АЛЕКСАНДР ШЛАПАК: "ТОРГОВЫХ ВОЙН У НАС НИ С КЕМ НЕ БУДЕТ"

Министр экономики и по вопросам европейской интеграции Александр Шлапак – один из самых молодых членов нашего правительства. В начале 90-х годов он был одним из лидеров демократического молодежного движения Украины, которое тогда приходило на смену слишком заиделогизированному комсомолу. Затем весьма успешно испытал себя в бизнесе, помогая будущему вице-премьеру Сергею Тигипко стремительно «раскрутить» одну из самых мощных финансовых структур – «Приватбанк». Этот опыт общественной и бизнесовой деятельности очень помогает ему на нынешнем поприще, когда приходится «раскручивать» экономику всей страны и адаптировать ее к общеевропейскому экономическому пространству. Сегодня министр – гость нашей редакции.

– Александр Витальевич, можно ли считать, что «томагавк торговой войны» между Украиной и Россией, о которой в последнее время так много говорили, зарыт окончательно? Устраняются ли глубинные причины возникновения проблем в торговых отношениях?

– Прежде всего, я не согласен с теми экономистами, которые определили ситуацию на украинско-российском рынке термином «торговая война». Действительно, товарооборот между нашими странами достаточно резко сократился. Однако главная причина этого сокращения лежит в объективной плоскости. Во-первых, мы значительно снизили объем закупок газа у россиян. Что, естественно, отразилось на размерах нашего общего товарооборота. Во-вторых, с середины прошлого года Россия перешла на новую систему взимания налога на добавленную стоимость при импорте. А именно, если еще в первой половине прошлого года наши предприятия имели возможность завозить товар на территорию России, не платя при этом НДС на границе, то сейчас они этой льготы лишены. Поэтому накануне введения новой схемы украинские предприятия старались вывезти в Россию как можно больше товара еще по старым льготным правилам. В результате в июне 2001 года объем украинского экспорта достиг рекордного значения – 514 млн. долларов, при среднем уровне за предыдущие пять месяцев около 300 млн. дол. То есть мы имеем очень высокую базу для сравнения показателей этого года. И этим, в том числе, объясняется очень серьезное отставание объемов украинско-российского торгового оборота (особенно экспорта) в первом полугодии текущего года от первого полугодия прошлого года. Теперь относительно торговых проблем, возникших между нами и россиянами. В основном они касаются компенсационных, специальных и антидемпинговых расследований, ведущихся сегодня в России и Украине. После перехода наших стран на принцип взимания налога на добавленную стоимость по стране назначения, значительно увеличились объемы внешнеторговых операций по определенным группам товаров, произошло перераспределение товарных потоков. Защищая внутренний рынок, производители обеих стран поставили перед своими правительствами вопрос о необходимости введения дополнительных ограничений на поставки отдельных товаров. В результате было принято более десятка ограничений как с украинской, так и российской стороны. Поэтому на переговорах с российским министром экономики Г.Греффом, обсуждая вопросы торговых отношений, мы, по поручению наших президентов, особо выделили те сферы, где накопились взаимные «обиды». И пришли к выводу, что некоторые ограничительные решения оказались все же излишне жесткими. Например, с российской стороны – сдерживающие меры по ввозу украинского оцинкованного проката и арматуры, а с нашей – по ввозу российских автомобилей. Мы должны найти более эффективное решение, иначе Россия может потерять на снижении экспорта своих машин в нашу страну 80 миллионов долларов, а мы, соответственно – на сокращении экспорта проката и арматуры в Россию – 150 миллионов.

– И на что могут рассчитывать украинские автолюбители, которые собираются приобрести, например, российские «Жигули»? Вскоре эти машины станут дешевле?

– На ближайшие месяца три-четыре сегодняшние цены сохранятся. Их определяет, в частности, ныне действующая 31,7-процентная временная специальная пошлина, которая взимается при ввозе автомобилей. Что будет дальше? Наиболее реальны два варианта возможных ограничений. Либо сохранится специальная пошлина, либо будут введены квоты продаж. Второй вариант мне кажется более предпочтительным, поскольку он, выполняя свою функцию по защите рынка, не ударяет по карману покупателей автомашин.

– Уже много лет решается вопрос о зоне свободной торговли между Украиной, Россией и другими странами СНГ. Почему мы так медленно продвигаемся к этому?

– Действительно, договор о зоне свободной торговли подписан еще в 1993 году и вскоре был ратифицирован Украиной и Россией. В 1999 году главы государств СНГ внесли изменения и дополнения в этот документ и приняли решение предложить его для ратификации парламентами своих стран. Что и сделали все, за исключением России, Туркменистана и Грузии. В создавшейся ситуации Украина и Россия начали вести двухсторонние переговоры о зоне свободной торговли. Но пока существуют три «камня преткновения». Первый – россияне ввели экспортные пошлины более чем на 200 групп своих товаров. Украина же настаивает на том, что в зоне свободной торговли не может быть ни экспортных, ни импортных пошлин. Второй – Россия инициировала список изъятий из зоны свободной торговли на 11 видов своих товаров. Наша позиция – в зоне свободной торговли таких изъятий не должно быть вовсе. В ходе переговоров удалось добиться, что Россия оставила только четыре группы изъятий вместо одиннадцати. Ну и третий – пока еще не создан механизм разрешения возникающих торговых споров. Но и по этому вопросу переговорный процесс продвигается.

– Министерство экономики было преобразовано в Министерство экономики и по вопросам европейской интеграции сравнительно недавно. Это принципиально изменило его жизнь, структуру, деятельность?

– Конечно. Ведь одно дело – просто заниматься развитием экономики, и совсем другое – заниматься этим же, но одновременно адаптироваться к общеевропейскому экономическому пространству. Эта задача настолько масштабна, что в ряде стран бывшего коммунистического блока были даже созданы полноценные министерства по вопросам экономической интеграции. Витала такая идея и в нашей стране, но, в конце концов, остановились на том, чтобы реорганизовать министерство экономики, создав в нем соответствующие структуры. Мы подобрали на «европейское направление» хорошую команду высокопрофессиональных специалистов и теперь координируем продвижение всех крупнейших международных экономических проектов независимо от того, от какого отраслевого министерства или ведомства они исходят. Ну и важнейшая наша задача – внедрять в отечественную экономику общеевропейские стандарты развития.

– Но кроме экономики, которой Ваше министерство занимается, есть еще и «теневая» экономика. Вы как-то чувствуете ее дыхание, влияние?

– К сожалению, эта проблема, которая, кстати, характерна для любого переходного общества, действительно очень ощутима в Украине. Конечно же, наше министерство ищет свои, доступные нам, способы борьбы с этим злом. Мы просчитываем масштабы деятельности «теневиков» в той или иной сфере, пытаемся вытеснить их экономическими способами. В Министерстве работает подразделение, которое занимается вопросами детенизации экономики. Мы разработали Государственную программу детенизации экономики, утвержденную Указом Президента Украины. Кстати, имеем определенные успехи – начиная с 1998 года уровень тенизации экономики снижается на 4-5 процентных пункта ежегодно. Но вообще-то проблема эта еще и политическая, правовая, социальная… Это проблема всего государства, всего общества.

— Но если бы налоговая политика была более щадящей, это снизило бы уровень "теневой" экономики?

—Думаю, да. К сожалению, проект более прогрессивного Налогового кодекса обсуждается в Верховной Раде вот уже три года, а результата все нет. Были попытки, не дожидаясь принятия этого Кодекса, в качестве хотя бы временной меры разрешить какие-то наиболее острые вопросы принятием специальных законодательных актов. В связи с этим Кабинет Министров подготовил и направил в парламент четыре законопроекта. Один из них — об изменении порядка налогообложения физических лиц. Ведь известно, что на многих предприятиях основную часть зарплаты получают в конвертах "черным налом". Официально учитывается лишь какая-то символическая сумма. Работодатели и наемные работники вступают, как говорят криминалисты, в "незаконный сговор", потому что иначе первые платят около 40 процентов начислений на зарплату, а вторые уплачивают высокие налоги. Готовя правительственный законопроект с целью послабления налогового бремени, мы пошли даже на то, что зафиксированная налогооблагаемая база могла бы уменьшиться на 4 миллиарда гривен. С расчетом, что эту сумму с лихвой перекроют предприятия, вышедшие из тени в условиях более мягкого налогообложения. Думаю, именно так и получилось бы. Однако в парламенте этот законопроект не прошел. И мне кажется, что пока в нашей Верховной Раде нет устойчивого большинства, пока она живет и действует по одной логике, а Кабинет Министров – по другой, вопросы такого масштаба решать будет очень трудно.

—Недавно премьер-министр Анатолий Кинах заявил, что Украина должна жестко отстаивать свои интересы при создании международного консорциума по использованию украинской газотранспортной системы. Что, есть попытки как-то оттеснить Украину?

—Понятно, что каждая из сторон будет отстаивать свои интересы. Мы стоим на той позиции, что Украина должна иметь в своем управлении 50% плюс одна акция будущего консорциума. Хотя, конечно же, понимаем и огромное значение тех инвестиций, которые будут вложены зарубежными партнерами в модернизацию газотранспортной магистрали.

— Наши читатели часто пишут о том, что все шире распространяется воровство цветных металлов. Нередко злодеи варварски раскурочивают сложнейшую технику на предприятиях, вырывая из нее детали из дорогих металлов. Бывает, огромные цехи из-за этого надолго прекращают работу. Почему металлы свободно принимаются в заготовительных пунктах, хотя заведомо известно, что большая их часть - ворованные?

—Почему же свободно? Прием цветных металлов от физических лиц уже запрещен законом. Другое дело, что этот закон сплошь и рядом нарушается. Есть масса нарушений и в приемке цветного лома от предприятий. Тут уже правоохранительные органы должны поработать. Возможно, нам необходимо в законодательном порядке утвердить такое положение, что сдача и прием цветных металлов без соответствующего документирования считается криминалом. И хотя я считаю себя человеком либеральным, я бы поддержал такое ужесточение закона. Государство должно проявить свою волю.

—Наш малый и средний бизнес пока что слабовато продвигается к общеевропейским стандартам. Кроме того, он практически лишен зарубежных инвестиций, которых поступает очень мало даже в крупный бизнес. Есть ли у министерства какие-нибудь инициативы в этом направлении?

— Действительно, проблемы острейшие. Для западных инвесторов более привлекательны крупномасштабные проекты. Но и в сфере большого бизнеса мы ощущаем дефицит инвестиций. Причем, нам нужен не просто инвестор, который приносит в страну свои капиталы и создает новые рабочие места, хотя и это очень важно. Нам нужен инвестор, который вместе с капиталами приносит новую культуру производства и менеджмента, обеспечивает выход на новые рынки сбыта. Вот некоторые цифры. За период после 1991 года в Украину поступило около 4,5 миллиарда долларов прямых иностранных инвестиций. А в соседнюю Польшу — около 50 миллиардов. Да что там Польша! Даже Вьетнам за этот период получил около 40 миллиардов. Что же касается малого и среднего предпринимательства, то в развитых странах их вклад в ВВП составляет около 60 процентов, у нас же — всего 10 процентов. Конечно, обе эти проблемы — и привлечение инвестиций, и оживление малого и среднего предпринимательства — не только экономические, но и политические, правовые, социальные. Это общегосударственные проблемы. Что же касается инициатив министерства экономики, то я хотел бы отметить, что некоторые шаги, предпринятые в последнее время в поддержку малого и среднего предпринимательства, не только уже начинают давать свои результаты, но и привлекли внимание России и некоторых других государств. Их заинтересовал наш опыт. Я имею в виду, скажем, введение единого и фиксированного налога, а также налогообложение по специальному патенту. Правда, в Украине нас и критикуют за это. Говорят, например, что более выгодные условия для работы мелких предпринимателей развалили множество автопарков — таксисты обзавелись патентами и выступают как единоличные предприниматели. Я отвечаю так: а что, от этого машин с черными шашечками стало на улицах меньше? У вас есть проблемы с тем, чтобы "поймать" или вызвать такси? Нет? Так кто же в таком случае пострадал? Директора и управленческий персонал автопарков? Ничего, найдут себе другое применение...

– Есть ли какие-то экономисты-теоретики, чьи труды вам особенно близки?

— Когда-то мы все без исключения, по крайней мере, те, кто учился в вузах, в обязательном порядке изучали Маркса. Но советской экономике это не помогло... Вы знаете, что я прочитал недавно у Билла Гейца в его «Бизнес со скоростью мысли» (кстати, рекомендую прочесть эту книгу всем экономистам и менеджерам-управленцам)? Так вот главный вывод ее таков: перенимать какие-то концепции управления — безнадежное дело, поскольку трансформации происходят так стремительно и так многовариантно, что каждый раз приходится действовать в новых условиях и выискивать новые решения...Тем не менее, соблазн всегда остается — это и подвигло меня недавно на изучение исследования отца-основателя современного Сингапура Ли Куан Ю о том, как достигалось сингапурское экономическое чудо. Читал с интересом, но еще раз убедился в справедливости приведенного выше тезиса. Это совершенно другой мир, а значит и совершенно другие подходы. Но познавать другой опыт все равно необходимо, это помогает более глубоко и многостороннее осмысливать наши собственные проблемы. Древние когда-то говорили: любой путь, как бы ни был он труден и долог, значительно легче пройти, если хорошо знаешь, куда и с какой целью идешь. У меня такое ощущение, что при всех наших сегодняшних трудностях мы все же знаем, куда и зачем идем, мы окончательно определились с этим. А значит, успех будет сопутствовать.