У "НОВЫХ РУССКИХ" -- ЮБИЛЕЙ

Ровно 10 лет назад родился термин, их обозначающий: выражение "новые русские" впервые было употреблено в газете "Коммерсант". Кто это такие? Их ноги -- Мерседес (который они меняют, как только там набивается полная пепельница), реже -- джип "Гранд Черокки". Прочие физические особенности -- бычья шея и пальцы веером. Непременные атрибуты -- мобильный телефон, мощная золотая цепь на шее, красный пиджак или кожаная куртка. У них мало мозгов, но они сорят деньгами и любят похвастать друг перед другом сверхдорогими приобретениями (вроде золотого телевизора или унитаза), обязательно пересыпая речь словечками "чисто", "конкретно", "в натуре" и т.п. Для них законы не писаны и нет денег, кроме баксов.

Все эти черты характерны и для "новых украинцев". Этот "национальный" термин появился примерно годом позже, и "расшифровывают" его те же анекдоты, делая поправку на национальность. Но время течет, и описанный выше портрет -- это портрет уже "старого нового". Новые же "новые" совсем иные. Нет, они не отказались от мобильников и от престижных иномарок, не стали меньше любить деньги и роскошь, но они прекрасно образованы (часто -- за границей), знают иностранные языки, занимаются спортом, работают (в основном в кабинетах), и нередко в числе их ценностей оказывается "умеренный трудоголизм". Этим явлением уже даже заинтересовались украинские социологи, пригласив на роль экпертов предпринимателей, госслужащих, работников правоохранительных органов и других, знающих жизнь богатых не по слухам. Их предварительные выводы огласил недавно херсонский "Репортер". "Новые украинцы" -- это те, кто имеет доход не менее $5 тыс. в месяц, личную охрану, загородный дом и другую недвижимость. Вопреки распространенному мнению, престижный автомобиль занимает в списке обязательных атрибутов лишь 4-е место. Необходимы также дорогая одежда и связи с органами власти и криминальным миром (одновременно). Как выяснили социологи, "новые украинцы" боятся (в порядке уменьшения) криминальных структур, конкурентов, государственную власть и -- в последнюю очередь -- гнева обездоленных масс.