ДВАЖДЫ ПОХОРОНЕННАЯ ЗАЖИВО

То, что произошло с дочерью 19-летней Марины из села Павлополье Днепропетровской области, не поддается здравому смыслу. Родив совершенно здорового ребенка (что было документально подтверждено), женщина принесла домой тяжелобольного инвалида, которого врачи... похоронили дважды.

НЕ ДЕВОЧКА -- АНГЕЛОЧЕК!

Когда супруг Марины Александр Заскока узнал, что скоро станет отцом, не помнил себя от счастья. Все девять месяцев переживал так, будто самому предстояло рожать. Как оказалось, напрасно -- его жена беременность перенесла легко. Когда же 31 мая начались схватки, муж отвез ее в Никопольскую районную больницу.

-- В роддом я попала в восемь утра, а в обед уже услышала первый крик своей дочери, -- вспоминает Марина. -- Рожала очень быстро, без осложнений. "Какая красавица у нас появилась!" -- улыбнулась акушерка и положила девочку мне на грудь. Я была в изумлении, когда ее увидела: другие детки рождаются красными, "сморщенными" какими-то, а моя -- беленькая, как ангелочек.

В это время телефон роддома уже обрывали близкие Марины. "Ваша Заскока девочку родила! -- сообщили им оттуда. -- Доношенную, здоровенькую, по шкале Апгар набрала 9 баллов".

ГЕМАТОМА РАЗМЕРОМ С ГОЛОВУ

Смутная тревога впервые закралась в душу молодой матери, когда через три часа роженицам принесли малышей на кормление. Ее малютки среди них не оказалось. "А где же моя?" -- с недоумением спросила у медсестры. Та отреагировала на вопрос странно -- вышла, не проронив ни слова. Не принесли девочку и позже. Первая ночь после родов прошла для Марины в мучительных догадках.

На следующее утро в палату к роженицам зашла детский врач Любовь Мухина. Рассказав всем мамам о состоянии их детей, напоследок подошла к Марине. И, отведя в сторонку, тихонько сообщила: "У вашего ребенка сильные судороги. Состояние очень тяжелое". Что было дальше, от пережитого потрясения, женщина не помнит.

-- 1 мая я проснулась с камнем на сердце, -- рассказывает прабабушка Лидия Ивановна, -- медик с 47-летним стажем. -- Сразу бросилась звонить в роддом. На вопрос, как Марина с дочкой, медсестра невозмутимо ответила: "Как мать -- не знаю, а ребенок еще живой". У меня потемнело в глазах.

Дрожащими руками Лидия Ивановна принялась обзванивать всех врачей. По ее словам, никто из них так и не смог толком объяснить, что случилось. Наконец, главврач больницы сообщил, что у малышки произошло кровоизлияние в мозг, из-за чего на головке новорожденной выросла огромная опухоль размером с голову.

К ПОХОРОНАМ ВСЕ БЫЛО ГОТОВО...

Как сообщили позже никопольские медики, девочке стало плохо через 50 минут после рождения. Но реанимационную бригаду из Днепропетровска они почему-то вызвали... только на следующий день, когда у новорожденной уже начались судороги. На вопрос, с кем оставался ребенок целую ночь, детский врач потом скажет: "Под присмотром медсестры". И помедлив, добавит: "Опытной". Загадкой остается и то, почему состояние малышки держалось в секрете даже от близких родственников.

В 5 часов вечера девочку в Днепропетровске наконец осмотрели и выдали родным огромный список медикаментов, которые нужно было приобрести. Но купить их не успели: в аптеку, куда те отправились, позвонили из реанимации и сообщили: "Лекарства не нужны -- ребенок доживает последние минуты. Можете прийти попрощаться".

-- Не помню, как я дотащилась до реанимационного отделения, ноги подкашивались, -- рассказывает Людмила, Сашина тетя. -- Там меня встретила врач-реаниматор, и, провожая до палаты, где лежал младенец, твердила: "Чтобы спасти своего малыша, некоторые люди продают все, что у них есть. Но вашему, к сожалению, никакое золото мира уже не поможет -- умрет". Зайти в палату я так и не смогла. Стояла под дверью и слушала, как по ту ее сторону в полной тишине заходится плачем ребенок Марины. Этот детский крик кромсал душу на части.

Всю следующую ночь телефон реанимации разрывался от звонков родственников Марины. Там твердили одно -- девочке не жить. А раз даже "отшили" со словами: "Вам же сказали, ребенок умирает! Больше сюда не звоните!" Когда же позвонили в больницу рано утром, реаниматор сообщил: "Новорожденная скончалась".

-- Я подняла с постели мужа, одела черный платок, -- тяжело Наталье, матери Александра вспоминать тот день. -- У местного плотника заказали крохотный гробик. Яму на кладбище выкопал муж с двумя соседями. Мы с сестрой долго решали, кто из нас сообщит о случившемся Марине и Саше. Я -- не могла...

Через несколько часов к похоронам было почти все готово. Наталья перемывала на кухне тарелки, когда в дом ворвалась племянница и с порога огорошила: "Ребенок жив!!!" От услышанного женщине едва не понадобилась "скорая". Когда же отошла, набрала номер реанимации, где ей сообщили, что "девочка ожила сама, без медицинского вмешательства".

СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ

Наталья тут же помчалась в Днепропетровск. Там, как оказалось, малышку уже перевели в патологию -- в реанимации она не нуждалась, начала самостоятельно дышать. "Подхожу к кроватке, а внучка потягивается! -- рассказывает бабушка. -- Ну, думаю, жить будем. Но врач эти надежды поспешил развеять: "Не радуйтесь и не привыкайте к девочке -- она хочет прийти в себя, но не сможет". И добавил, что в подобном состоянии дети умирают сразу после рождения. Это же -- случай уникальный.

Именно тогда родственникам маленькой Заскоки медики посоветуют собрать нужные документы для свидетельства о смерти: все равно умрет, так чего тянуть? Также при выписке молодой матери откажутся выдать свидетельство о рождении. С большим трудом она получит его только через три месяца.

К счастью, Марине тогда не успели сообщить о смерти, а потом о загадочном "воскрешении" ее дочери. Все это время она томилась в неизвестности в общей палате, наблюдая как другие счастливые роженицы кормят своих младенцев. Но даже не это было самым мучительным.

-- Каждый день ко мне приходила Мухина и при всех "по-человечески" советовала забыть о ребенке, -- рассказывает Марина. -- Мол, если он и останется жив, то будет полным дебилом. Я не могла понять, почему врач так усиленно добивалась моего смирения со смертью дочери. После ее наставлений мне хотелось одного -- покончить с собой.

Сочувствовала Марине только... санитарка. Зная о ее горе, просила не терять надежду. Может быть, и ее молитвами девочка, несмотря ни на что, выжила.

ГРОБ -- СЖЕЧЬ, РЕБЕНКА -- ПОКРЕСТИТЬ

С того света ребенка вытащил завотделением нейрохирургии областной больницы Днепропетровска Сергей Щепицин. Ему Заскоки будут благодарны до конца своих дней. Когда же мама с малышкой приехали домой, пообщаться с ними приходили по очереди все односельчане. Не каждый день ведь увидишь вернувшегося с того света! Все они были убеждены -- этому ребенку предстоит совершить в жизни что-то великое. Местные бабки посоветовали немедленно сжечь гробик, который все это время пылился у соседа в цеху, и зарыть на кладбище яму. Мол, земля притягивает к себе тех, кто стоит на полшага от могилы. А еще сказали, что девочке нужно срочно дать имя -- тогда она "станет полноправной представительницей сего мира". Назвали малышку Кристиной.

-- Мама-а-а... -- лепечет курчавый "ангелочек" на руках у Марины, улыбается до ушей и силится обнять ее за шею. Когда Кристина была совсем маленькой, от здоровых ровесников ничем не отличалась. Но к двум годам другие дети уже бегают, а она даже ползать не может -- мышцы левых конечностей слишком напряжены. Больную ручку девочка прячет. Когда же видит Марину, берет ее другой, здоровой, и протягивает маме, чтобы поцеловала...

РАССЛЕДОВАНИЕ ТАКИ ПРОВЕЛИ

-- Кому мы только не писали с просьбой разобраться в тайнах рождения ребенка: Президенту, в Фонд защиты матери и ребенка, в прокуратуру, но везде нас "отфутболивают", -- вздыхает Лидия Ивановна.

Трижды обращались Заскоки и в Минздрав. Наконец в Управление охраны здоровья Днепропетровской облгосадминистрации оттуда пришло распоряжение разобраться... в смерти ребенка Марины (его копия есть в редакции). Наверное, молодая мать должна была понять, что у столичных чиновников есть дела поважнее, чем до конца дочитывать "писанину" из глухих сел.

Тем не менее в местной облгосадминистрации расследование относительно медпомощи, предоставленной новорожденной Заскоке таки провели. Комиссия установила, что "после наступления клинической смерти, реанимационными методами ее жизненные функции были восстановлены". Как-то не вяжется этот вывод со словами медсестры, которая сказала, что малышка "ожила сама по себе". Кроме того, в отчете было сказано, что родителям были принесены извинения. Этого ни Марина, ни Саша не слышали.

Для лечения Кристины, в медкарточке которой значится ДЦП, рахит, гидроцефалия и целый букет не менее страшных диагнозов, близкие продали все, что могли. Ведь каждая поездка к киевским врачам обходится им в 200--300 долларов. В столице обнадеживают, что девочка будет-таки ходить.

ЧЬЯ ВИНА?

Заскоки убеждены -- Кристина стала инвалидом после того, как в роддоме ее кто-то уронил. Самое интересное, что не отрицают этого и некоторые столичные медики, к которым семья обращалась за консультацией. Но врачи никопольской больницы о такой версии даже слышать не хотят. "У ребенка внутриутробная гербетическая инфекция, -- заявила и нам заведующая детским отделением Любовь Мухина. -- Почему сразу ее не определили? Ну... не заметили. У новорожденной был так называемый период просветления". Когда же я спросила, какое она имела моральное право убеждать роженицу в том, что ее ребенок -- полный дебил и непременно умрет, у Любови Ивановны задрожал голос: "Может, это и было. Но я же таким образом... хотела ей помочь! Марина ведь молодая, может еще пятерых здоровых родить!" Другие медики, причастные к первым дням жизни Кристины Заскоки, от разговора с нами и вовсе отказались.

Кто прав в этой истории, а кто виноват -- скорее всего, мы не узнаем никогда. Чтобы выяснить это, нужна независимая медэкспертиза, назначить которую может только суд. А на него у Заскок денег не осталось.