105-ЛЕТНИЙ ДОНЧАНИН МИХАИЛ КРИЧЕВСКИЙ: "Я ЛЮБИЛ В ЭПОХУ КОЛЛОНТАЙ"

В позапрошлом веке под городком Константиноградом (теперь он называется Красноград -- что только не "покраснело" в годы советской власти!) процветало богатое, ухоженное имение Микленбурга Стрелицкого под названием Карловка. Даровано было владельцу Екатериной Второй 65 тысяч десятин земли не зря -- вскоре тут появилась паровая мельница, богатые угодья приносили небывалый урожай, зажиточно жили не только хозяева, но и многочисленные их работники. Узнаю об этом не из учебника истории -- мне рассказывает о той счастливой карловской жизни ее очевидец, Михаил Ефимович Кричевский. Человек из позапрошлого века, встретивший свою 105-ю весну, много десятков лет живущий в Донецке и все еще скучающий по Карловке своего детства...

НЕ ВЕРИТСЯ, ЧТО ОН ИЗ ПОЗАПРОШЛОГО ВЕКА

Смотрю -- и не могу соединить этого галантного, ухоженного, остроумного, симпатичного старика с датой его рождения, только что увиденной в паспорте, -- 25 февраля 1897 года. Такое недоумение ему привычно, и он только улыбается в усы:

-- А на сколько я выгляжу?

Вначале мне кажется, лет на восемьдесят максимум. А когда начинаем разговаривать -- не из позапрошлого века, а совершенно из нашего времени человек сидит напротив -- образованнейший, с феноменальной памятью, смешливый, вовсю кокетничающий с пришедшей к нему в гости дамой...

-- Михаил Ефимович, как вы из своей Карловки в Донецк попали?

-- Деточка, я так долго живу, что мою биографию в минуту не перескажешь. Я учился в коммерческом училище в Кобеляках -- это то же самое, что гимназия, только отец мой считал, что образование там лучше, да и по карману нам было это обучение, в отличие от гимназического. Закончил его в 1917 году, 25 мая. Нас, выпускников, должны были забрать в армию, но давалась отсрочка на месяц -- для обустройства, так тогда говорили. За этот месяц я поступил в Горный институт в Екатеринославе -- очень хотел быть инженером, да и отец настаивал. В июне прозвучала знаменитая речь Керенского о том, что "войну будем вести до победного конца". И буквально через несколько дней меня мобилизовали и послали в Киев, на краткосрочные курсы в кадетский корпус. Там я проучился до ноября и аттестовался на прапорщика. Кстати, это звание никто не отменял, так что перед вами -- прапорщик царской армии.

-- И что же, пришлось повоевать против большевиков, которым потом всю жизнь служили?

-- Я получил назначение на австро-венгерский фронт. Читали про Брусиловский прорыв? Но до места службы не доехал -- случилась большевистская революция. Вышел к нам генерал и произнес: "Мальчики, сорвите погоны, сотрите блеск с сапог, запачкайте и помните шинели и уезжайте, удирайте отсюда куда угодно!" Нам тогда по двадцать лет было...

Горный институт я закончил в 1926 году, уже при новой власти. И получил назначение в Донбасс -- работал на шахтах "Алиберд" в Кадиевке, 29-й Рутченковке, чистяковской "Красной Звезде", на Рыковке (сейчас это знаменитая донецкая шахта имени Калинина). Был инженером-эксплуатационником, причем очень хорошим -- это я вам объективно говорю, чего мне в моем возрасте лукавить?

СТАЛИНСКИЕ "ЧИСТКИ" ЕГО НЕ МИНОВАЛИ

-- И как вас миновали "чистки" тридцатых годов?

-- А кто вам сказал, что миновали? Просто судьба счастливая -- уцелел. Но страху натерпелся! Еще в 31-м году написал я, на свою голову, две книжки -- справочники по уходу за машинами. Только вышли они -- приказ: направить Кричевского в распоряжение директора Института повышения квалификации горняков -- заведовать кафедрой горных машин. В 1936 году приехал со студентами на практику на 29-ю Рутченковскую шахту, позвал меня главный инженер и говорит: "Вот, дали нам машину Горловского завода, а она только ухудшает работу. Выбросить не можем -- обвинят в антимеханизаторстве, а это тюрьма. А рабочие плачут -- махина эта только заработки им снижает!"

Посоображал я недели две -- и машина, которая имела скорость полметра в минуту, увеличила ее втрое, стала рубить за смену вместо 60 метров 150. Приехал корреспондент из областной газеты, Москаленко, и написал статью "Чудо-мастер и чудо-машина". А еще через день прибыли из обкома: нам нужен рекорд! Может это ваша машина сделать? И машина "сделала" 250 метров за смену -- это было чудо по тем временам!

Секретарь обкома Саркисов прислал за мной автомобиль. Посадил в кабинете и говорит: "Кричевский, ты мне должен отвечать только правду. То, что ты изобрел, -- мыльный пузырь или действительный факт?" Я отвечаю: "В Донбассе есть очень крепкие угли -- антрациты, а есть очень мягкие -- курные. Горловский машзавод выпустил машину только для крепких углей, с маленькой скоростью. Для мягких углей она не подходит". Он приказывает: "Завтра бюро обкома, вот там все и расскажешь, как мне". Объяснил я им, а Саркисов как заорет на директора моего: "Почему один инженер думает за весь институт?" А потом художник приехал, нарисовал мой портрет, и он висел на здании обкома целый год. И премию дали -- я даже испугался: чек на 10 тысяч рублей! Это был 37-й год, меня как раз в Харьков перевели, трехкомнатную квартиру дали, так на эти деньги мы что только в ту квартиру не купили, даже рояль. Все потом осталось немцам...

-- Михаил Ефимович, я вас про "чистки" спрашиваю, про "черный воронок", а вы мне про свои успехи...

-- Деточка! Я помню ваш вопрос. Но вы даже не представляете -- и не представляйте никогда, не надо! -- какое тогда было время: сегодня ты любимец, а завтра враг. Разве могли мне простить и успех, и что "один за весь институт думал", и портрет на здании обкома, и десять тысяч? Вот мы и подходим к теме ЧК. В Донецке ЧК раньше было, где сейчас Госбанк, -- там в подвалах людей расстреливали. И меня туда приводили. Был инженером на шахте, и получили мы иностранные машины. Чтобы их пустить, нужно было тысячу метров кабеля и два трансформатора. Каждый день я писал рапорты, чтобы мне все это выдали, а машины так и лежали в цеху. А однажды утром подъехал "черный ворон", и привезли меня в "квартиру №1" в здании Госбанка. Я знал уже, что за этой табличкой -- камеры для пыток и расстрелов. Спустились в подвал, чекист на меня -- матом: "Что у тебя на шахте делается?! Почему не запускаешь заграничные машины? Даю тебе неделю, а потом уже отсюда не выйдешь!"

Поднялся я оттуда на дрожащих ногах. Пришел к директору шахты, пересказал все в лицах и добавил от себя: "Они сказали, что через неделю нас обоих один "ворон" повезет". Эта отсебятина мне жизнь и спасла -- на следующий день мне все дали. Они же тоже не дураки были -- ну, расстреляли бы меня, а машины эти никто больше не наладил бы.

"Я БЫЛ НЕ ИДЕОЛОГИЧЕСКИМ, А "ЭКОНОМИЧЕСКИМ" ЧЛЕНОМ ПАРТИИ

-- А где вас застала Великая Отечественная?

-- В Донбассе. На фронт меня не взяли, как специалист я больше в тылу был нужен, так что эвакуировался на Урал, на шахту имени Чкалова. Был там горным инженером и, по обыкновению, все переделал: механизировал навалку угля, еще кое-что придумал. Начальником комбината был знаменитый Засядько. Как-то приехал он к нам на шахту, осмотрелся и говорит: "Михаил Ефимович, тебе тут уже делать нечего, я тебя на комбинат забираю". Тут же, через полчаса, приходят секретарь райкома и парторг, вручают мне партбилет. Я говорю: "За что?" А они: "За помощь шахте!" Но вообще-то я всю жизнь считал, что был не идеологическим, а "экономическим" членом партии.

-- Михаил Ефимович, скажите, а какая жизнь была лучше -- в позапрошлом веке или в прошлом? Что вы помните из вашего детства?

-- Я себя помню с пяти лет. Я очень любил маму -- просто боготворил. Когда отец хотел меня за что-то отлупить, мама становилась между нами и говорила: "Бей меня, не дай Бог, его ударишь!" Когда мне было 8 лет, дедушка принес пилу. С тех пор я работал -- всю свою жизнь, целых сто лет... У нас был огород, где мама мне выделила грядку, и там я сажал редиску, лук. Бабушка разводила гусей, уток, у нас жила корова-рекордсменка -- двадцать литров молока давала! Помню, все было очень вкусное, добротное, но дешевое. Пуд хлеба стоил 90 копеек. А какой это был хлеб -- разве с нынешним, синтетическим,сравнишь! Когда его из лавки домой приносили, он "дышал", как человек... Первые в моей жизни хромовые сапоги ленинградской фабрики "Скороход" за 25 рублей я носил десять лет и не чинил ни разу!

ЕГО ЖЕНА ЮНА И ПРЕКРАСНА

-- А свадьбу свою помните?

-- Я бы, конечно, помнил, если бы она была. Но тогда не принято было свадьбы устраивать, считалось мещанством и буржуазным пережитком. Это же было время Коллонтай, свободной любви! Мы с женой расписались, только когда сын родился. А в последние годы судьба мне подарила еще одну счастливую встречу. Даже не встречу, а -- как бы это поточнее сказать? -- словом, дружили мы с женой много десятилетий с одной семьей. Потом моя жена умерла, и друг тот умер. Стали мы с его вдовой, Елизаветой Григорьевной, поддерживать друг друга, помогать во всем. А потом и жить стали вместе. Она золотой, очень любимый мой человек. Ей недавно 90 лет исполнилось, так что она для меня -- юна и прекрасна. Все-таки 15 лет разницы!

-- Михаил Ефимович, научите, как жить долго?

-- Деточка, ну, что же я вам нового расскажу? Это у медиков нужно спрашивать. Но вот я, например, всю жизнь дружу с физкультурой. В восемнадцать лет сел на велосипед -- и всю жизнь не бросал это занятие. Легко ездил из Екатеринослава в Харьков и обратно. Зарядку делаю по сей день. Только в прошлом году перестал выходить на улицу -- все-таки трудно с моего четвертого этажа пешком, а то и в магазин ходил, и просто погулять. Знаете, в годы моей юности такой лозунг в ходу был: "Человек, твое спасение -- это вечное движение!" Вот по нему и живу всю жизнь.

Никакие диеты я никогда не соблюдал, ел все, что хотел, или все, что было доступно. А любимое блюдо знаете, какое? Простокваша, причем самодельная -- как еще моя мама готовила, потом жена, теперь -- Елизавета Григорьевна. Смело говорю, что без простокваши ни одного дня в моей жизни не было. И еще за все 105 лет я не выпил ни одной рюмки спиртного, не выкурил ни одной папиросы, хотите -- верьте, хотите -- нет.

-- Не верю. Как это, всю жизнь на шахте, и не пили?

-- Нет. На всех шахтах, где работал, я был уважаемым человеком, таким "свадебным генералом". Пригласят за стол, стакан водки нальют, а я не пью. Хозяева мне: "Вы, Ефимович, нас не уважаете!" А я им: "Очень уважаю, но если вы меня тоже уважаете, то лучше налейте мне стакан кваса!" И у отца моего тоже была аллергия на водку. А еще я всегда знал, что буду жить долго. В девяносто лет нужно мне было делать операцию, врачи не решались -- в таком-то возрасте! Еле я знаменитого нашего профессора уговорил. Операция прошла удачно, профессор со свитой на следующий день заходят в палату и, как обычно: "Дедушка, вы нас слышите?" А я им в ответ -- стихи любимого моего Мандельштама наизусть: "Мы живем, под собою не чуя страны..." Они чуть в обморок не свалились!

Это у нас в роду генетически заложено -- дедушка умер в 102 года, отец мой -- в 101, мать -- в 95. Две мои сестры прожили до 98 и 101 года. Сыну сейчас 76, думаю, он мой рекорд побьет. Да что там! Вот кому завидую -- так это правнукам, им сейчас 12 и 18 лет. Пусть живут долго, сколько интересного увидят!



ЛЕГЕНДАРНЫЕ ДОЛГОЖИТЕЛИ

• Книга рекордов Гиннесса признала старейшей жительницей США 114-летнюю Аделину Домингес, уроженку Островов Зеленого Мыса, которые с 1986 года стали именоваться Республикой Кабо Верде. Из всех официальных документов, сохранившихся на родине долгожительницы, следует, что она родилась 19 февраля 1887 года. Однако Аделина, проживающая поблизости от американо-мексиканской границы в районе города Сан-Диего, уверяет, что ей на год больше.
  
• А самым пожилым мексиканцем является дон Артемио Камерас, родившийся 2 октября 1895 и ныне проживающий в Сан-Кристобаль-де-лас-Касасе. Его знает полгорода, так как он многих обучил грамоте, занявшись педагогической практикой в 55 лет. У Артемио получалось неплохо, хотя он и окончил всего лишь первый класс начальной школы, а дальше вынужден был самообразовываться. Сейчас любимое его занятие -- нянчить свою самую маленькую правнучку, которая младше старичка больше чем на век.
  
• Празднества в итальянской провинции Венето 110-летнего юбилея "самой пожилой синьоры Италии" Савины Мартинелли, известной как "бабушка Заира", вызвало ревнивую реакцию в провинции Виченца. Оказывается, там в доме престарелых проживает Мария Мураро, которой 110 лет исполнилось 29 апреля, то есть она на четыре с лишним месяца старше признанной рекордсменки. Теперь власти Виченцы пытаются дозвониться до президента республики, чтобы он восстановил справедливость.