"ПОЧЕМУ НАШИ ДЕНЬГИ БЕГУТ НА ЧУЖИЕ ОСТРОВА?"

Борис Тарасюк - один из тех украинских политиков, которые наиболее известны за рубежом. Впрочем, ни высокая популярность в своей стране, ни многочисленные знакомства и дружеские связи на Олимпе мировой дипломатии не помогли ему почти два года тому назад избежать отставки с поста министра иностранных дел Украины, когда некоторые политические силы и у нас, и в одном большом соседнем государстве начали активно против него интриговать, инкриминируя ему "слишком прозападные настроения". Но если прав Генри Киссинджер, однажды заметивший, что дипломатия есть искусство обуздывать силу, то Борис Тарасюк, оказавшись перед стеной неблагоприятных обстоятельств, вновь проявил высокий образец этого искусства и вернулся в большую политику, став народным депутатом и председателем парламентского Комитета по вопросам Европейской интеграции. Сегодня - он наш собеседник.

В КОПЕНГАГЕНЕ МЫ СВЕРЯЛИ СВОИ ЧАСЫ С ЕВРОПОЙ

-- Борис Иванович, комитет по вопросам Европейской интеграции -- новая структура в системе государственной власти. Его создание и то, что именно вы пришли к его руководству, -- не означает ли это, что спустя два года маятник наших внешнеполитических устремлений качнулся в другую сторону?

-- Знаете, возвращение Украины в Европу не всегда идет по ровной и гладкой дороге, случаются и зигзаги, но разумной альтернативы этому движению нет. Европейская интеграция – понятие многоплановое. Это вхождение не только в европейское экономическое пространство, но и в политическое, оборонное, в общее культурно-гуманитарное, правовое пространство. Так что направлений деятельности у нас достаточно много. При этом, конечно, Комитет Верховной Рады по вопросам Европейской интеграции не может подменять структуры исполнительной власти -- Министерство иностранных дел, Министерство экономики и европейской интеграции, Министерство юстиции, другие ведомства. Но парламентское сотрудничество с ними мы должны обеспечить. Встречаемся с представителями этих ведомств, обсуждаем наболевшие вопросы, ищем наиболее эффективную формулу взаимодействия. И если уж мы заявили, что движемся в направлении к Европейскому Союзу, то необходимо адаптировать наше законодательство к законодательному массиву ЕС, к правилам и принципам Всемирной Организации Торговли...

-- Специалисты уже подсчитали, что необходимо пересмотреть и адаптировать около 80 тысяч страниц текста ныне действующих законов и подзаконных актов...

-- Да, существует и такая цифра, и она, наверное, близка к реальности. Кроме того, любой новый законопроект, от кого бы он ни исходил и какой бы сферы ни касался, мы должны изучать на предмет его соответствия законодательной базе Евросоюза и международным обязательствам Украины. Конечно, это работа для всего парламента, но нашего профильного комитета это касается в первую очередь.

-- Недавний саммит Украина--ЕС, который состоялся в столице Дании, получил различные оценки -- от самых радужных до самых пессимистических. Но очень интересно услышать Ваше мнение -- многоопытного дипломата и главы парламентского комитета, имеющего к этому саммиту непосредственное отношение.

-- Я принадлежу к тем дипломатам и политикам, которые обычно не ожидают каких-то особых прорывов на подобных саммитах. Ибо не там принимаются кардинальные решения. Они принимаются высшими органами Европейского Союза. Тем не менее такие саммиты, которые проходят обычно раз в полгода, важны потому, что дают возможность сверить "часы", наше движение к Евросоюзу, выполнение принятых нами обязательств перед этой международной организацией, состояние сотрудничества на данный момент. И вместе с тем копенгагенский саммит порадовал нас подписанием соглашения между Украиной и ЕС о научно-техническом сотрудничестве. ЕС затянул с подписанием этого документа на несколько лет. Помню, мне приходилось заниматься этим вопросом еще в бытность министром иностранных дел. Казалось, все было готово еще тогда, но только теперь, наконец, проблема решена. Это очень важно для Украины.

Но есть и разочарования. Мы надеялись, что к началу саммита Евросоюз огласит решение о признании за Украиной статуса страны с рыночной экономикой. Это для нас имело бы очень большое практическое значение. Однако наши ожидания не оправдались...

О ТОМ, КАК НАШИ ПОЛИТИКИ ОДНАЖДЫ... ТЕРМИН ПОТЕРЯЛИ

-- Как-то вы сказали, что на определенном этапе в Украине произошла подмена понятия "евроатлантическая интеграция" понятием "евроатлантическое сотрудничество", а это очень существенное сужение, поскольку за рамками как бы остаются проблемы общей безопасности. Но сейчас, после известного заявления Совета национальной обороны и безопасности Украины о курсе движения к НАТО, после визита в Киев генсека Североатлантического альянса Джорджа Робертсона остаетесь ли вы на той же точке зрения?

-- Курс на европейскую и евроатлантическую интеграцию был объявлен еще в 1994 году. И с того времени он оставался действительно неизменным стратегическим внешнеполитическим курсом нашего государства. В публичной политике и печати не очень-то расшифровывались нюансы в трактовке двух этих понятий. Но, конечно же, специалисты хорошо понимали разницу. Первое -- это движение в Европейский Союз, второе -- это движение в НАТО. Но летом 2000 года наметился отход от курса на евроатлантическую интеграцию. Даже термин этот перестали употреблять. Вместо него появилось понятие "евроатлантическое партнерство". Но, как говорят в Одессе, это две большие разницы. Наметился перекос отношений в сторону России за счет утраты серьезных внешнеполитических наработок на западном направлении. По времени это совпало с известным внутриполитическим кризисом в стране, когда наши западные партнеры весьма критически оценивали события в Украине.

С того времени лозунг евроатлантической интеграции исчез надолго. И лишь в начале нынешнего года был востребован снова. К этому, видимо, подтолкнули новые геополитические реальности, которые возникли после известных драматических событий в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября прошлого года. Москва начала более активно и быстрыми темпами развивать сотрудничество с НАТО, с Западом в целом и Соединенными Штатами в частности. И получилось так, что Россия, которая раньше отставала от Украины в развитии сотрудничества с НАТО, теперь на этом направлении обогнала нашу страну. Заметим, что само по себе это достижение России -- факт положительный, который, к тому же, оказал позитивное влияние и на украинское руководство. На фоне этих событий и происходило у нас возвращение к идее евроатлантической интеграции. А заявление СНБОУ о том, что мы приступаем к реализации программы, целью которой является в перспективе вступление Украины в НАТО, стало логическим продолжением этого процесса.

И КОГДА ЖЕ НАКОНЕЦ МЫ ВСТУПИМ В НАТО?

-- Борис Иванович, мы обратили внимание, что из прогнозов всех наших политиков, высказавшихся по поводу реальных возможностей и перспектив осуществления этого плана, Ваш прогноз оказался самым оптимистичным -- вы заявили, что Украина могла бы вступить в НАТО уже через пять лет. На чем базируется такой оптимизм?

-- Мой оптимизм базируется на реальной практике, на конкретных примерах вхождения в НАТО наших близких соседей -- Польши, Венгрии, Чехии. Хотя, наверное, нам труднее. Ведь еще предстоит сделать внутри страны немало тех преобразований, которые уже давно осуществили наши соседи.

Но есть основания для надежд. Вот уже два года сохраняются положительные тенденции в развитии экономики. Если они будут закреплены, и если утвердятся положительные тенденции внутриполитических, демократических преобразований, то наша страна все больше будет соответствовать критериям Европейского Союза и НАТО.

Что же касается нашей армии, то я считаю, что ее современный уровень не уступает уровню армий стран-соседей, которые либо уже вступили, либо готовятся вступать в НАТО.
-- Однако некоторые офицеры и генералы, получившие "высокую идейную закалку" еще в советские времена в условиях "холодной войны", когда образ НАТО воспринимался как образ злейшего врага, так и не смогли избавиться от этого стереотипа. Некоторые до сих пор не могут привыкнуть к тому, что Украина -- независимое государство. Недавно на одном из приемов в американском посольстве, с интересом наблюдая, как общались между собой офицеры военных атташатов США и России -- как это часто бывает у дипломатов, на языке страны пребывания, в данном случае на украинском, -- я с горечью думал: а вот в наших армейских подразделениях еще далеко не все офицеры овладели государственным языком страны, в которой они живут и которой служат...

-- Да, пока еще иногда сказывается проблема ментальности, оставшейся от советских времен, когда офицеры были постоянным объектом тоталитарного "промывания мозгов", формирования антизападного, антинатовского психоза. Но с каждым годом это все больше остается в прошлом. Новое поколение офицеров не только хорошо владеет украинским, но и языками иностранными. Оно проходит закалку в совместных миротворческих операциях, когда нашим армейским подразделениям приходится взаимодействовать подразделениями натовских стран и силами ООН. Один из примеров -- создание совместного украинско-польского батальона, который сегодня несет службу в Косово.

Да и среди офицеров, прошедших большую "советскую школу", тоже есть немало блистательных патриотов. Вспомним хотя бы то подвижничество, которое проявил в деле создания новой армии первый министр обороны независимой Украины генерал Константин Морозов. Я хорошо помню, как он начинал, помню те первые дни, когда все Министерство обороны нашей страны состояло лишь из самого министра и его помощника. Но появлялись и другие патриотически настроенные офицеры и генералы, целые полки и дивизии бывшей Советской Армии начали принимать присягу на верность Украине...

Да, это был сложный период, иногда напряженный, "взрывоопасный", причем не только в политическом смысле этого слова. Будучи в тот период председателем Национального комитета по вопросам разоружения, я имел непосредственное отношение к переговорам и по ядерному разоружению, и по Черноморскому флоту... Было очень трудно, но вместе мы выстояли. Ценой невероятных усилий таких патриотов как генерал Морозов, многие другие генералы и офицеры, которые всей душой восприняли идею независимости Украины, были созданы наши Вооруженные Силы.

ГДЕ ЖЕ МЫ "ПРОМОРГАЛИ"... $36 МИЛЛИАРДОВ?

-- Вы работали и в правительстве Валерия Пустовойтенко, и в правительстве Виктора Ющенко, теперь наблюдаете работу Анатолия Кинаха... Есть ли у них какие-то существенные особенности, различия в подходах этих правительств к вопросам европейской и евроатлантической интеграции?

-- На мой взгляд, правительство Пустовойтенко относило решение этих вопросов на второй план под вроде бы благовидным предлогом "защиты интересов отечественного производителя". Хотя на самом деле создание каких-то льготных условий, преимуществ для наших предприятий лишало их необходимости бороться за высокую конкурентоспособность на европейских и мировых рынках, снижало эффективность их работы. В конечном итоге они проигрывали еще больше. И в то же время мы не лучшим образом выглядели перед Евросоюзом. Когда в конце 1999 года у меня состоялась встреча с Комиссаром Европейской Комиссии К. Паттеном, он дал весьма негативную оценку состоянию выполнения Украиной своих обязательств, предусмотренных Соглашением о партнерстве и сотрудничестве. Попросив изложить эти замечания в письменном виде, вскоре я получил от него письмо, где были перечислены 22 проблемных вопроса в наших отношениях с Евросоюзом, возникших по вине украинской стороны. Признаюсь, этот список меня шокировал.

После того как я ознакомил с этим письмом нового премьера Виктора Ющенко и после внесения соответствующих предложений, Кабмину понадобилось всего шесть месяцев для исправления ситуации в части, касающейся его компетенции. Будем надеяться, что нынешнее правительство пойдет еще дальше и сумеет найти оптимальную формулу сочетания интересов евроинтеграции и поддержки отечественного производителя. Я думаю, необходимо добиваться, чтобы наш бизнес научился работать по мировым правилам и мировым стандартам эффективности и качества.

И важнейший вопрос -- создание благоприятного инвестиционного климата. Факты -- упрямая вещь. За десять лет Украина получила прямых иностранных инвестиций в свою экономику -- всего четыре миллиарда долларов. А соседняя Польша за это время -- 40 миллиардов. Возникает вопрос: так в чем же наши ошибки и почему мы в сравнении с Польшей потеряли $36 миллиардов?

А наш внутренний инвестиционный потенциал? Почему он не работает на экономику, а прячется где-нибудь на Кипре, на Вирджинских или каких-то иных островах?

Чтобы двигаться дальше, необходимо найти на эти вопросы правильные, честные ответы...