"НЕ КОРМИТЕ ЕЕ, ПУСТЬ ПОДЫХАЕТ!"

Обычно киевлянка Надежда Федоровна приезжает на дачу с первыми теплыми деньками. Но в этом году дела заставили ее наведаться туда в начале марта, когда еще и снег не сошел. Принялась осматривать после зимы дом, как вдруг услышала на соседнем участке чей-то стон...

НИКОМУ НЕ НУЖНАЯ ОБУЗА

-- Кинулась туда. Гляжу: сидит, скрючившись под дверью, вся в синяках и ссадинах бабушка Клавдия. Шел тогда сильный дождь, она, очевидно, поскользнулась, упала, а встать не хватило сил, -- рассказывает Надежда Федоровна. -- С горем пополам я затащила ее в дом, принесла горячий чай, какую-то еду. Почему она одна оказалась на даче в такую холодную пору и что с ней стряслось, сказать не могла, только плакала.

Причины этого выяснились несколько позже. В двухкомнатной квартире, которую Клавдия Ивановна Дзогий пятьдесят с лишним лет назад получила за помощь в отстраивании послевоенного Киева, она проживала вместе со своим сыном Игорем. Там он вырос, возмужал и привел, наконец, в дом невестку. Тогда и решил, что престарелой матери жилье в Киеве ни к чему. Жару поддавала и его новоявленная супруга, которой уж очень не хотелось делить квартиру со старым человеком, за которым нужен постоянный уход. Поразмыслив, куда бы спихнуть обузу, сын решил отправить ее на дачу в Осокорках. То, что там нет газа, а в последнее время пропало и электричество, его, похоже, не волновало.

К своему несчастью, незадолго до этих событий Клавдия Ивановна оформила на Игоря доверенность на получение пенсии -- тяжело было за ней ходить, вот и согласилась на помощь сына. Когда же тот спровадил ее из дому, решил, что и эти гроши матери не нужны. Благо, ее паспорт остался у него, а значит переоформить документы она уже не сможет...

-- Несмотря на то что Клавдия Ивановна очень стеснялась принимать от нас помощь, мы вместе с другими соседками начали потихоньку ее подкармливать, -- продолжает Надежда Федоровна. -- Она уже несколько дней голодала. Ей не было во что даже переодеться. Нашли для нее и теплые вещи. Я несколько раз звонила ее сыну, просила отдать хотя бы мизерную пенсию, но тот твердит, что мать ему надоела и он знать о ней не хочет: "Не кормите ее, пусть подыхает!" А недавно преподнес ей еще один сюрприз -- выставил дачу на продажу. Время от времени к Клавдии Ивановне наведываются потенциальные покупатели. Осматривают дом, ходят по участку, прицениваются. На робкое бабушкино: "Дача не продается", ухмыляются: "Продашь-продашь! Никуда не денешься!" В чем-то они правы -- год назад Игорь уговорил мать переписать дом на него, мотивируя это решение ее почтенным возрастом.

ПОХОРОНИЛА ДВОИХ СЫНОВЕЙ. ТРЕТИЙ ВЫЖИЛ...

Мы отправились вместе с Надеждой Федоровной на Осокорки. Небольшая дача Клавдии Ивановны расположена в удобном и живописном месте -- рядышком Днепр, недалеко метро. Дом, с явными следами заброшенности и обветшалости, утопает в буйной зелени. Хозяйку (точнее, уже временно проживающую) мы обнаружили на приусадебном участке -- вышла из дома пройтись, а вернуться обратно не хватило сил. Вот и стояла полчаса в бурьянах, пока мы не подоспели. Узнав, что я интересуюсь ее судьбой, лицо 86-летней старушки засветилось улыбкой: "Я уже и не думала, что кому-то будет интересно услышать о моей жизни..."

Свое далекое прошлое Клавдия Ивановна помнит гораздо отчетливее, чем последние годы. То ли из-за старости, то ли из-за нежелания бередить душу ранами, которые ей нанес самый дорогой человек. Родилась она в многодетной семье. Большинство братьев и сестер умерли в юном возрасте -- унес голодомор 33-го. Клавдия всю жизнь проработала учителем. Преподавала как в Украине, так и на Камчатке, куда ее супруга отправили служить. Довелось пережить немало тяжких потерь: похоронила троих мужей и двоих сыновей -- старший погиб в военные годы, средний утонул. Выжил лишь младшенький Игорек. Ему, единственному, и отдала всю свою материнскую любовь.

-- Это все мой муж Алексей строил, -- поглаживая стены дома, тихо говорит старушка. -- По кирпичику два года. И сад этот мы вместе сажали. Больно смотреть, какой он теперь неухоженный и заросший.

Самое ценное, что осталось у этой женщины -- это несколько пожелтевших от старости фотоальбомов. Там "живут" лица дорогих сердцу покойных мужей, их письма, полные любви и нежности. "Правда, мой Алексей был хорош собой? -- спрашивает, глядя на снимок, где она, юная и полная сил, прильнула к плечу красавца-супруга. -- А это мой первый муж, Дмитрий Тимофеевич. Он подполковником был, умер рано..."

Об Игоре Клавдии Ивановне говорить тяжело, низко опускает голову: "Я не виню его и верю, что одумается. Он ведь единственный, кто у меня остался..." И, увидев, что мы собираемся уходить, торопливо шепчет: "А вы приходите ко мне, просто так приходите! Скоро виноград доспеет..."

До сентября Надежда Федоровна будет жить на даче и сможет присматривать за старушкой. Но в начале осени возвращается в Киев. Что будет с Клавдией Ивановной -- неизвестно.

"ВЫ НИЧЕГО НЕ ДОКАЖЕТЕ!"

С Игорем Дзогий нам удалось поговорить по телефону. "Как это она от голода помирает? -- удивился он. -- Ее Надя кормит! Я говорил о матери "Пусть она сдохнет"? Вы не сможете этого доказать!" Сын все твердил, что отвез матери на пропитание сто гривен. По словам Надежды Федоровны, он действительно приезжал, но зашел не к Клавдии Ивановне, а к ней. У нее тогда строители работали. Игорь им сотню всучил, буркнув: "Присмотрите за старухой", и уехал. А работнички, почувствовав в руках "шаровые" деньги, тут же с участка на радостях и укатили.

-- Какое вы имеете право меня грязью обливать? -- сразу перешел в наступление Игорь Дзогий. -- Я мастер спорта по пяти видам, у меня 600 учеников! Телевидение у меня интервью брало! Вам ли меня учить, как жить?!

На замечание, что старость приходит к каждому и неизвестно какова она будет у него, мужчина отметил, что стареть пока в его планы не входит.

В ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ ЗА... 900 ГРИВЕН В МЕСЯЦ

Добровольная "сестра милосердия" Надежда Федоровна на протяжении всего лета тщетно пыталась пристроить Клавдию Ивановну в дом престарелых, везде отвечали, что это крайне сложно -- сын-то жив, неплохо зарабатывает, обязан чтить старость матери и ухаживать за ней.

Разузнать об условиях приема в дом престарелых взялись и мы. В Днепровском управлении труда и социальной защиты населения ответили, что нашу старушку оформят туда особых без проблем -- нужно лишь ежемесячно платить за нее... 800--900 гривен. В принципе, обеспечить ей бесплатное проживание можно, но только через суд. Первым делом нужно обратиться в милицию.

Выслушав наш подробный рассказ о жизни Клавдии Ивановны, участковый инспектор Александр Патрушев заверил, что разберется в жилищных вопросах Дзогий и обязательно уведомит нас о результатах. Каковы они будут -- покажет время. А пока Клавдия Ивановна с ужасом думает о надвигающейся осени и молит Бога, чтобы наставил ее заблудшего сына на правильный путь.