РОВНО ЗА ПОЛВЕКА ДО ЛЬВОВСКОЙ ТРАГЕДИИ СЛЕДОВАЛО ОБЪЯВИТЬ ТРАУР...

Ровно за пятьдесят лет (день в день!) до катастрофы на львовском аэродроме "Скнылив" в приазовском городе Ейск произошла трагедия, унесшая жизни десятка курсантов Военно-морского авиационного училища. Корреспондент "Сегодня" встретился с очевидцем тех событий -- летчиком-снайпером, полковником в отставке Николаем Михайловичем ЖАБКО.

"НЕ УСПЕЛ Я ОТОЙТИ, КАК ГРЯНУЛ ВЗРЫВ"

-- Спецшколы различных родов войск были созданы в 1939 году для подготовки молодежи к дальнейшей учебе в военных училищах, -- начал свой рассказ Николай Жабко. -- Организовали такую спецшколу и в Одессе для подготовки будущих курсантов-летчиков. Я туда поступил почти чудом -- из двадцати шести желающих медкомиссия отобрала только троих, моя кандидатура была под сомнением. Но на следующий день, после дополнительного обследования, меня все-таки приняли. Однако в 1952 году школу перепрофилировали, и стала она называться Высшее военно-морское училище механиков флота. Нас же, учащихся 9--10-х классов, было решено перевести в Ейское военно-морское авиационное училище на положение воспитанников. Надо заметить, учреждение это по праву считалось одним из лучших, выпускало "Сталинских соколов", и даже Гитлер ему "комплименты" делал, называя "осиным гнездом".

Одним словом, 26 июля 1952 года мы, будущие теперь уже морские летчики, прибыли в Ейск -- три с половиной сотни парней. Командиры встретили нас очень тепло, согласно флотским традициям, устроили праздничный обед, сводили в баню, и разрешили целый день наслаждаться отдыхом. На следующее утро новоприбывших черноморцев было решено сводить на местный пляж, чтобы подышали воздухом Азова.

Купаться отправилось только полторы роты -- 250 человек под командованием старшего лейтенанта В.П. Ковбы. На берегу мы все разделись, сложили обмундирование, как положено по уставу. Одни развалились на солнышке, другие отошли в сторонку портки постирать, а большинство, как водится у пацанов, сразу же ринулись купаться. Я отпросился у старшины поискать ведро, чтобы наловить крабов. Это и спасло мне жизнь -- не успел я отойти на сотню метров, как грянул мощнейший взрыв...


ИЗ ДОСЬЕ "СЕГОДНЯ"
27 июля 1952 года около полудня на пляже "Морской", принадлежащем Ейскому училищу военно-морской авиации, в результате взрыва неустановленного предмета погибло девять молодых парней. Ранения различной степени тяжести получили еще 54 человека, из которых один умер по пути в госпиталь. Расследованием обстоятельств трагедии занялась военная прокуратура.


КТО МОГ, ВЫТАСКИВАЛ ОСКОЛКИ ИЗ ТЕЛА САМ

-- Николай Михайлович, была ли паника среди ребят? Как отреагировали на происшедшее власти?

-- Паники особой не было. Сначала, конечно, мы растерялись, некоторые стали уплывать в море подальше, кто-то на берег убежал. Нам ведь всего по пятнадцать-шестнадцать лет было... Потом, когда первый шок прошел, а на месте взрыва стала видна кровь, все вернулись, начали подбирать раненных, оказывать первую помощь. Уже через несколько минут появились машины "скорой" -- взрыв был слышен в городе, и власти, надо отдать им должное, не стали дожидаться рапортов, а сразу же выслали помощь. Чуть позже прибыло еще несколько бригад врачей из госпиталя и училища, тяжелораненных сразу отправляли на машинах в операционную, "легких" перевязывали прямо на пляже. Некоторые раненные сами себя "зализывали" -- осколки вытаскивали, повязки накладывали... Каждый стал искать своих товарищей, друг у друга мы переспрашивали, кто же погиб. Выше человеческих сил было смириться с тем, что в один момент мы потеряли девятерых друзей. Потом к этому скорбному списку прибавился десятый... Из нашей роты погибли Николай Евдокимов, Валентин Билетченко и Николай Сычугов.

АВИАБОМБА ИЛИ АВИАМИНА?

-- Пляж "Морской" расположился на бывшем военном аэродроме для гидросамолетов, -- продолжает Николай Михайлович. -- Он был оборудован специальными бетонными площадками для того, чтобы самолет мог выруливать на берег или, наоборот, спускаться на воду. К 1952 году в военно-морской авиации гидросамолетов уже практически не было, так что надобность содержать такой аэродром тоже отпала. А так как он оставался на балансе училища, то его и определили как пляж. Уже потом, те, кто находился более-менее близко к эпицентру взрыва и остался жив, рассказывали, что между разошедшихся бетонных плит под водой что-то было. Судя по описанию, либо авиабомба, либо авиационная морская мина, оставшаяся с войны. Сейчас трудно сказать что это было -- в то время никаких экспертиз не проводилось, по кусочку никто ничего не собирал, но большинство очевидцев событий склоняются к версии, что все-таки это была мина. Видимо, где-то сорвалась с якоря и дрейфовала, пока не угодила в щель между плитами. А мина, столько лет простоявшая на боевом взводе, может взорваться не только от толчка, но и сама по себе.

Но следствие, как вы понимаете, все эти нюансы мало интересовали. Нужно было найти виновного, и его нашли. "Крайним" оказался не начальник отдела тыла, отвечающий за состояние и безопасность пляжа, и не начальник училища, подписывающий приказы на допуск к месту отдыха, а все тот же командир роты старший лейтенант Ковба. Я уж не знаю, как там сформулировали его вину, но получил он пять лет общего режима и лишение воинского звания. Через полтора года его, правда, амнистировали, но в звании не восстановили. Много позже, наш Совет ветеранов-выпускников авиаучилища пытался его отыскать, но, к сожалению, безуспешно.

ПТЕНЦЫ ИЗ "ОСИНОГО ГНЕЗДА"

-- Наверняка все, кому удалось избежать смерти в роковое 27 июля, пережили тяжелый психологический стресс...

-- Воочию увидев, что военное дело -- это не одна сплошная романтика, а еще и кровь, смерть, искалеченные тела и души товарищей, многие воспитанники решили найти себе другое, более мирное применение. Но еще больше ребят с удвоенной энергией бросились в эту "игру". Например, двенадцать человек, которые после ранения не могли оставаться в авиации по состоянию здоровья, продолжили службу в рядах Военно-Морского флота.

Много было и таких, как Валентин Лапшов, потерявший обе ступни. Он окончил десятый класс с золотой медалью, поступил в Московский государственный университет, впоследствии стал кандидатом технических наук и лауреатом Государственной премии за создание авиационной техники. Сейчас уже можно сказать, что он участвовал в разработке двигателя для Ан-12.

Участником тех событий был и будущий Герой Советского Союза космонавт Шонин Г.С., впоследствии генерал и замкомандующего 18-й воздушной армией.

Я сейчас и не упомню всех фамилий, но могу сказать одно: почти все, кому посчастливилось спастись в тот трагический день, оставили свой след как в истории Вооруженных Сил, так и в истории страны. Многие стали заслуженными летчиками СССР, командирами полков, дивизий, командующими авиации флотов.

ЯДЕРНАЯ БОМБА ДЛЯ МАНЧЕСТЕРА

-- А как сложилась ваша судьба?

-- После окончания училища я получил распределение в Североморск. К 1962 году, когда разразился Карибский кризис, дослужился до помощника командира корабля и в этой должности довелось мне поучаствовать в "разборках" между Кеннеди и Хрущевым. Целью нашего полка, согласно боевому расписанию, был английский город Манчестер. Все самолеты, а летали мы на Ту-16, помимо прочего были вооружены двумя обычными ракетами К-10. На моей машине была подвешена всего одна такая "игрушка" но с СБЧ. Расшифровывается эта аббревиатура как "специальная боевая часть", или, иными словами, атомный заряд. И вот мы полтора месяца находились в полной боевой готовности. Дело было в октябре, а в Североморске это уже зима. Нам со вторым штурманом (по одному человеку к самолету с СБЧ не допускали во избежание несанкционированных вылетов) приходилось каждый час замерять температуру в отсеке с боезарядом и вообще следить за тем, чтобы самолет в любую секунду был готов к вылету. Периодически привозили дублирующий экипаж, нас на это время отправляли в баню... Слава Богу, руководители супердержав решили спор мирным путем, и наше дежурство закончилось "отбоем".

А ракета К-10 -- это, я вам скажу, штука серьезная. Три тонны веса, реактивный двигатель, дальность полета 180 км. В комплекте с СБЧ такая ракета была использована всего один раз -- 22 августа 1963 года. Тогда в Баренцевом море проводились учения, на которых присутствовал лично Никита Хрущев, и командиру нашего полка выпала честь пустить К-10 СБЧ по щиту... Как тогда было принято говорить, "испытания прошли успешно".

-- Николай Михайлович, а зачем "под ружье" поставили целый полк? Неужели одной вашей СБЧ не хватило бы?

-- Вас, может быть, шокирует то, что я сейчас скажу, но поймите правильно: война, пусть даже и "холодная", -- это война. Так вот, анализ результатов атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки показал, что после ядерного взрыва остается еще много целей, особенно, когда город занимает обширную площадь и расположен на сложной по рельефу местности. Вот для "доработки" обычными ракетами все остальные самолеты и предназначались...

ДВЕ РАКЕТЫ ДЛЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ ДЕЛЕГАЦИИ

-- На Ту-16 я отлетал двадцать семь лет, а в 1982-м перевелся из Североморска в Николаев. Здесь меня поставили на должность командира спецэскадрильи. Летали мы уже на Ил-62 , и задача наша была, можно сказать, "хозяйственная" -- возить в Камрань, Анголу, Мозамбик и Ливию, где были наши войска, военторговские грузы и смену в наши госпитали, стоявшие там.

-- Доводилось попадать во внештатные ситуации? Все- таки в "горячие" точки летали?

-- Мне лично не приходилось, а вот в Ливии наш экипаж с дипломатической делегацией на борту однажды чуть не сбили. Причем союзники-ливийцы. Дело было в 1985-м, когда американцы Триполи бомбили. Как раз и делегация наша там была, а когда вся эта катавасия началась, не смогли улететь -- гражданский аэродром был уже поврежден. Тогда решили отправлять с военного. Летчики как чувствовали -- подняли машину всего на двести метров и на такой высоте пошли в сторону Туниса. Ну а ливийцы с перепугу решили, что это "американец" летит и две ракеты вдогонку пустили... Слава Богу, обошлось!

-- Вы профессиональный военный летчик. Прокомментируйте, пожалуйста, трагедию во Львове.

-- Мне, как летчику, непонятно: как это можно сесть за штурвал и, узнав сколько у тебя в машине топлива, не сделать соответствующие поправки на полетный вес? Это так, навскидку. Чтобы не углубляться в узкопрофессиональные тонкости, скажу коротко: по моему мнению, виноваты летчики. Я думаю, что те, кто хоть раз летал, со мной согласятся. Есть масса элементарных вещей, азбучных истин, и кивать на "не ту карту" и другие "уважительные" причины не к лицу высокопрофессиональным летчикам, которыми должны быть "Украинские соколы" (разговор происходил 3 августа 2002 года. -- Авт.).



СЛОВО -- ОЧЕВИДЦАМ

Резонанс, вызванный аварией Су-27, порой приводит к довольно неожиданным результатам. Среди множества писем и звонков, поступивших в редакцию, оказался и рассказ очевидца трагедии, о которой широкой общественности практически неизвестно. Наша газета открывает новую рубрику "Хроника катастроф", в которой мы по мере возможности постараемся осветить события, не ставшие в свое время достоянием гласности. Приглашаем к сотрудничеству всех, чьи воспоминания не только пролили бы свет на ранее замалчиваемые факты, но и позволили бы извлечь уроки из прошлых ошибок. Дабы трагедии не повторялись вновь...