"МИР СТАНОВИТСЯ АДОМ",

Чужая душа -- потемки. Мы настолько свыклись с этой мыслью, что уже не пытаемся заглянуть в душу даже к собственному ребенку. Педагог младших классов одной столичной школы предложила третьеклассникам вместо программного сочинения написать о том, что их радует или огорчает. Ирина Николаенко пообещала, что не станет придираться к ошибкам, не будет выставлять оценок и "не сдаст" родителям. Сочинение не написал никто. Вместо детских рассуждений в школьных тетрадках был крик души.

"Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, МАМА!"

"Моя мама приходит ночью и я за нее очень волнуюсь. А папа как-то ехал пьяным в метро и его забрали в милицию. Я за него тоже очень волновался. Мне всего девять лет, а я терплю такие боли… Моя жизнь становится невыносимой и я так не могу…" -- вывел мелким почерком Володя.

-- Боль и отчаяние сквозят почти в каждой детской строчке. Прочитав их работы, захотелось крикнуть: "Родители! Опомнитесь! Вы даже не представляете насколько вас любят собственные дети, а вы пьете, деретесь, разводитесь", -- говорит Ирина Петровна и показывает исписанный наполовину листик. -- Почитайте.

"Я люблю, когда Папа (сначала у Андрея это слово было с маленькой буквы, но затем он исправил на большую) приходит домой. У меня становится легче на душе. Я смотрю с ним видик, потом мы гуляем на улице. А утром вместе выходим из дома".

-- Не спешите радоваться за мальчика, -- угадала мои мысли учительница. -- Андрей вряд ли припомнит, когда он последний раз видел своего отца. Просто думает, что я ничего не знаю. Его строки -- не вранье, а мечты.

Ирина Петровна припоминает, как однажды Юля пришла в класс вся в синяках -- ее сильно избила мама. Жизнь у девочки нелегкая -- родительница по глупости лишилась квартиры и вынуждена была с дочкой обосноваться у подруги. Та поставила условие -- раньше девяти вечера домой не являться. Вот они и слонялись допоздна где придется. Даже крепкие нервы не выдержат такого. Видимо, потому женщина частенько срывалась на дочке. С синяком под глазом Юля корпела над своим сочинением. Разбирая каракули девочки, учительница была в недоумении. "Мне грустно, когда мама уходит. Волнуюсь, молюсь за нее, чтобы с ней ничего не случилось. Когда вырасту, буду присматривать за мамой, постараюсь все время находиться возле нее. Стану помогать во всем. Я люблю тебя, мама!", -- написала в конце Юля, пряча подбитый глаз.

Эти сочинения были написаны три года назад. Ирине Николаенко очень хотелось тогда вправить мозги Димкиному отцу-алкоголику, разобраться с Маринкиной горе-мамашей, которая матерится как сапожник, и вообще вызвать на ковер всех родителей и хорошенечко им всыпать. Но она этого не сделала -- слово дала.

ОНИ СТАЛИ СТАРШЕ И РАНИМЕЕ

После третьего класса дети попали под крылышко другой учительницы, а Ирина Петровна взяла очередных первоклашек. Но забыть своих "писателей" не смогла. И нынешней весной снова предложила им поупражняться в сочинительстве. "А кто не хочет -- может тихонько посидеть", -- разрешила шестиклассникам. Строчили все. Даже девочка, которая раньше у Ирины Петровны не училась.

Откровения оказались похлеще предыдущих. "Они стали старше и намного ранимее, -- отметила учительница. -- Увы, в их жизни все по-прежнему".

"За эти годы ничего не изменилось. Все плохо", -- начинает свое повествование Сергей. "У меня мама как была, так и осталась курягой", -- признается Артем.

Следующие строки читать еще больней.

"Когда от нас ушел мой отец, мне было очень плохо на душе. Я стал весь горячим, затряслись руки и потекли слезы, -- признается Арсен. -- На следующий день было немного легче, но все равно душа болит… Потом к нам пришел добрый человек и остался жить. Он мне стал как отец, но я не могу его так называть... А мой папа так и не появляется и даже не звонит". Свое сочинение мальчик почему-то назвал "Мой второй папа".

"Меня все время обижают родители, будто я -- детдомовская, -- это пишет Евгения -- девочка из довольно обеспеченной семьи. -- Все говорят, что мои папа и мама очень добрые, но я этого не вижу. Я всегда вру, у меня не получается иначе. Я уже ходила к психологу, но это не помогло. Меня хотели отдать в интернат. Однажды мама намеревалась отослать даже в психушку. Я пыталась убежать из дома, но никак не получалось".

"Прихожу домой и мне кажется, что мама меня ненавидит. Я перестала ее понимать. Мне не нравится, что она матерится. А папа преподнес нам большой сюрприз на 8 Марта. Он раскодировался и напился. Я не могу терпеть папу и мне кажется, что я из детдома", -- вторит Евгении Кристина.

ХОЧУ НА ОСТРОВ, ГДЕ ЕСТЬ Я И ВСЕ

-- За эти три года дети не только копили обиды на близких, но и пытались найти защиту вне семьи, -- анализирует педагог. -- Общество не приняло их, не помогло.

"Я живу в этом ужасном мире, страшно выйти на улицу, потому что за каждым углом тебе могут сделать что-то плохое. Я бы хотел попасть на какой-то необитаемый остров, где есть я и все", -- мечтает Виталик, которого однажды незнакомые люди пытались насильно усадить в машину. Благо, подоспели родители.

"Хочется закричать, что мир становится адом, потому что вокруг одни бандиты, одни наркоманы. Я смотрю во что превращается мир и мне плакать хочется. Будь я старше, я бы разнесла эти базы, где торгуют наркотой. Хочется кричать, плакать и даже умереть", -- признается Алена.

"Мне страшно за родных, близких и знакомых, -- вывел Антон. -- Если с ними что-то случится, то никто не поможет. Говорят, государство бедное. Нет. Оно не бедное, а наглое и обманчивое. Вот почему нормальные люди превращаются в алкоголиков и наркоманов".

-- С одной стороны -- жестокость к миру, а с другой -- сердца у них еще не очерствели, -- улыбнулась учительница. -- "Когда я буду взрослым и у меня будут деньги, я построю большие дома и позову туда всех бедных и несчастных. Может они будут счастливы. Это -- моя огромная мечта", -- написал Сергей. "Вот говорят, сильней тот, у кого больше денег. А я думаю тот, у кого правда", -- уверен Сашка.

И ЧТО ТЕПЕРЬ С ЭТИМ ДЕЛАТЬ?

Ирина Петровна подметила, что нынешние дети больше тянутся к учителю. "Еще пять-десять лет назад этого не чувствовалось. Может быть, то поколение было более уверенным в себе, в семьях было благополучней. А нынешним ребятам некому высказаться, попросить совета. Вот они и тянутся к наставнику".

Ирина Николаенко не похожа на остальных учителей -- любит слушать плеер, грызть семечки, тащит в класс бездомных и больных животных, никогда не пользуется ручкой с красной пастой, за что ей благодарны и дети и родители, не заставляет ходить строем, посвящает своим воспитанникам стихи. Вместе с тем она очень требовательна. "Дети дорожат нашими отношениями и потому не хотят огорчать меня невыученными уроками", -- объясняет высокую успеваемость в своем классе Ирина Петровна. Может быть поэтому дети доверились ей? К слову, кроме откровений, четверо ребят написали несколько строк своей первой учительнице. "Помню, как мы пошли на природу. Это было, как в сказке. Вы сидели в центре, а мы вокруг вас. Светило солнце, пели птицы, было очень красиво. Вы рассказывали нам разные истории, а мы слушали. Я никогда не забуду этот день", -- написала одна ученица.

Как мало им нужно, и в тоже время, как много это для них значит.

Ирина Петровна бережно складывает сочинения. "И что теперь с этим делать? Кто им поможет?" -- спрашивает у меня. Я не знаю ответа. Надеюсь только, что хоть один родитель, прочитав нескладные детские строки, попросит у своего ребенка прощения. Нарочно не указываю школу, в которой писались эти сочинения -- задуматься стоит всем.

Через два года Ирина Николаенко планирует снова попросить своих воспитанников отложить в сторону школьные учебники и рассказать о том, что их волнует. Надеется, что в будущих откровениях детского горя будет меньше…