загар. Позже Анатолий узнал, что они получили дозу больше 1000 рентген.

-- По скорой ребят увезли сначала в Киев, а потом отправили на Москву. Нас оставили до шести утра. Повторяю, тогда мы еще ничего не знали. Потом приехало начальство и отправило нас в убежище. Просидели там еще до часу дня. После автобусом нас отправили в город.

27 апреля жителей Припяти начали эвакуировать. По словам Анатолия Дмитриевича, паники не было. Все происходило тихо и быстро. Люди брали только деньги и самое необходимое, ведь им обещали, что через три-четыре дня они вернутся. Еще тогда пожарный заметил, что из города вдруг исчезли все птицы, но не придал этому особого значения. На следующий день он снова заступил на дежурство.

-- Нам пригнали "чистую" технику из Черкасс, прежняя осталась в зоне. Помню, замполит тогда собрал нас и угостил сухим вином. Мы очень удивились, ведь никогда такого не было -- на дежурстве пить запрещено. Потом вышли во двор перекурить, посидели, поболтали. Я встал и... рухнул на колени -- ноги отказали.

Ребят на сутки отправили в санчасть Припяти, потом еще на сутки в пионерлагерь "Сказочник" под Чернобылем. 1 мая пожарные встречали уже в Киеве, в институте онкологии. Здесь они окончательно осознали, насколько серьезна ситуация. Потом еще приехала кума Найдюка, и рассказала, что "лучевики", которых отправили в Москву, умерли. Среди них был и ее муж.

-- Это была мучительная смерть, -- на мгновение Анатолий Дмитриевич затих, в глазах стояли слезы. -- Почки, печень, сердце -- все отказало. Тело заживо распадалось... А ведь у него здоровье было богатырское -- кандидатом в мастера по прикладному пожарному спорту был... Мучился дольше всех...

У самого Найдюка, который раньше даже гриппом не болел, после случившегося зубы "посыпались", суставы в руках и ногах стали болеть, внутренности. Каждый год приходится ложиться на обследование.

-- В первое время, когда люди узнавали, что мы из Чернобыля, шарахались. В 86-м, если помните, было туго со спиртным. В гастрономе возле института здоровенные очереди выстраивались за вином. Мы туда постоянно бегали прямо в больничных пижамах. Как увидят нас, люди сразу в стороны разбегались, -- пожарный горько усмехнулся. -- Да и в троллейбусе, бывало, слышал, как рассказывали небылицы о Чернобыле, не сдерживался и встревал. Скажу, что я очевидец -- тоже в ужасе расступаются.

Умерших "лучевиков" похоронили в Москве на Витебском кладбище. Бывший начальник пожарной части Припяти добивался, чтобы их перезахоронили в Киеве, но не разрешили. Позже та же кума Анатолия Дмитриевича рассказала, что все надгробья разровняли трактором и поставили один памятник, а могилы заасфальтировали.

В Припять Найдюк попал лишь в сентябре. Дозиметрист измерял уровень радиации домашней утвари и вещей, и говорил, что можно с собой забирать. Практически все осталось там... В Киеве пришлось заново обживаться. Здесь получили квартиру, а на компенсацию (пожарному выдали 3,5 тыс. руб., жене -- 2,5 тыс. руб., ребенку -- 1 тыс. руб.) ее обставили.

-- Я ходил по родному городу, так пустынно... Даже собак не было. Позже узнал, что их специальный отряд в начале мая отстреливал. Знаете, до этого времени еще жила какая-то надежда, но когда увидел развалины атомной станции, внутри все оборвалось. И еще это ощущение в горле, как-будто ангиной заболел. Тогда, в сентябре, я заметил, что как-только въехал в зону, начала давить щитовидка, через три-четыре часа после отъезда, боль прошла. Потом, когда ездили домой на "гробки", это повторялось.

Последний раз Анатолий Дмитриевич ездил в Припять в позапрошлом году осенью вместе со шведами, которые снимали фильм о Чернобыле.

-- Там такие сомы водятся! -- пожарный развел руками. -- По три метра в длину. А ведь раньше мы с ребятами маленьких судачков ловили. Все вокруг зелено, грибы, ягоды. Если не смотреть на саркофаг, вроде ничего и не случилось. Знаете, мы часто с женой говорим, как хорошо было, уйдя на пенсию, уехать в Припять. Ведь там Родина...